Медные монеты на алтарь предков - Mu Su Li

дома был неестественно сухим. Он повторил еще раз, затем поднял чашку и сделал глоток. Он пару раз кашлянул, а затем, наконец, сказал: — На самом деле семья Цзян были сожжены дотла. Если бы не коронер, мы, возможно, никогда не смогли бы опознать жертв.

— Подумать только, во время моих многочисленных визитов в этот город у меня однажды была возможность встретиться с Цзян-фужэнь… Кто бы мог подумать… Ах! — Старик вздохнул, а затем добавил: — Ходят слухи, что ты искал лечение для своей уважаемой матери [d] у доктора Цзян, но лекарство было использовано неправильно, и это стало причиной смерти твоей уважаемой матери.

[d] В китайском языке это слово 令慈 (ling4 ci2), что является почетным значением «ваша уважаемая мать».

Лю-шие сделал еще глоток чая. Даже звук его глотания был отчетливо слышен Сюэ Сяню.

Лю-шие, казалось, пытался подавить какие-то эмоции, но он также был в задумчивом настроении, как будто что-то задумал. После двух последовательных глотков чая он громко хлопнул чашкой по столу, внезапно закричав:

— Не поднимай эту тему снова! Семья Цзян получила по заслугам. Я больше не держу на них зла! Она тяжело работала полжизни и, наконец, вышла на пенсию, и смогла насладиться несколькими годами радости, только чтобы… Ах…

Услышав, как расстроился Лю-шие, старик утешил его.

— Да не будем об этом. Шарлатаны так вредят людям…

Услышав это, Сюэ Сянь нахмурился.

Он внезапно вспомнил ту ночь, когда впервые прибыл в разрушенный комплекс Цзян. Все, что осталось от большого особняка, это груда руин и сухая трава. Атмосфера была мрачной и несчастной. Несмотря на то, что в комплексе никогда не было недостатка в солнечном свете в течение дня, в этом месте царила невыносимая скорбь. Когда Сюэ Сянь въехал на зимнем ветру во двор, он столкнулся лицом к лицу с Цзян Шинином, сидевшим в углу.

Именно тогда Сюэ Сянь понял, что безутешное горе исходило от этого бродячего призрака.

Но Цзян Шинин был крайне сбит с толку. Он мог вспомнить только несколько вещей из своей жизни и ничего из того, что было после его смерти.

Сюэ Сянь спросил:

— Что ты здесь делаешь совсем один? Когда ты умрешь, ты должен переродиться. Если ты будешь слишком долго ждать в царстве ян и упустишь свою возможность, у тебя будут настоящие проблемы.

Цзян Шинин какое-то время бесцельно смотрел на него, а затем сказал:

— О, я жду своих родителей, чтобы мы могли поехать вместе. Они стареют: им нужно, чтобы я позаботился о них.

Сюэ Сянь задавался вопросом, не прочел ли этот бродячий призрак слишком много книг при жизни — не испортили ли книги его мозг? Все это звучало как фантастический бред.

— Так где твои родители? — с болью спросил Сюэ Сянь.

Цзян Шайн вздохнул.

— Должно быть, они свернули не туда. К сожалению, у меня нет нормального тела, поэтому я даже не могу покинуть этот двор. Если бы я только мог отправиться на их поиски.

Сюэ Сянь какое-то время смотрел на него, а затем сказал:

— Хорошо, я помогу тебе. Но у меня есть условие».

— Скажи мне, — сказал Цзян Шинин.

— Позволь мне остаться здесь на несколько дней.

…

После того, как Сюэ Сянь подарил Цзян Шинину новое бумажное тело, Цзян Шинин каждую ночь ходил по городу в поисках призраков своих родителей. За три дня он дважды прошел весь город, но ничего не нашел.

Сюэ Сянь предположил, что родители Цзян, вероятно, уже переехали. Однако теперь, когда он слушал Лю-шие, он внезапно начал развивать смутную новую теорию.

Как раз в тот момент, когда Сюэ Сянь хотел забраться на плечо лысому ослу и рассказать ему о своей новой идее, в холле возникло какое-то движение.

Лю-шие сказал:

— Правильно. В прошлый раз я сказал тебе, что получил новую изящную вещь. Я хотел показать ее тебе, старый друг, послушай, что ты думаешь. Я почти забыл.

Услышав это, Сюэ Сянь ткнул Сюаньминя изо всех сил.

Но будучи сделанным из бумаги, он совсем не имел силы. Хотя он и хотел ткнуть Сюаньминя, это была скорее легкая царапина.

Сюаньминь почувствовал, как ничжан царапает его бедро, и нахмурился. Он повернулся, чтобы выйти из зала, но когда он это сделал, он обнаружил, что кто-то стоит позади него.

--

11. Пустой жернов (II)

У этого человека были жутко черные глаза, в которых не было ни малейшего отблеска света, что придавало ему очень затравленный вид. Под его глазами были два темных круга, темнота которых оттеняла его мертвенно-бледную кожу. Леденящего взгляда было достаточно, чтобы парализовать кого-то страхом. Обычный человек, столкнувшись с таким прямо за собой, подпрыгнул бы от испуга так высоко, что мог бы прострелить крышу.

Конечно, Сюаньминь и Сюэ Сянь не были обычными людьми.

Из них двоих смелость одного исходила из его высокомерия, а другой был существом могущественнее восьми ветров¹, который за всю свою жизнь, вероятно, даже не удосужился выучить иероглифы для слова «бояться».

[1] Мусули использует фразу «не двигается, даже когда его дует восемь ветров» или «не может быть сбит с ног силой восьми ветров». Это было трудно кратко выразить, поэтому я использовал более буквальную формулировку драконьего капюшона Сюэ Сяня, сохранив при этом образ «восьми ветров».

Таким образом, лысый осел из ледяного столба и нэчжан, засунутый в сумку на его бедре, оба с совершенно невозмутимым выражением лица смотрели на этого новичка.

Новичок оглянулся, запаниковал, затем поднес руку к сердцу.

— Почему ты так резко обернулся? Напугал меня до смерти.

Сюаньминь: «…»

Сюэ Сянь: «…»Да, этот книжный червь определенно стал глупым из-за всех своих книг.

Человек, стоящий позади них, был никем иным, как Цзян Шинином.

Когда Сюэ Сянь заметил его, первой мыслью было беспокойство: если этот книжный червь услышит, что сказал Лю-шие, он наверняка закатает рукава и пойдет в зал, чтобы начать драку. Хотя я не знаю, сможет ли этот тростник на самом деле победить тех двух стариков.

Но по тону Цзян Шинина было ясно, что он не слышал, как Лю-шие говорил о своих покойных родителях.

Сюэ Сянь был довольно рад: по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о том, что книжный червь постучится в дверь смерти.

Высунувшись из сумки Сюаньминя, Сюэ Сянь с пренебрежением помахал Цзян Шинину.

— Пора уходить. Пошли, пошли.

— Почему мы так торопимся? — Хотя Цзян Шинин часто ссорился с Сюэ Сянем, на самом деле он был слабым духом — иначе он бы никогда не позволил Сюэ Сяню командовать им в последние несколько дней. Мало