Муля не нервируй… Книга 6 - А. Фонд

— Знаю, — вздохнула Мирка и выставила грудь максимально напоказ: она была в юбочке и такой облегающей блузке, что, казалось, если она вздохнёт чуть глубже, то все пуговицы просто поотлетают.

Я случайно бросил взгляд в её декольте и Мирка победно усмехнулась. Она нагнулась ещё глубже, и мне враз стало жарко.

«Чёрт с тобой, будет тебе роль», — подумал я. У меня так давно никого не было, что это слишком малая плата. Я вот всяких старушек бесконечно спасаю, а тут молодая красивая деваха. А я не железный, так-то.

— Муля, — хрипловатым дразнящим голосом проворковала Мирка и сделала шаг ко мне.

Я подался вперёд.

И тут вдруг раздался возмущённый голос:

— Это что тут у вас происходит? — в двери стоял товарищ Иванов и с немалым возмущением наблюдал всю эту картину.

Хорошо, что мы пока ещё были на пионерском расстоянии.

— А что? — спросил я.

— Товарищ Бубнов, что эта женщина делает у вас в комнате в такое время? — с немалым подозрением рыкнул товарищ Иванов.

А мы с Миркой посмотрели на него, как на придурка. Но нужно было спасать ситуацию. И, конечно же, именно мне.

— Товарищ Мирка пришла с предложениями по фильму, — сделал заявление я официальным тоном, при этом стараясь выдержать «морду кирпичом».

— Да? — теперь уже товарищ Иванов смотрел на меня, как на придурка.

А у меня, блин, некстати глаз дёрнулся.

— Ты мне будешь мозги компостировать?! — заорал товарищ Иванов, — я что, слепой?! Чёрте что происходит! И даже ты, Бубнов, руководитель этого бедлама, и то баб на ночь водишь прямо в гостиницу! Ничего мы не боимся, да, Бубнов? Это аморалка, между прочим! Причём аморалка международного уровня! За такие дела нужно партбилет на стол ложить!

— Не ложить, а класть, — машинально поправил я, за что дополнительно схлопотал от товарища Иванова ещё двадцатиминутную нотацию.

— Да как ты посмел?! Ты же пример подавать должен! Ты же член Партии! Партия тебя сюда отправила честь и достоинство нашего народа представлять, а ты как себя показываешь, Бубнов, а?!

Он аж захрипел от бешенства. Возможно, лекция бы продлилась ещё, но, как говорят в народе, беда не ходит одна. Потому что дверь открылась и раздался весёлый и жизнерадостный голос Лёли, которая, не глядя, влетела в комнату:

— Муля! Я пришла тебе рассказать, что знаю о твоих махинациях с госконтрактом!

Я не буду описывать выражение лица присутствующих.

И я не стал ничего говорить. Не стал оправдываться.

Я сделал единственно возможное, что можно было в данной ситуации — я сбежал. Да, да, я буквально применил одну из древнейших китайских стратагем, точно формулировку не помню (что-то про бамбуковые листья на ветру), но суть в том, что если не знаешь, как разрулить проигрышную ситуацию, то лучше не вступать в бой, а драпануть, чтобы сохранить силы и перегруппироваться для дальнейших действий.

Вроде как-то так она звучит.

И я так и сделал, справедливо полагая, что не зря китайцы во все времена считались мудрым народом.

Я брёл по ночному Белграду, ёжась под порывами совсем нетёплого ветерка, который приносил водяную взвесь откуда-то то ли с Дуная, то ли вообще с моря. В общем, мне было холодно, мокро и муторно на душе.

Ну вот как так можно бездарно попасться? И ведь всё могло бы быть по-другому. И Мирка могла прийти и уйти через тот чёрный ход, и мы могли бы с Лёлей обсудить этот чёртов госконтракт в другое время. Но вот надо же было именно так случиться, чтобы всё вот так совпало! Ещё и такая ночь обломилась!

Ветерок подул сильнее, вгрызаясь мокрой холодной лапой под мою рубаху, я попытался застегнуть все пуговицы, но теплее не стало.

И вот что мне теперь делать и куда идти?

Я один в чужой стране, в незнакомом городе. За мной стоит тень товарища Иванова и той организации, которую он представляет. Однозначно возвращаться мне обратно никак нельзя. Сразу сцапают, а там, вплоть до расстрела. И если ещё за эту сценку с Миркой я мог отделаться простым выговором от товарища Иванова, и пусть даже партбилет на стол положить. Но после Лёлиного заявления — мне хана.

И вот зачем она припёрлась так не вовремя! Ещё и ничего не выяснил. Я до сих пор так и не знаю, как же Муля отмывал все эти деньги? И, главное, зачем? Зачем ему было столько денег, сынку и внуку академиков, который жил в коммуналке?

Я шёл, не зная куда, и злился. На себя злился.

И тут пошёл дождь. Сперва потихоньку, а потом ка-а-ак зарядил!

Я за полминуты вымок до нитки.

И понял, что нужно что-то срочно решать. А что решать? У меня есть только два варианта. Либо возвращаться обратно, но там товарищ Иванов, и стопроцентно он уже расколол Лёлю и вытащил из неё всю информацию о госконтракте. Либо, второй вариант, оставаться здесь, с Югославии. Пока здесь, а там дальше видно будет.

Эх, не успел я помочь Фаине Георгиевне! Ничего не успел…

Я вздохнул и попытался поплотнее запахнуть мокрую рубашку, сделал это скорее машинально, так как это мне не помогло никак.

Что же делать? Если оставаться здесь, то нужно найти для начала крышу над головой. Денег у меня нет. Документов — тоже (я выскочил в том, в чём был), то есть в одних только брюках и рубашке.

Остаётся одно — нужно идти к кому-то из знакомых. Из знакомых у меня только Йоже Гале (Штиглица я не беру, не настолько мы близки). Но и к Йоже я не пойду. Потому что у него у первого будут меня искать. Стопроцентно все заметили, что у нас приятельские отношения. И на общий проект это не спишешь.

Так что Йоже — в минус. Увы.

И тут я хлопнул себя ладонью по лбу — тётя Лиза! Да что тут думать, у меня же есть родная тётя! Вот к ней я и пойду.

Я немного поплутал по улочкам и вышел к тому дому, где она сняла комнату. Номер квартиры я не знал. Во всём доме светилось одно-единственное окно. Не знаю почему, скорее по наитию, я поднялся наверх и постучал в дверь.

Дверь открылась, и я увидел… тётю Лизу.

Она удивлённо смотрела на меня.

— Муля! — воскликнула она, — да на тебе лица нет! Заходи! Ты вымок до нитки!

Уже через несколько минут я сидел на кухне, переодетый и укутанный в кокон из пледов и одеял, пил поочерёдно то