(не) его невеста (СИ) - Либрем Альма

— Она лишь возмущается. Никакого сухого пайка на самом деле нет.

Яр очаровательно улыбнулся Алисе:

— Я знаю, что куколка капризничает.

Я с громким хлопком открыла шампанское и разлила его по бокалам.

— Ты уже решила какое платье хочешь? — Спросила Инга. — Можешь налить мне совсем чуть-чуть? Хочу попробовать вкус.

— Тебе, беременной, можно что угодно, — заявила я. — Не знаю. Наверно то, которое будет сидеть лучше всего. Не хочу пышное или чересчур свободное. Что-то утонченное, но дерзкое.

Яр с Ингой одновременно осмотрели каждое платье, словно пытались сопоставить мои слова и увиденное.

— Тут явно каждое платье слишком… сексуальное, куколка, — протянул он.

Инга пихнула его под ребра:

— Это ее свадьба и ей решать!

Залпом осушив бокал, я рассмеялась:

— Это правда брак по договоренности, так что ничего страшного. Но мне нравится Лео. Он надежный, спокойный, уверенный, добрый.

— Скучный, — вставила Алиса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Инга с Яром удивленно уставились на неё, а вот Арина рассмеялась.

— Алиса не одобряет этот брак, — пояснила я и налила себе ещё. — Но при этом она больше всего получает удовольствие от процесса.

— Мне просто нравится тратить ваши с Леонидом Богдановичем деньги, — спокойно отозвалась она. — Может быть подать вам печенье?

Яр смущенно покачал головой. Внезапно у него зазвонил телефон и ему пришлось отойти в угол, чтобы поговорить. Инга завела беседу с Алисой, а я осталась сидеть в полном молчании рядом с Ариной, которая со смесью печали и гордостью рассматривала меня.

— Алекс передал тебе это.

Я взглянула на ее ладонь, где лежала маленькая флешка.

— Он сказал, что ты знаешь, что с этим делать.

Я просто кивнула и осторожно спрятала в карман брюк.

Несколько минут мы сидели в молчании, а потом я не сдержалась:

— Вы меня осуждаете?

Арина от удивлена аж поперхнулась шампанским:

— Что? Нет! А должна?

Я устало провела пальцами по распущенным волосам:

— Алиса вот меня осуждает.

Арина, склонив голову на бок, мягко улыбнулась:

— Она много для тебя значит?

Мне удалось лишь кивнуть, а потом я нашла в себе силы и посмотрела на эту невыносимо красивую женщину. Маленькая Ада, которую я погребла так давно, отчаянно захотела, чтобы эта женщина стала нам мамой.

— Он спрашивал обо мне?

Арина хмыкнула:

— Где-то через каждый час спрашивает, когда ты придешь. А когда ему никто не отвечает, начинает вопить песни Верки Сердючки. Ему особенно нравится выводить Алекса из себя.

Не сдержавшись, я прыснула со смеху.

— Он не такой уж и плохой, — сказала Арина.

Смех мгновенно исчез, как и улыбка.

— Знаю. Это просто я оказалась не такой, как нужно.

Арина ничего не сказала, она лишь крепко обняла меня, а я уткнулась ей в плечо лбом. Я отчаянно сдерживалась, чтобы не заплакать, потому что не хотела, чтобы кто-то увидел меня слабой. Я не могу себе это позволить. Не сейчас.

30. Кирилл

Погода на улице была самая осенняя из всех возможных. Мерзопакостный дождь, лившийся сверху то сплошной стеной, то такой себе занавеской с висюльками — вроде нет, а вроде и есть, и за воротник все равно попадают ледяные капли, — выгнал с улицы всех, кого только мог.

Кроме меня, разумеется.

Медбрат, согласившийся за сто баксов прокатить меня вокруг территории на инвалидной коляске, не ворчал. Еще б ему ворчать, за такие-то деньги! Я не сомневался, что, хоть платили в больнице неплохо, заработать сто баксов за часок никто б не отказался.

Зонтик практически не защищал от дождя, потому что медбрат держал его больше над собой, чем надо мной, но меня это не беспокоило. В любом случае, я мог бы прокатиться и сам, руки, благо, функционировали нормально, да и спина почти зажила. Ноги в гипсе, но и это пройдет.

Но съехать по ступенькам на коляске, да и влезть в нее самому означало совершить акт самоубийства. И так по кускам собирали, куда мне еще больше рисковать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Потому пришлось дергать медбрата.

— Не холодно? — с поддельной заботой уточнил у меня паренек, имени которого я даже не запомнил.

Собственно, а нафига оно мне надо?

— Норм, — отмахнулся я. — Всяко не провонявшаяся хлоркой больница.

Медбрат стеснительно кашлянул и напомнил:

— У нас в больнице не используют хлорку.

— Это была метафора. Ты знаешь, что такое метафора?

— В школе я был отличником, — отметил парень. — И медбратом я подрабатываю, доучиваясь на врача. Конечно же, я знаю, что такое метафора.

— Благородная профессия…

На самом деле, я никогда не испытывал должного пиетета к врачам. Раньше, когда влетал в больницу, хамил направо и налево. Сейчас вел себя тоже отнюдь не как сахарный мальчик, но Алекс — отличный сдерживающий фактор, при нем не очень-то и повыделываешься. Как-то не хочется напороться на неприятности, понятно же, что если буду позволять себе слишком много, то он прижмет. И будет несладко.

Я недовольно вздохнул и оглянулся. Дождь вроде почти успокоился, но на улицу пациенты, даже те, кого отпускали, почему-то совершенно не спешили. Многим и вовсе было неинтересно гулять, они себе как второй отпуск получили.

Тут только я — придурок, который не ценит, что обо мне заботятся.

Впрочем, не отрицаю.

Я — придурок. Неблагодарная тварь.

Какой есть, таким и любите.

Впереди появился чей-то худощавый силуэт, и я впился в него взглядом, как в единственный объект, представляющий хоть какой-нибудь интерес. Незнакомец шагал достаточно быстро и точно ко мне.

Я узнал Руда практически сразу. Ссутулившись, шагал быстро, худой, с вечно распатланными волосами, засаленными, потому что мыть их он терпеть не мог. Руд, даром, что деньги у него всегда водились, тратил их куда угодно, но только не на то, на что надо. Он был из тех людей, кто мог закидываться наркотой, когда дома нечего жрать, сидеть без света, зато с бутылкой виски, и купить коллекционную статуэтку, когда грозятся выселить с концами из коммуналки за неуплату.

И при всем этом в делах он всегда действовал очень четко.

— Слушай, парень, — окликнул я медбрата. — Свали на полчасика.

— Зачем? Я не должен оставлять вас…

— Свали, — почти приказал я. — Серьезно, тебе тут торчать не надо. Тебе же лучше будет.

— Но…

— Если хочешь, можешь набрать Тобольского и рассказать ему, что я тебя прогнал. Все, давай. Быстро.

Медбрат, кажется, даже не понял, что произошло. Оставив мне зонтик, быстрым шагом удалился в больницу. В том, что Алекса он таки наберет, я сомневался, и даже не знал, хочу ли я этого. Общение с Рудом вряд ли закончится хорошо, но мне б не хотелось, чтобы вместо меня нож под ребра получил этот паренек. Я, может, и паскуда, но не настолько, чтобы стать причиной чужой смерти.

— Ну здравствуй, Кир.

— Привет, Руд, — усмехнулся я. — Давно не виделись. Странно, что ты не явился по мою душу, когда узнал, что я провалил задание.

— Я же просил не выделываться, — Руд оперся о соседнее дерево и добыл нож-бабочку из кармана.

Он играл им с такой завораживающей легкостью, словно намекал, что убить кого-нибудь, например, меня, ему тоже не составит труда. Я сидел спокойно и смотрел на него с достаточным равнодушием, чтобы не выдать свои подозрения.

— За мной был хвост, — отметил я. — Потому мне надо было как-то оторваться.

— Вышло?

— Да, — солгал я.

— А инфа?

— Все сгорело.

— Ладно, — Руд усмехнулся. — Заказчик сказал, что если все уничтожено, то не так и страшно. Это можно пережить. Хотя он, конечно, был крайне недоволен. Но у меня к тебе, Кирюша, другой вопрос. Какого хрена теперь за мной бегают непонятные люди.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А я откуда знаю? Может, ты где-то полицию уже в конец достал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Кирюша… Ну ты же не сдаешь своих.