Сила присутствия - Александр Афанасьев

В Карачи парни заправились с хорошим запасом. Они не только залили баки, но и приторочили на каждую машину двухсотлитровую бочку бензина. Это был известный риск, далеко не все водители так поступали. Но еще опаснее было бы угробить машину некачественным бензином где-то в глуши.

Дорога шла мимо городов и селений, многие из которых были разрушены большим наводнением две тысячи десятого года и до сих пор до конца не восстановлены. Они видели группы людей, сидящих на разделительной полосе. Это были мужчины, иногда по двадцать – тридцать человек. Кого они ждут? Зачем?

Парни видели нищету и разруху. Когда случилось наводнение, на помощь удалось собрать всего двести тысяч долларов. Если жители западных стран узнавали, для кого идет сбор, то они отказывались сдавать деньги.

Конечно, подсуетились арабские шейхи. Они выделили на порядок, если не на два, больше. Деньги шли нелегально, распределялись местными исламскими комитетами и ваххабитскими мечетями без лишней бюрократии. Имамы прекрасно знали имена пострадавших, сколько надо денег для того, чтобы все восстановить, кому нужна помощь в первую очередь.

Люди видели это и сравнивали с государственной системой оказания помощи. Деньги, выделенные пострадавшим официальными властями, конечно же, разворовывались, документы подделывались. Совсем не случайно резкое обострение ситуации в Афганистане и в Пакистане приходится на 2009–2011 годы.

Люди устали от старой власти, установленной еще англичанами. Они хотели перемен. Без проблем находились субъекты, которые давали им в руки оружие и говорили: «Иди и убивай». Они шли и убивали.

Это был реактор зла, и парни теперь находились внутри его. Страна, держащая первое место в мире по количеству тренировочных лагерей террористов – их число подбиралось к тысяче. Страна, ставшая базой для нескольких десятков террористических организаций, в том числе самых опасных – Талибан и Аль-Каида. Страна, на территории которой находились так называемые серые зоны – племенные образования. Их права были уникальны. Они не контролировались правительством совсем никак. Страна, в которой численность населения в самое ближайшее время должна была перевалить за двести миллионов. Почти без земли, природных ресурсов, чистой воды, нормально работающей промышленности, без какого-либо будущего.

Многие уже считали ее филиалом ада на земле. Лишь находясь внутри, можно было понять, что двигало людьми, которые взяли в руки оружие и пошли в банды. Нищета, озлобленность на весь мир, фанатизм из-за отсутствия образования, доверчивость, неспособность критически осмыслить информацию.

Таким было большинство. Но вот теми, кто стоял над ним, организовывал и направлял все эти безумные террористические атаки на остановки транспорта, школы, больницы, самолеты, – ими двигало совсем другое. Звериная ненависть в сочетании с холодным расчетом, цинизм, подлость, трусость, отчетливое понимание того, что они не способны победить в открытом бою.

Вот только сейчас эти умники сделали ошибку. Они пошли против русских, тех, кто жил и уцелел в девяностые годы. Это был огромный просчет.

Уже находясь на подходе к Пешавару, Винник достал телефон, который до этого ни разу не использовал, набрал номер.

– Я слушаю, – донеслось из аппарата.

– Я от Лазаря, – по-русски проговорил Винник.

– Где вы?

– Тридцать пять километров до Пешавара. Судя по щиту.

– Миль, – поправил его собеседник. – Здесь все в милях. Доберетесь до Хаятабада – позвоните. Я скажу, что и как.

– Добро.

Оружие, купленное в Дарра Адам Хель, – пять пистолетов, столько же автоматов и снайперскую винтовку – полковник приказал упаковать и доставить в оговоренное место на сорок пятой дороге, пакистанском отрезке трассы Пешавар – Кабул. Он порвал купюру в пятьсот евро и одну ее половину отдал оружейнику. Тот обещал доставить.

Вернувшись из Дарра Адам Хель, он на всякий случай снял две квартиры, одну в Хаятабаде, другую – недалеко от университетского компаунда, на другой стороне дороги. После чего полковник взял напрокат машину и проехался по всему маршруту от Пешавара до пакистано-афганской границы.

Звонок застал его уже в самом Пешаваре. Он отснял контрольные точки на коммуникатор, перекачал данные в GoogleView и добавил свои комментарии. Таким вот образом полковник начал создавать свою рабочую карту. После чего он подобрал место встречи, перезвонил и сказал где и когда.

Люди ему понравились. Он знал, что Лазарь вряд ли подберет гнилое яблоко, но все же надо было оценить. Судя по загару, ребята долго работали в Средиземноморье. Машины они тоже подобрали грамотно, на иранских «нисанах» тут многие ездят.

– Кто старший? – спросил полковник.

– Я. Андрей Винник.

– Звание, где служил?

– Ирак. Дальше на частных хлебах.

– Украинский контингент?

– Он самый.

– За что тебя ушли?

– Какая разница?

– Большая! – резко сказал полковник. – Иначе я не спрашивал бы.

– Дискредитация.

Полковник кивнул.

– Значит, так. Мне это, как и многое другое, до дверцы. Главное – работа. Завалитесь, не знаю даже, что с вами будет. Вы действовали вместе?

– Несколько раз.

– То есть команда не особо сыгранная?

– Это не проблема.

– В горах это проблема! Кто из вас работал в горах?

– Я, – сказал невысокий чернявый парень и назвался: – Решат Ганиев. Володя тоже. Мы оба вторую Чечню хлебнули полной ложкой. Знаем, что и как.

– Я, – сказал четвертый, самый старший из всех. – Босния и Герцеговина – тоже горы.

– Языки знаете?

– Немного, – ответил Винник.

– Хорошо, – сказал полковник и осведомился: – Лазарь объяснил вам, что делать надо?

– Кто-то в зиндане сидит. Вытащить надо, – сказал Винник.

– А где сидит – не сказал?

– Нет.

– Долина Сват. Еще ее называют пакистанской Швейцарией. Там есть реки, горные луга и очень красивые места. Вот только туристов почему-то нету. Долина Сват не относится к федеральным племенным территориям. Она является частью Пакистана, но сложный рельеф местности делает ее контроль очень затруднительным. При англичанах существовала так называемая армия границы, она держала передовые посты на входе в долину. Во время афганской войны этот район стал одним из основных центров подготовки моджахедов. Президент Зия уль-Хак был довольно скептически настроен по отношению к племенам и всячески отсоветовал американским инструкторам появляться на их территориях. Но долина Сват контролируется правительством, а не вождями. Она расположена недалеко от Пешавара. Из северной ее части довольно просто выйти в долину Панджшер или на приграничные территории Северного Афганистана. Поэтому там и появилось до пятидесяти лагерей, в которых проводилась боевая подготовка борцов за веру. Бен Ладена в этих местах тогда не было. Его лагеря располагались южнее, на племенных территориях. Он действовал в провинции Хост. Затем, после падения афганского правительства, жизнь в долине Сват пришла в упадок. Туземцы занимались земледелием, скотоводством и контрабандой драгоценных камней из Афганистана, прежде всего лазурита. Затем, где-то в середине нулевых, начался процесс восстановления лагерей. К десятому году их число уже превышало сто, а на сегодняшний день стало еще больше. Долина Сват превратилась в международный центр подготовки террористов. Там есть египетские, алжирские, европейские, русские, таджикские, узбекские лагеря. Если на племенных территориях такие вот медресе в основном принадлежат пуштунам, то здесь ошивается международный террористический интернационал, превративший это место в настоящий рассадник джихада. Боевую подготовку они проходят на месте, духовную им обеспечивают муллы из медресе Хаккания, которое тоже под боком. Напомню, что его окончили почти все лидеры крупных террористических группировок и радикальных партий Пакистана. Стандартный курс подготовки джихадиста рассчитан на пять-шесть месяцев. Он заканчивается боевым выходом на территорию Афганистана. В течение двух-трех недель новые бойцы показывают на практике все свои умения. Кто плохо учился, тот, соответственно, становится шахидом на пути Аллаха, кто хорошо – идет дальше. На данный момент у нас есть информация о том, что заложники находятся у некоего аль-Усмана, террористического лидера, подчиненного непосредственно Аль-Каиде и не входящего в какие-либо местные группировки. Его удалось идентифицировать как Умара Имурзаева, семидесятого года рождения, бывшего члена группировки Шамиля Басаева, участника нападения на Буденновск. Он скорее всего покинул Чечню еще до девяносто девятого года. В те времена самые отличившиеся чеченские боевики направлялись в афганские лагеря для обмена опытом. По всей вероятности, этот фрукт облечен доверием высшего эшелона Аль-Каиды и используется для проведения особо важных террористических акций. Надо полагать, что он лично знаком с Айманом аль-Завахири, нынешним лидером Аль-Каиды, и пользуется его полным доверием. За последние годы отмечено присутствие аль-Усмана в Ираке, Афганистане, Сирии, Алжире, Йемене. У американцев он включен в список на уничтожение с пометкой о чрезвычайной опасности. У него нет собственного лагеря и крупной постоянной бандитской группировки. Есть небольшая группа активных сторонников, с которыми он работает много лет, в основном русских, чеченцев и выходцев из бывшего СССР. При необходимости аль-Усман вербует местных исполнителей, используя для оплаты деньги Аль-Каиды. Он постоянно гостит в различных лагерях местных групп и у здешних авторитетных деятелей, используя на полную катушку пуштунский принцип гостеприимства. Бандит не любит фотографироваться, но вынужден делать видеозаписи. По ним мы сделали модель его внешности. Вот, взгляните, как он может выглядеть. – Полковник протянул бойцам телефон, который тут же пошел по рукам. – Наши задачи таковы. Первое: выяснить, где находится аль-Усман и его банда. Второе: понять, там ли заложники. Третье: освободить заложников и вместе с ними уйти от преследования. Путей отхода я вижу два. Первый – через племенные территории. Они здесь достаточно узкие. Пограничная стража Афганистана будет предупреждена о выходе вашей группы, если вы дадите сигнал. У нас там есть надежные контакты. Второй вариант сложнее. Это выход к дороге Пешавар – Кабул, контролируемой армией и антитеррористической полицией Пакистана. Даже если вы будете арестованы, мы сможем вытащить вас.