Книжный клуб в облаках - Сильвия Алиага

Минхо стал первым, с кем связался по телефону Дориан. Позвонил он из Лос-Анджелеса через день после того, как Минхо получил от него письмо с известием, что тот собирается это сделать. Был вечер вторника, по крайней мере в Корее. Минхо не выспался, да и день на работе прошел нелегко, так что чувствовал он себя слишком уставшим, чтобы высчитывать, который там час на Западном побережье Соединенных Штатов. В любом случае явно не самый подходящий, чтобы бодрствовать. И все же голос Дориана звучал довольно бодро, несмотря на джетлаг.

– Ты как, из офиса уже вышел? Тебе сейчас удобно говорить или я не вовремя?

Минхо огляделся. Он стоял возле небольшого курятника, опустевшего много лет назад. Рядом с курятником – сарай для сельскохозяйственного инвентаря, а вокруг – сложенная из камней ограда и засеянные поля. И ни единой живой души. Только слышится пение птиц, шелест ветра, рокот прибоя, а также шум заходящих на посадку самолетов, совсем недалеко. Он все еще в аэропорту. В одном из немногих уголков территории, не преобразованных до сих пор под строительство отеля, спа-салона, парковки для автомашин или поля для гольфа.

– Не беспокойся, я совершенно спокойно могу говорить, – сказал он в ответ и присел на низкую каменную стену. – Я тут решил погулять, дошел до бывшей земли моего деда. Единственное, что здесь мне угрожает, так это если вдруг налетит чайка, схватит мой телефон и унесет.

– У твоего деда был земельный участок? – полюбопытствовал Дориан.

– Да, на том же острове, где сейчас аэропорт. Дед держал кур и гусей. – При этом воспоминании Минхо улыбнулся. – Когда мы с сестрой были маленькими, летом каждый день купались вот здесь, в канаве.

Дориан восхищенно присвистнул.

– Слушай, я просто умираю от зависти. Мой дед со стороны отца оставил после себя только титул и кучу долгов, зато другой дед, со стороны матери, был пожизненным членом доброй половины пабов Дублина. Когда я туда наведываюсь, то стоит мне назвать свое имя, так сразу наливают пинту «Гиннесса» – бесплатно.

Минхо рассмеялся.

– Тоже неплохое наследство.

Что-то в голосе Дориана навело Минхо на мысль, что тот тоже улыбается.

– Ясное дело, неплохое. – Тон Дориана смягчился. – Твой дедушка недавно умер?

– Год назад, сегодня как раз годовщина. Поэтому я сюда и пришел.

Почти вся семья Минхо исповедовала либо католичество, либо буддизм, и только дед упорно держался древних традиций мусока – корейского шаманизма. Прабабка Минхо вообще была весьма почитаемой шаманкой в родных ей местах, как и до нее – ее мать. А дед когда-то давно соорудил небольшой алтарь сразу за хижиной, возле огромной плоской скалы, чтобы снискать расположение природных сил. Минхо не считал себя человеком сколько-нибудь религиозным, он был слишком погружен в реальный мир и соответствующие обязанности, чтобы располагать свободным временем для исследования духовных материй, однако в то утро он проснулся с воспоминаниями о дедушке, с небывалым ранее чувством тоски и потребностью прийти сюда, на землю своего предка.

Именно здесь он решил, что хочет работать в аэропорту Инчхона, когда ему едва исполнилось десять лет, здесь он часами лежал в высокой траве, наблюдая за тем, как набирают высоту самолеты над головой. И здесь много-много лет спустя нашел он деда, лежащего без сознания на земле, но по-прежнему с мотыгой в руке: инсульт, от которого дед так никогда полностью и не оправился.

– Могу перезвонить тебе позже, – предложил Дориан. – Или в другой день. Не хочется мешать тебе в годовщину смерти деда. То, что я хотел сказать, может чуток подождать.

– Да нет, не стоит. Мне пойдет на пользу, если я с кем-нибудь поговорю, – глядишь, и отпустит. Это место полно разных воспоминаний – как хороших, так и печальных, и я еще не решил, каких больше. – Он устроился поудобнее на каменной ограде, поправив брючину. Когда вернется в город, придется отнести костюм в химчистку – добираясь сюда, Минхо умудрился перепачкать брюки песком и грязью. – Слушаю тебя, давай выкладывай: что ты там эдакое придумал для заседания этого месяца?

Дориан прочистил горло, как будто готовясь произнести речь, а когда заговорил, то Минхо сразу распознал этот тон – такой же использовала его подруга Инна. Таким тоном кто-то гораздо более решительный, чем ты, пытается убедить тебя участвовать в чем-то, хорошо зная, что ты, скорее всего, от этого откажешься.

– Дорогой Минхо, достопочтенный президент нашего расчудесного клуба, приходилось ли тебе когда-либо принимать участие в бале-маскараде?

Минхо, нахмурившись, немного смутился.

– Полагаю, что да.

– А бывал ли ты когда-нибудь в Лондоне?

– Два раза.

– Отлично. А доводилось ли тебе посещать бал-маскарад в Лондоне?

Возможно, в другой день, когда Минхо не чувствовал бы себя таким усталым или печальным, он отреагировал бы на этот вопрос по-другому. Тогда же он смог только нервно засмеяться и провести по лицу рукой, пытаясь проснуться. Дориан никак не может намекать на то, на что, ему показалось, он намекает.

Двумя годами ранее, в канун Нового года, когда Каролина летала к Дориану в Лондон

Давно уже Каролина не получала такого удовольствия от встречи Нового года! С Дорианом на двоих они умяли мороженое и пиццу. Облачились в пижамы, поверх которых были надеты пальто, а Каролина утеплилась еще и за счет шерстяной шапочки и перчаток. И вышли на террасу, чтобы слышать музыку с частных вечеринок, чередой протянувшихся вдоль главного проспекта Камден-тауна. Как раз под ними, в заведении на первом этаже, Новый год встречала тесная дружеская компания. Если склониться над перилами, то можно их увидеть, чем Каролина и воспользовалась. Дворик был украшен новогодними гирляндами, одна пара медленно кружилась в углу, несколько молодых людей сидели за складным столиком и разговаривали. Остатки еды в пластиковых тарелках, пустые бутылки из-под вина.

– Все это напоминает мне Квинс, – сказала Дориану Каролина, кивая на происходящее внизу. – У нас так, на задних дворах, дни рождения отмечали.

Дориан потушил сигарету о картонную коробку из-под пиццы и подошел к ней ближе, тоже заглядывая вниз.

– Точно! Бог ты мой, я до сих пор вспоминаю твой день рождения тем летом. Лили тогда просто из кожи вон вылезла…

– Мне исполнялось пятнадцать, чему же тут удивляться? – усмехнулась Каролина.

На самом деле праздник был не то чтобы очень роскошным, однако Лили действительно приложила к его организации кучу усилий: купила имениннице платье розового цвета в магазине секонд-хенд, развесила по всему дому цветочные гирлянды.

– Заставила нас танцевать вальс, – пожаловался Дориан, забавно сморщив нос – так же, как тогда, столько лет тому назад. – Перед всем кварталом!

– Не преувеличивай. Максимум там было человек пятьдесят, не больше.

– Вынудила двух пятнадцатилетних детишек станцевать парой вальс на глазах у полусотни зевак, – посетовал он. – Акт чистого садизма. С ее-то многолетним опытом обращения с тинейджерами Лили должна была лучше соображать, что такое подростковый возраст и с чем его едят.

– А мне понравилось, и очень, – вступилась