Фасс! О юных собаководах - Анастасия Владимировна Суворова

Но вот атака кончилась. Мнимоотравленных вынесли, и на стадион вышли десять вожатых со своими собаками.

— Групповая демонстрация работы по общим приемам, — через рупор объяснил Бандаров. — Группа, смирно! — скомандовал он.

Все подровнялись, и у каждого у левой ноги стояла собака.

— Посадить собак!

— Сидеть! — передали вожатые команду собакам.

— Десять шагов вперед без собак!

Собаки остались сидеть, а их владельцы и вожатые ушли вперед. Потом по команде они повернулись, жестом уложили собак, потом опять посадили и подозвали к себе.

— Вот здо́рово! — восхищались в толпе. — Человека так приучить трудно, а тут — собаку!

— Общие приемы нужны главным, образом как воспитание дисциплины у собаки, — давал пояснения Бандаров.

— Вовка, идем, а то сейчас разойдется наш Бандаров, сел на своего конька.

Мальчики побежали к другому стадиону, где шла работа по следу, но они опоздали и пришли тогда, когда охранял вещи Джульбарс.

Какой-то ретивый гражданин пытался забрать от Джульбарса чемоданчик и чуть не остался без брюк.

— Где вы все время пропадаете? — напала на Вовку и Диму подлежавшая к ним Лана. — Сейчас парад лучших собак, а вас нет.

Построившись колонной по четыре человека в ряд, прошли по главной аллее, а затем подошли к эстраде, на которой стояли все судьи перед громадным столом с призами.

Вступительное слово о значении выставок и служебном собаководстве сказал представитель Центрального совета Осоавиахима, а затем приступили к раздаче призов.

— Лучший кобель младшего класса, породы южнорусская овчарка — Мамед. Оценка «первое очень хорошо». Владелец его. — питомник РККА. Присуждается ценный приз — радиоприемник.

Оркестр заиграл туш, кругом зааплодировали, и вожатый Мамеда, пройдя по сцене, спустился вниз.

— Второй кобель, с оценкой «второе очень хорошо», породы южнорусская овчарка младшего класса — Шустрый. Воспитавшему его пионеру Вове Саулову присуждается велосипед.

Вовка обалделыми глазами смотрел на замечательную новенькую машину, о которой он даже не мечтал.

— Бери, Вовка, что же ты? — подбодрил его Владов. — Давай Шустрого подержу.

Дима сильно нервничал. Ведь Шустрый был второй собакой, и получил велосипед! Что же получит Таймыра?

— Если бы тоже велосипед, вот бы красота! — шепнул он Лане.

— Ну, это не выйдет.

— Почему?

— А ты забыл, что Шустрый — отечественная порода, за его воспитание лучше награждают, чем за импортную.

— Ну, уж скажешь!

— А вот увидишь.

Долго ждать не пришлось. После премирования лаек, кавказских и азиатских собак перешли к немецким овчаркам.

— Лучшая сука младшего класса, породы немецкая овчарка — Таймыра. Оценка «первое очень хорошо». Владельцу пионеру Диме Тасину присуждается фотоаппарат.

— Дима, ну что, велосипед? — посмеялась Лана, когда Дима спустился со сцены.

— Ну и что же? Аппарат лучше. Он всегда нужен: смотри, сейчас вас всех сфотографирую.

— Пионерка Лана Софрина, — вдруг услышали Они, — за активное участие в оборонном собаководстве, за помощь, оказанную товарищам в воспитании щенят, и организацию кружка собаководов при школе и в колхозе села Дмитрово награждается ручными часами. А также по постановлению правления Клуба служебного собаководства и президиума райсовета Осоавиахима как знатный собаковод направляется участником сельскохозяйственной выставки.

— Ура! — крикнул подбежавший к эстраде Дима.

— Ура! — подхватили все, заглушая оркестр, игравший туш.

— Ой, что вы, это совсем уж хорошо, — говорила Лана. — Я никак этого не ждала. Совсем не ждала!

И Лана крепко пожала руку Владову.

До свиданья, друзья!

Быстро летело время.

Вовка, Дима и Лана каждый вечер бывали в клубе.

Как-то Дима и Вовка не пошли в клуб. Наутро не успели они войти в школу, как Лана бросилась им навстречу.

— Ой, ребята, что сегодня в клубе будет!

— А что?

— Пограничники за собаками приехали — сдавать будем.

— Как? Собак передавать?

Вовка вдруг почувствовал, как у него клубок подкатился к горлу.

— Ну да, понимаешь, — не замечая вытянувшихся лиц Вовки и Димы, весело продолжала Лана. — Из кинохроники приедут — снимать будут. Из «Пионерской правды» гости будут, из… Да что с вами, ребята? — вдруг спохватилась она.

— Нет, ничего, — отвернулся от нее Дима, — это я так.

— Да что ты пристала, Ланка? — вдруг обозлился Вовка. — Тебе-то сдавать некого. Ну и радуйся.

— Ой, стыд какой! — поняла настроение мальчиков Лана. — Это вам своих собак жалко? Да? Ну-ка, признавайтесь!

— Ничего нам не жалко! Мы их для того и воспитывали. — И Вовка, круто повернувшись, вошел в класс. Дима пошел за ним.

Лана очень пожалела о том, что сказала эту новость перед уроками.

«Они, пожалуй, отвечать плохо будут, — беспокоилась она, — да еще перед окончанием четверти!»

— Ваня, — поймала она за рукав комсорга, — сегодня у Вовки и Димы очень важное событие в жизни.

— А что такое? — поинтересовался он.

— Они своих щенят передают в армию и, понимаешь, очень волнуются. Нельзя ли так сделать, чтобы их сегодня учителя не спрашивали? А?

— Это они тебя уполномочили? — усмехнулся Ваня.

— Нет, нет, что ты! Это я сама. Но только ты не говори, что я просила, а то они совсем обидятся.

— Ну, ладно, поговорю.

— Ой, спасибо, Ванечка, а потом очень прошу тебя к нам в клуб на торжественное заседание, посвященное передаче в погранотряды собак, воспитанных пионерами.

— Приду, товарищ собаковод! А сколько у тебя в кружке ребят работает?

— Только тебя, Ваня, нет, а то вся школа!

— Ишь ты! Ну, иди в класс, сейчас звонок будет!

Придя домой, Вовка особенно тщательно вычистил Шустрого и пустил его в комнату.

— Красавец, блестит-то как! — погладил его папа. — Гулять с ним, что ли, собрался?

— Нет, сегодня его передавать пограничникам буду, — наклоняясь над книгами, проговорил Вовка.

Это еще что такое? — подскочил на стуле папа. — Привыкай к собаке, полюби ее, а потом передавать?

— Так ведь я его воспитывал для этого, папа. Как ты не можешь понять, а общественник!

Багир подмял под себя диверсанта.

— Не агитируй! — прикрикнул отец. — Тоже, думает, в седьмом классе учится, так отца учить можно!

— Шустрик мой, — обнял собаку за шею Вовка, — смотри, нарушителей лови как можно больше!

— Вовка, — приоткрыл дверь Дима, — ну, идем, что ли?

На поводке, в новом ошейнике у него была Таймыра.

— И ты тоже? — удивился Вовкин папа.

Дима молча кивнул головой.

— Чорт знает что! — поднялся папа, и стул с грохотом покатился по полу.

— Нет, не чорт знает что, а мы очень волнуемся, будут ли наши собаки пригодны. Их могут забраковать, и наши труды пропадут даром.

— Это таких-то красавцев забракуют? — возмутился папа. — Тоже собаковод, ничего не понимаешь!

В клубе было много народу. Во дворе стояла машина кинохроники, и собаки с недоумением смотрели на громадные «юпитеры», которые расставили по всему