Фазовый переход. Том 1. «Дебют» - Василий Звягинцев

Но Надежда оказалась редким исключением, отчего и привлекла внимание искавшего нечто «с изюминкой» дуггура. И родившаяся почти на полтораста лет раньше Скуратова, мгновенно зацепила и его.

Сама она, услышав «настоящую» русскую речь русских людей, чуть не упала в обморок, настолько привыкла к мысли, что Родина потеряна навсегда. «Потомки» ей сразу понравились. И вдруг мелькнула надежда.

– У Надежды – надежда, – засмеялась она. – Жаль, что сразу и прошла.

Но увидела, что из всех землян именно Виктор проявил к ней внимание и сочувствие, потому и решила воспользоваться тайными ходами, посетить его и предостеречь.

Мазввлитананга все эти годы относился к ней хорошо и так демонстративно ударил впервые, именно, чтобы показать свою власть. Да, пожалуй, почувствовал мгновенно возникшую у нее тягу к соотечественникам. И предложил свою пока еще «жену» заезжим гостям, как какой-нибудь дикий тунгус русскому офицеру или китайскому купцу, из этих же соображений. Унизить ее в глазах земных мужчин. Да и их тоже немного поставить на место. Настолько-то он в психологии землян разбирался.

– Феодалы, они все такие, – поддакнул женщине Скуратов, на самом деле не слишком много знающий о феодализме.

– Скорее так с крепостными в восемнадцатом веке поступали, даже и князья-рюриковичи, вроде Шереметевых. Могли с крестьянкой жить как с женой, и внебрачных детей в кадетский корпус отправить, а потом надоела – и все. Хоть на сторону продаст, хоть в дворовых оставит… А вы, смотрю, люди воспитанные. У вас от слов «моего» даже кулаки сжались, а товарищ ваш, смотрю, щекой задергал. А потом, уже когда уходила, сообразила, что люди-то вы из будущего. Посчитала наскоро. Да из такого, где красных хамов наши все-таки победили…

Потому и решила рассказать, что вас тут может ждать. Уже вечером услышала, как ваш сопровождающий моему говорил, что обратно вас домой все равно не отпустят. Или несчастный случай по дороге произойдет, такой, что никаких подозрений. Или подержат здесь столько, что там о вас просто забудут…

Эти слова Виктор принял к сведению, но в тот момент его больше интересовала сама Надежда и ее, как принято было писать, «непростая судьба». Да еще и явилась она к нему все в тех же, что днем, ничего из ее прелестей не скрывающих одеждах. У них здесь, как в древнем Риме, матроны только в общественные места выходили приодевшись, а в собственной вилле ни рабов, ни гостей мужа не стеснялись ну ни на сколько.

Он спросил, устраивает ли ее тот вариант, что уготовил ей «повелитель»? Неужели она, такая красавица и пока еще «хозяйка», в свои тридцать с небольшим лет действительно хочет стать «наставницей» и объектом каждодневных упражнений малолетних, сексуально озабоченных балбесов, вроде того, что повелся на Ларису. Он, судя по тому что «братья» видели и знали еще с Южной Африки, ни о чем другом думать не был настроен. А остальные чем лучше?

– Как будто у меня богатый выбор? – грустно сказала Надежда, удивительно дисгармонируя тональностью голоса с вызывающей телесной силой и красотой. – Неужели вы поверили Мазве? – так она сократила имя феодала для удобства разговора. Жить в отдельном поместье я действительно смогу, и «гарем» завести мне помогут, только ежемесячно будут извлекать из меня… сами понимаете что для пересадки в инкубаторы «мыслящих». И там оплодотворять. Им ведь тоже породу улучшать надо. Врачи за мной следить будут, чтобы, упаси бог, внепланово не забеременела. А остальное время, конечно, жить смогу в свое удовольствие. Как сучка племенная…

– А знаете, Надя, давайте мы вас с собой заберем, – неожиданно для себя предложил Виктор. Не в том дело, что «баронесса»-эмигрантка произвела на него столь уж неизгладимое впечатление (и это было, конечно), а невозможным казалось оставить ее здесь для такой вот участи.

Конечно, десятки миллионов земных женщин находятся здесь и сейчас в таком же, и гораздо худшем положении настоящих сексуальных рабынь и производительниц «биоматериала», а она все же прожила столько лет как любимая жена турецкого султана, к примеру. По словам Надежды, останься она в Париже, с ее характером, выйдя в тираж, быстро бы спилась и сдохла под забором, за несколько лет проскочив путь между шикарной «эскорт-мадемуазель» и ловлей клиентов на Пляс Пигаль и Центральном вокзале. Она ведь русская, и тамошние сутенеры «с крючка сорваться» и «подняться» бы ей не позволили. Так что, зная о такой перспективе, она предложение дуггура приняла сознательно.

– И ведь не обманул, – со странной усмешкой сказала она.

Для Скуратова слова женщины звучали примерно как страницы из купринской «Ямы». Он, вдобавок, вырос в мире не в пример более «вегетарианском», чем ГИП или близкие к ней параллели.

После этих откровений ни мраморная грудь Надежды, несмотря на возраст и несколько родов такая же тугая и высокая, как у пресловутой Венеры, ни ее почти не прикрытые бедра и живот Виктора не возбуждали. Он думал лишь о том, как ей помочь. Забрать отсюда и разорвать порочный круг судьбы, придумавшей ей такую беспросветную и унизительную участь.

– Пойдешь с нами домой? – спросил он ее, за несколько секунд все прикинув и взвесив и неожиданно перейдя на «ты».

– А там я что буду делать? – грустно улыбнулась «баронесса», несомненно, тронутая его порывом, но куда более трезво смотрящая на вещи. – Через сто лет после своего времени? С такой биографией, без профессии и средств. Ты же меня замуж не возьмешь?

– Почему нет? – удивился Скуратов. – И на разведенных женятся, и на вдовах, на всяких… Другое дело – не знаем мы друг друга, и характеры могут оказаться прямо противоположными. А занятие ты себе найдешь. Мы тебе найдем… И не только отдаленное будущее у нас. Есть путь и прямо в твою Россию. Там, где белые победили и жизнь если не сказочная, так близка к сказке, что эмигранты себе придумали… Пойдем. Не пожалеешь. Лишь бы муж отпустил… А то с боем прорываться… Мои друзья могут на такое не согласиться. Дипломатия! – Он весьма примитивно выругался.

– Так ты вправду, что ли? – в голосе женщины прозвучали одновременно и удивление, и что-то вроде насмешки, и глубоко затаенная надежда – а вдруг «земляк» не врет?

– А как же? – в свою очередь удивился Виктор.

– Ну… Тогда можешь не беспокоиться. Скажи завтра, что ты хочешь меня себе забрать, – он не откажет. Может какой-нибудь несерьезный выкуп попросить. Символически. А я скажу, что мы с тобой уже… Если вас здесь считают равными по положению, этого достаточно. Любой «высочайший», соблазнивший женщину такого же «высочайшего», становится ее хозяином. Такое здесь бывает, хотя и крайне редко… А там хоть убить может, натешившись, никому никакого дела…