Мой выбор (СИ) - "raksha_satana"

— Хотя ладно, буду честным до конца, изменить не очень получилось. Но зато какая была перспектива... – Макс приподнялся с колен и выпустил руки Жени из своих, предполагая, что в такой момент он и сам не захочет никуда сдвинуться. Они будто стояли на канате над пропастью и взаимный взгляд был единственным, за что можно было хотя бы мысленно зацепиться.

— Ты же помнишь Эрика? Помнишь, конечно, симпатичный такой офицер полиции. Вчера мне было просто необходимо отвести душу, знаешь ли. Выпить. А в одиночестве это как-то... – Макс говорил неспешно, растягивая слова, в той манере, которую люто ненавидел в других, и внимательно следил за реакцией будто окаменевшего мужа.

Бандерлоги, хорошо ли вам меня видно? Подойдите ближе...

— Так вот, Эрик был так добр, что спас меня от запоя в одиночестве. Мы славно вместе посидели. Травку покурили. Необычный опыт, раньше как-то не случалось его испытать. А потом, представь себе, – Макс сделал все, чтобы на лице его отобразилось самое невинное выражение, ощущая особую изощренность своего садизма. – Оказалось, что его интерес ко мне далеко не дружеский.

Ближе, бандерлоги, ближе.

О да, это не садизм, а садомазо в чистом виде.

На шее у Жени запульсировала вена, выдавая все, что поднималось внутри под внешним спокойствием. Отлично, любимый, давай еще.

— Целуется он круто.

Господи Боже, в святой инквизиции, наверное, одни маньяки служили. Это же здоровому человеку не вынести. Макс держался, как мог, черпая последнюю решимость из собственной злости. Ты довёл до этого, Женька. Ты сам виноват!

— Очень прыткий этот парень. Я и опомниться не успел, а он уже на коленях, с моим членом в глотке. И знаешь что? – Макс очень медленно наклонился вперед и упёрся руками в подлокотники кресла, так что его лицо оказалось от Жени всего в нескольких сантиметрах. – Я бы с огромным кайфом кончил ему в рот.

Фас, бандерлоги! С хера ли вас будет жрать удав?

Свет померк и комната вздрогнула вместе с мозгами, ударившимися о стенки черепа в тот момент, когда точный и очень злой удар кулака снёс Макса на пол. Господи, где тренируются эти Мештеры? Самсон ладно, амбал, но кто бы мог подумать, что у младшего брата такой глазомер. Макс приподнялся, чувствуя, как все в глазах двоится. Но внутри бушевало торжество. Реакция даже превзошла его ожидание, но потом, наверное, стоит сделать рентген челюсти...

— Ты меня ударил сейчас из ревности? – поднимаясь с пола, Макс продолжал внимательно смотреть на все еще сжимавшего ладонь в кулак мужа.- Или завидуешь?

В следующую секунду Макс уже грешным делом подумал, что перегнул палку. Одним рывком, как атакующая змея, Женя бросился вперед, хоть и опираясь на одни руки, но этого оказалось достаточно, чтобы масса его тела навалилась на Макса и вдавила в диван, а пальцы вцепилась в горло, ощутимо сдавливая и снижая доступ воздуха.

Когда-то Самсон рассказывал про школьные годы брата, когда того доставали одноклассники и Женя, когда у него отказало терпение, дал такой отпор, что к нему больше не подходили. Макс хорошо запомнил эту историю, тогда ему казалось, что только из подобных воспоминаний и получится слепить образ такого Жени, агрессивного и без тормозов. Как же он ошибался... И пусть именно на такие эмоции он и рассчитывал, когда ляпал языком про свою “измену”, столкнуться с этим на деле оказалось, мягко говоря, неожиданно. Но как же это было... Сексуально?

Конечно, одними руками справиться с мужем у Жени бы не вышло, но его решимость и ярость, с которой он, не помня себя, бросился на Макса, сами по себе сбивали с ног. Не сразу, но из этого внезапного захвата удалось вывернуться, возможно, благодаря тому, что, голый по пояс, Макс оказался слишком скользким для удержания. Не прошло и минуты, как случилась рокировка, и теперь уже сам Женя оказался снизу, с заведенными за голову руками, а Макс прижимал его грудью сверху.

Зловещим казался тот факт, что за все это время от мужа так и не прозвучало ни слова, но Макс этому даже радовался. Кто знает, хватило бы ему тогда силы воли довести свой план до кульминации? Теперь же, прижимая взбешенного Женю к дивану, можно было наконец сказать то, что давно вертелось на языке.

— Злишься, да? Правильно, давно пора! Я тоже злился! – Макс скользнул рукой мужу в волосы и крепко сжал, удерживая его голову на месте. – Ты не представляешь, как я на тебя злился. И я бы трахнул Шнайдера, я был готов к этому. Знаешь, что остановило?

Удерживать Женины запястья одной рукой было не просто, но то ли напряжение в мышцах давало о себе знать, то ли слова Макса заставили перестать сопротивляться, внезапно все вдруг застыло, словно время остановилось. Макс смотрел на мужа и видел в нем явную борьбу, ярость и рассудок одновременно рвались наружу. И боль. Вот она, не тщательно скрываемая и маскируемая под равнодушие, а натуральная, чистая боль, которую Макс помнил еще со времен катастрофы на Филиппинах. Женя боялся его потерять, но тогда это была игра судьбы, каприз фортуны. Теперь же все было в его собственных руках. О да, любимый, это паршиво. Но тебе не может быть хуже, чем мне вчера. Макс вздохнул, готовый сказать то, что в голове проигрывалось уже миллион раз.

— Вот это меня остановило, – пальцы, державшие Женю за волосы, расслабились и мягко погладили светлые пряди. – Мысль о твоих волосах, о том, как я касаюсь их, когда мы занимаемся любовью. Ты меня остановил, Жень. Вот это...

Рука скользнула вниз и дотронулась до Жениной вздымающейся груди.

— Это всего лишь тело. Оно важно, но без души и разума совершенно бесполезно. И мне не нужно то, что никак не откликается вот здесь.

Указательный палец переместился к голове Макса и прижался к виску.

— Я выбрал тебя. И только тебя. Что бы дальше ни случилось, какими бы ни были последствия этой чёртовой аварии, я хочу тебя. Тебя в своей жизни, в сердце, в постели. Тебя.

Макс наклонился ближе, ладонь снова переместилась на руку мужа и крепко сжала его пальцы. Внутренний ресурс исчерпывал себя, усталость от напряжения росла и, глядя в синие, широко раскрытые глаза, Макс только и смог, что попросить.

— Выбери меня, любимый. Выбери нас.

И в эту секунду что-то лопнуло. Словно натянутая до предела струна, наконец, не выдержала. Макс успел только заметить влажный блеск Жениных глаз, а в следующую секунду крепкие уверенные, но дрожащие руки уже прижимали его к себе, и мягкое, осторожное касание губ обдало невиданной прежде нежностью.

Если бы силы оставались, Макс бы разрыдался. Как маленький. Вместо этого он отпустил себя и растворился в таком нужном сейчас, правильном, трепетном поцелуе, полностью отдавая Жене всю власть. Это было сродни возрождению из пепла. Каждое новое касание, ощущение кожей любимого человека по крупице возвращали их прежних, таких, какими они были в день своей свадьбы. В день, когда их чувство было выше любых жизненных перипетий.

— Люблю тебя, kedves, – от этого шепота у Макса сбилось дыхание. – Боже, я так тебя люблю...

Невообразимое торжество бушевало внутри. Все, что было сказано и сделано, с огромной скоростью уносилось в водоворот памяти, оставляя только мысли о настоящем. Макс отвечал на поцелуи любимого и чувствовал, как проносятся по коже мурашки, как от трения заискрили рецепторы. Да что такое эти парализованные ноги, когда между двумя людьми такая магия? Макс покрывал поцелуями лицо мужа, оторвавшись лишь для того, чтобы стянуть с него футболку.

— Ты почувствуешь меня. Я заставлю тебя почувствовать.

Женя застонал, едва губы Макса коснулись кожи на шее и заскользили вниз. Как же хотелось растянуть удовольствие, но в то же время этого было ничтожно мало. Сила желания подсказывала следующий шаг, и Макс, не отрываясь от шеи, потянул вниз штаны, обтягивавшие бедра мужа. Он действовал вслепую, понятия не имея, получится ли то, чего он так хотел, но и останавливаться было нельзя. Макс поднял глаза на Женю и не увидел протеста. Муж так долго избегал подобных касаний, что теперь его покорность казалась немыслимой. Но она была. И сводила Макса с ума. Руки стали смелее и в одну секунду оставили Женю совершенно обнаженным, не сопротивляющимся, готовым. Макс, не теряя взгляда мужа, положил ладони ему на живот и, мягко массируя, скользнул вниз. Он понятия не имел, в какой момент Женя перестанет чувствовать его касание, и только надеялся на собственное чутье. Отклика в паху по-прежнему не было, но интересовало Макса совсем другое. Он осторожно развёл в стороны бедра мужа и, коснувшись пальцами ложбинки между ягодиц, чуть надавил. Женя этого явно не ощущал, но ждал продолжения. Его пальцы накрыли руку Макса и надавили, призывая продолжать.