Остров острых ощущений - Мария Жукова-Гладкова

– А если монахи хоронили каких-то язычников? – спросила я. – Те, может, попросили помощи? Может, ранены были, но все равно умерли, а монахи положили с ними их вещи. Все-таки это монахи были, они не стали прибирать к рукам чужое золото. И ведь найдены женские украшения! Кстати, нам с Пашкой сказали, что одна из погребенных – женщина… Значит, в тех местах могли бывать и какие-то женщины, которые с неведомой нам сейчас целью приезжали и в монастырь, и… Мало ли что там еще располагалось в семнадцатом веке! Женщину, а скорее целую семью с женщиной, не стали хоронить на монастырском кладбище – может, потому, что монастырь был мужской, может, еще по какой-то причине…

Иван Захарович напомнил мне, что в могиле лежали и большие кресты, два из которых прихватили солдат и сержант, нашедшие клад.

Внезапно Соломон Моисеевич поднял руку, как школьник, и сказал, что ему нужно позвонить одному знакомому историку и проконсультироваться насчет истории похорон на Руси. Мы все с большим удивлением узнали, что в разных местностях процедура несколько отличалась, и в некоторых местах с покойным клали домашние вещи и съестные припасы. В одной местности даже была традиция класть на гроб топор. Правда, про дорогие серебряные и золотые вещи историк не слышал, даже в случае княжеских и царских похорон. Могли поставить чарку с медом. Одну.

– Оставим пока, кто там похоронен и почему, – снова заговорил Иван Захарович. – Вероятнее всего, это мы не узнаем никогда. Но если у Николая Свиридова в квартире стоял этот кубок…

– Вань, скажи честно… – открыла рот Татьяна.

– Не задавай вопросов, на которые не получишь ответа! – рявкнул Иван Захарович и грохнул кулаком по столу.

– Она хотела спросить, вспорота ли там вся мягкая мебель, как у прапорщика Гены, и…

– Вы меня за кого принимаете? – сурово посмотрел на нас обеих коронованный вор в законе, а теперь серьезный легальный бизнесмен Иван Захарович. – В квартире все осталось там, где было, включая серьги. Никаких следов. И кубок, возможно, потом вернем. Записи для исследования не хватало.

– А у Гены кто шуровал, известно?

Сухоруков покачал головой и сообщил, что и в загородном доме у Гены тоже кто-то рылся – до прихода посланцев Ивана Захаровича, которые не обнаружили там ничего интересного. Правда, смогли сказать, что квартиры Гениных баб не идут ни в какое сравнение с любовно обустроенным домом, который прапорщик явно делал для себя, любимого. По загородному дому можно сказать, что он принадлежит весьма обеспеченному человеку, квартира Гениной матери такого впечатления совсем не создавала.

– Но дом построен несколько лет назад, – заметил Иван Захарович. – Вполне вероятно, что все было так, как Гена рассказал в Управлении, – шкурки и бесплатная рабочая сила. Маловероятно, что он смог прибрать к рукам этот клад.

– Но он наверняка что-то нашел. А потом это что-то нашли Николай Свиридов, Генрих и компания, – сделала вывод Татьяна.

– Могла найти Алевтина Ильинична, – высказала предположение я.

– Или еще кто-то из части, или никто ничего не находил до появления компании из пяти человек со специальным оборудованием для кладоискательства. Кстати, я склоняюсь к этой версии, – заявил Иван Захарович.

– Тогда почему обыскали квартиру Гены?! То есть две квартиры, где он жил раньше и живет теперь? И дом?

– Не исключали, что он что-то нашел и именно за этим возвращался на остров.

Татьяна спросила, кто проводил эти обыски – по мнению Ивана Захаровича. Николай Свиридов исключался, так как был мертв к этому времени. Его сводный брат исчез…

– Мы не знаем, куда он исчез, – заметил Иван Захарович. – Мы не можем быть уверены, что родственники сказали Юле правду. Они могли не знать правду. Николай Свиридов, Генрих и два брата из Смоленска могли договориться о какой-то версии. Например, бывший солдатик, Роман, обнаруживший клад, исчезает. Для всех исчезает, включая родителей. Сам тем временем ведет наблюдение – например, за прапорщиком Геной, за тем старлеем, который забыл про него, второго солдатика (теперь мертвого) и сержанта. Девочки, поймите: клад ценный.

– Посуда ценная и игрушки, – вставил Соломон Моисеевич. – Женские украшения, насколько я могу судить, – это самое дешевое, что там было. Хотя, боюсь, молодой Генрих был не совсем честен…

– То есть и серьги представляют ценность? – уточнила я.

– Конечно, представляют! На аукционе типа «Сотби» и «Кристи» уйдут на ура, – рявкнул Иван Захарович. – Нашей современной бабе они ни к чему. Даже выпендрежной светской львице. Сейчас их никуда не наденешь. Но они представляют историческую ценность! Это вещи той эпохи!

– Но главная ценность: посуда и игрушки, – повторил Соломон Моисеевич. – Хотя если бы я сам посмотрел все ювелирные украшения…

– А где Генрих? – спросила я у Ивана Захаровича и посмотрела на Соломона Моисеевича.

– В Испании, – сообщил Сухоруков.

Соломон Моисеевич добавил, что у молодого Генриха там вилла.

– И он собирается там сидеть, пока не уляжется буря? – спросила Татьяна и хмыкнула.

– В общем, да, – кивнул Соломон Моисеевич. – Я бы поступил именно так.

– Но в Испанию уже кто-то отправился для беседы с Генрихом? – уточнила Татьяна. Я почти не сомневалась в ответе.

– В общем, да, – сказал Иван Захарович.

– А под Смоленск? – подала голос я.

– Братьев там нет, – сообщил мой бывший сожитель Виталя.

– Сменили адрес?

– Родители на месте, жена старшего, девушка младшего. А эти двое как уехали почти два месяца назад, так и не появлялись. Родственники не знают, что думать.

– Но ведь теперь билеты продают только по паспорту!

– Они уехали на машине старшего. Родственникам сказали, что на заработки. Пару раз звонили. Потом прекратили.

– Они сказали, куда едут?

Иван Захарович покачал головой.

В милицию родственники пока не обращались. Во-первых, было, в общем-то, не с чем, раз они даже не знали места, где искать братьев. Во-вторых, явно не хотели ничего рассказывать о кладе – и что-то сдавать государству или его отдельным представителям.

– Но родственники погибшего бизнесмена Николая Свиридова утверждали, что братья здесь были, потом вместе с ним, его сводным братом Романом и Генрихом съездили на Север, вернулись и… Я так поняла, что они уехали домой.

– А если не уехали? – посмотрел на меня Иван Захарович. – А если не вернулись? Точно вернулись Николай Свиридов и владелец сувенирных лавок Генрих. В базах данных он числится среди пересекавших границу Российской Федерации и в списке пассажиров самолета. До разговора с Генрихом нельзя утверждать, что вернулись братья из-под Смоленска – по крайней мере в Питер.

– Но именно они могли обыскивать квартиры прапорщика, если, например, решили подзадержаться в Питере, – заметила Татьяна.

– И они могли прикончить Николая и заодно второго бизнесмена, с которым он был в бане, – высказала свое мнение я. – Хотя я никогда их не видела, наверняка эти убить могли и какие-то навыки в армии получили. И Николай мог их подпустить к себе.

– А свихнувшаяся жена прапорщика с какого боку?! – заорал Виталя, который, похоже, до сих пор не успокоился. Ведь его вместе с другими мужиками взяла в заложники какая-то баба!

– Сержант мог знать, что она с придурью, – пожала плечами я. – Соответствующим образом обработать. Не знаю, как, но допускаю. Обещал помочь. Целью было чужими руками жар загрести. Все свалить на свихнувшуюся бабу. Самим прибрать к рукам найденные богатства, право собственности на которые никто не оформлял. Кстати, Генрих давно уехал?

– В воскресенье. На следующий день после сообщения об убийстве Николая. У него многократная шенгенская виза.

– В пятницу вечером вроде бы сообщили, – стала вспоминать я.

– Нет, только в субботу, – поправил меня Иван Захарович. – В пятницу вечером шли только новости о захвате заложников. Ваши на канале и на других каналах и радиостанциях просто не успели. Может, где-то что-то в позднем ночном эфире проскочило, но Генрих явно узнал о случившемся только в субботу. А при рассказе о заложниках, как тебе известно, акцент делался никак не на Свиридове, – Иван Захарович хмыкнул.

Я глубоко задумалась. Сводный брат Николая Свиридова на самом деле мог таинственно исчезнуть. Потом могли исчезнуть два брата из-под Смоленска. Или могли угрожать Николаю, требуя большей доли, чем получили, и угрожать Генриху. Или их могли убить – и Генрих об этом точно знает. Они вполне могут сейчас лежать где-то среди неопознанных трупов. Поэтому после убийства Николая Свиридова он быстренько срывается с места – в дальнее зарубежье.

– В общем, так, друзья мои, – подвел итог встречи хозяин дома. – Ты, Юля, в компании с Пашей и, как я понимаю, Татьяной, которая не сможет усидеть дома, отправитесь на Север делать репортаж. С Викторией Семеновной я уже договорился.