Ух ты, искусственный… интеллект! - Олег Паламарчук

Он начинает по мере своих способностей (и потребностей) творить, вносить свой вклад в общечеловеческий океан культуры. Правда, не только с плюсами, но иногда, и с минусами. Вот почему Культура землян, т. е. материализованное сознание человеческого общества, — это океан с приливами и отливами. Суровая необходимость удовлетворять свои развивающиеся социальные потребности — объективные движущие силы, превращающие младенца в социально зрелую личность, в человека, формирующие его мозг социально. В нем, в мозге, возникают, расширяются уже чисто человеческие нейролингвистические языковые социальные связи. Сознание — это общепланетарное явление, это триллионы и триллионы отношений миллиардов землян в процессе совместной трудовой, жизнетворящей социальной деятельности.

А нейробиологи, вслед за ними айтишники, все еще усиленно ищут проявления сознания — мышления внутри клеток мозга. «Где этот крайне возбудимый участок мозга, — вопрошает автор Consciousness: confessions of a romantic reductionist (Сознание: Признание романтичного редукциониста) Кристофер Кох, — который порождает сознание… В самом деле, остается неприступной загадкой, как и почему кусок высокоорганизованной активной материи порождает сознательные ощущения. В конце концов, мозг работает по тем же физическим (! — О. П.) законам, что и печень, сердце и любой другой орган» [16. С. 85, 88].

Самое большое заблуждение естественников — искать сознание, а главное — мышление, «вырывая его из Социума», только в голове, только в извилинах мозга. Мы нисколько не отвергаем достоверный факт, что мышление связано с мозгом, как хождение человека с ногами, работа — с руками. Но разве только этим ограничивается объяснение их функций? Процитируем еще раз выдающегося мыслителя России Э. В. Ильенкова: «В функциях мозга проявляет себя, свою активность совсем иной феномен, нежели сам мозг, а именно личность» [12. С. 392]. Мозг может проявить себя, как мыслящий мозг, только в социальном теле, в теле человека, а не в животном организме. Человек становится человеком и мыслит как человек, когда он выполняет общественно-значимую, общественно-необходимую трудовую роль, когда в нем играет «ансамбль» социума человеческих отношений.

Не человек для мозга, а мозг для человека. Совсем не спонтанные, внутренние приказы мозга заставили гения эпохи Возрождения Леонардо да Винчи (1452–1519 гг.) в течение двух лет наносить кончиками пальцев тридцать тончайших слоев глазури, создавая идеал женской красоты и души — знаменитую Мону Лизу (1503 год). К этому его сподвигла социальная необходимость, человеческая потребность (и способность) творить, творить (с помощью мозга) руками, социальным «телом». Совершать в конечном счете чудеса для людей. Для создания своего шедевра художник изобрел (!) новую технику писания портретов — т. н. сфумато (букв. «исчезнувший как дым») [17. С. 54].

Мы не призываем при исследовании проблемы «Мозг-Мышление» растворять личность в миллиардном человечестве. Инженерам искусственного интеллекта, создавая умные машины, вооружая их процессором по образу и подобию мозга человека (!), надо понимать, что этот мозг работает не столько по физическим, химическим, биологическим законам, а по социальным законам умственного труда цивилизации людей. Не человек живет для своего организма, а организм служит социальному телу человека, «совокупности всех конкретно-исторических общественных отношений» [18. Т. 42. С. 265]. За сотни тысяч лет социальной (уже не просто биологической) эволюции организм наших пращуров превратился в человеческий организм, а их мозги, что самое главное, приобрели социальную способность служить человеку в его умственных трудовых усилиях.

Итак, социальность мозга, первый фактор, качественно отличающий человека от «мыслящих» машин. Но именно это не учитывают изобретатели «технического мышления».

Второй фактор, тесно связанный с вышеизложенным, кратко можно сформулировать так: «Смертность индивида — условие бессмертия вида!» или другими словами «Бессмертие вида обеспечивается смертностью индивидов!». Парадокс? Ничуть. Добиваясь бессмертия индивида (человеческой особи), неважно — через пересадку головы (= мозга), или переносу человеческого содержания — информации в мозге на искусственное тело, вы лишаете социальную форму жизни ее основной движущей прогрессивной силы. Социум (человечество) не может жить, не развиваясь, не совершенствуясь! А социальный прогресс возможен и осуществляется только через конкретные усилия «человеков разумных», всех вместе и каждого индивидуально. Конечно, человек мечтает прожить как можно дольше. А если бессмертие? В фантастическом романе «Планета Харис» замечательной писательницы В. М. Мухиной-Петринской (1909–1993) описывается трагедия харисян. Цивилизация планеты Харис достигла немыслимых человеку Земли высот, далеко опередила земную. И все же именно к землянам обратились за помощью братья по космическому разуму.

Показателен разговор харисянина с представителем цивилизации Земли:

«— Нам нужна помощь людей. Нас постигло величайшее бедствие. Наша цивилизация гибнет.

— Войны?

— Мы никогда не знали войн. Мы не агрессивны.

— Что же тогда?

Нас постигло бессмертие… Наша цивилизация зашла в тупик…» Харисяне не имеют семей. Но они не одиноки. Их семья — вся цивилизация разумных жителей планеты Харис. Смертность вида они получили через бессмертие индивидов! [15. С. 98–100] А итог? Как грустно говорят сами харисяне: «Мы потеряли душу!»[50]

«И зачем Вы нам это рассказываете, — обидится дотошно-научный читатель. — Разве фантазия является научным аргументом в решении теоретических и жизненных проблем человеческого бытия?» Все верно! И все же… Как говорится, «сказка ложь, да в ней намек…» Никто не хочет умирать! А если жить вечно, не предчувствуя, не боясь смерти? К чему тогда работать над собой? Зачем нужен прогресс — условие жизни социума? Зачем мучиться над все вновь и вновь нарастающими вопросами, проблемами, тупиками, перспективами? Но это лирика. А обыденность, суровая правда жизни состоит в том, что решать проблемы нового (сегодняшнего) века способны поколения более развитых людей. Людей, которые не застыли в своем бессмертии. Люди XIX века со знанием, опытом своего времени, не решат, если их перенести в XXI век, вопросы и трудности этого столетия. Жизнь, социальная жизнь (как, впрочем, вообще биологическая) есть единство конечного (человек) и бесконечного (человечества). И главная опасность этому процессу ЖИЗНИ исходит не столько извне (космическая катастрофа), сколько изнутри (ядерная война), от самих людей, расколотых эгоистическими классовыми антагонизмами, отравленными ядом национализма, культивируемого индивидуального эгоизма.

А фанатикам бессмертия хотелось бы задать вопрос: «Задумывались ли вы над тем, какие противоречия вы закладываете между «бессмертными»? Какая у них будет экономика? И нужна ли им она? Нужно ли им потомство?» Действительно, зачем бессмертному дети? Результат? Он теряет душу, как частицу общечеловеческого духа; он теряет способность любить противоположный пол (если вообще в «бессмертном» мире будет разделение полов). И Воскресение, в соответствии с христианским вероучением, им не нужно. Наконец, даже искусственное тело (неважно, из какого материала оно будет состоять) изнашивается. Но это так, мысли вслух.

Таким образом, нарушение объективного закона единства непрерывности (вид) и дискретности (индивид) — вторая причина, ведущая в тупик изобретателей мышления у машин. Именно мышления