Эфффект линзы - Irene

Наверное, мне не следовало сюда приходить. Но вчера вечером, сидя дома перед телевизором и сопоставляя известные мне факты, я окончательно убедился в том, что Леху убили.

Я так внимательно смотрел себе под ноги, чтобы не упасть, что даже не заметил одинокую фигуру на фоне горы свежих траурных венков. Затормозил, не решаясь подойти ближе и нарушить ее покой.

Это была девушка в длинном черном платье и маленькой кружевной шляпке. Старомодная шляпка с алым цветком на боку почему-то произвела на меня наибольшее впечатление. Все это было так странно и неестественно, что я сначала даже подумал, что принял за живую девушку густую мрачную тень деревьев. Но нет, незнакомка стояла, закрыв лицо руками, а потом вдруг ее колени дрогнули и она рухнула на мерзлую землю, как подкошенная.

— Прости меня… прости меня, любимый… Прости, я не хотела… И он… он… просто не понимал, что я люблю тебя…

Я не знал, что делать. Бежать к ней — могу испугать. Оставаться на месте? Девушка выглядела явно неадекватной, содрогалась всем телом от рыданий и раскачивалась из стороны в сторону, сидя на холодной земле. Девушка застонала, схватившись за голову. В таком состоянии не мудрено потерять сознание… Потратив секунду на размышления, все же метнулся вперед, к могиле Лехи.

— Извините… могу я чем-то помочь?

Она вздрогнула от испуга и быстро обернулась на звук моего голоса. Не проронив ни звука, девчонка тут же вскочила, будто я собирался ее ударить. И только я сделал шаг по направлению к ней, тут же бросилась наутек, едва не поломав высокие каблуки.

Я остался посреди кладбища в гордом одиночестве, но, совершенно растерянный, не мог собрать мысли в кучу. Кто она? Почему пришла сюда тайно? Почему так испугалась? Я плохо запомнил ее лицо, кажется, губы были практически белыми, бескровными, и сливались по цвету с напудренными щеками. Потом, пытаясь вспомнить более мелкие детали, вызвал в памяти только странное ощущение непреодолимой тоски. Я не запомнил ни глаз, ни цвета волос, поэтому вряд ли узнал бы ее в толпе. Положил к подножью могилы цветы, пару минут помолчал, не решаясь взглянуть на фотографию, и ушел. Уже очутившись за оградой, я почувствовал себя немного легче.

Обычно я не люблю задерживаться на работе дольше положенного срока. Но сегодня я так увлекся чтением литературы о помощи людям с суицидальными наклонностями, что даже сам испугался, взглянув на часы. Похоже, я становлюсь трудоголиком. Это надо срочно исправлять…

Быстро накинув куртку и погасив настольную лампу, я вышел из кабинета и на ощупь поплелся по темному коридору, пока глаза не привыкли к темноте. Сторож дядя Вася удивленно крякнул, когда я попрощался с ним в полвосьмого вечера, но ничего не спросил, опять углубившись в просмотр какого-то очередного сериала о спецслужбах.

Я спокойно дошел до своего дома, поднялся по лестнице, зашел в квартиру, снял с шеи ненавистный галстук и только тут меня осенило: а пачка сигарет в кармане-то пуста! Че-е-ерт! Проклятая привычка! В невероятном раздражении я выглянул в окно и понял, что придется ползти через два квартала к супермаркету — ларек во дворе уже благополучно закрылся. Успокоив себя тем, что после непрерывного сидения перед монитором в течение пяти часов весьма полезно подышать свежим воздухом, я отправился к сияющему огнями магазину.

Супермаркет находился около оживленной автострады, пронизывающей наш и соседний город, а буквально через несколько домов от него начинался городской парк, где сейчас, под вечер, в непроглядной темени гуляли только отчаянные собаководы-любители. Парк был давно запущен, и я всегда удивлялся, как им не страшно в нем находиться. Когда-то там было светло и весело, к небольшому кинотеатру на премьеру фильмов выстраивалась целая очередь, а с огромного колеса обозрения можно было увидеть далекое лазурное озеро где-то за чертой нашего парка… Я помню, как отец приводил меня сюда на аттракционы, и это воспоминание — одна из главных ценностей моей жизни.

Поглощенный своими мыслями на пути домой, я остановился на секунду, чтобы распечатать только что купленную пачку, и тут увидел нечто примечательное. Поодаль шумной дороги и потока покупателей с тележками, выходящих из супермаркета, у темной стены парка стоял внедорожник с выключенными фарами. Несмотря на то, что из-за тонированных стекол машина выглядела пустой, внутри явно что-то происходило — слышался странный шум, возня, что-то клацало и стучало. Я замер в тени, не решаясь пройти мимо нее, и даже не стал прикуривать, чтобы не выдать своего присутствия.

Пока я настороженно разглядывал странную дорогую тачку, дверь внезапно распахнулась настежь. От шока меня мгновенно охватило оцепенение, когда я увидел того, кто с трудом вылез из салона машины.

— Отвали!

— Стой! Ты вообще конченная?! Куда?! Куда ты?!

Вика развернулась и с размаху яростно захлопнула дверь джипа, едва не разбив лоб своему преследователю. Я не знал того мужика, который выскочил наружу и попытался схватить ее за руку, но в тот момент что-то во мне вспыхнуло от странной смеси брезгливости и злости. Я сделал пару резких шагов по направлению к машине, но Вика уже бросилась прочь, спотыкаясь и чуть не упав на повороте. Через миг ее скрыла тьма. Все произошло так быстро, что я даже не успел сориентироваться — всего спустя секунду мотор джипа взревел и машина улетела в ночь, гремя шансоном из кожаного салона.

Я сорвался с места. От бешеного темпа сердце колотилось где-то в висках, безумно, гулко, но все мои мысли занимал только щемящий страх — вдруг не найду ее?! Вдруг она, испуганная, опасаясь преследования, забьется в темную непролазную чащу и заблудится?! Внизу шуршали опавшие листья, я едва устоял на ногах, выскочив на скользкую мокрую дорожку парка.

— Вика!!!

Тишина. Только потрескивают, качаясь, голые крючковатые ветви. Я прислушался. Где-то в конце аллеи, метров пятьдесят от меня, послышался сдавленный всхлип, едва различимый в шуме вечернего ветра.

Она лежала на животе поперек старой разбитой лавочки, чудом уцелевшей от рук и ног местных вандалов. Я упал на сиденье рядом с ней, почувствовав желанное облегчение, но радость была недолгой. Никогда не видел человека в таком состоянии. Вика дрожала всем телом, видимо, ее стошнило, и она до сих пор кашляла, всхлипывая и постанывая, будто от боли. Я попробовал посадить ее, но девушка была практически невменяемой. В какую-то минуту ее глаза остановились на моем лице и она, кажется, узнала меня. От нее сильно пахло спиртным.

— Вика… как ты?

— Ч-что… вы тут…

— Я случайно увидел… Он тебя обидел?!