Социология лидерства. Теоретические, методологические и аксиологические аспекты - Игорь Котляров

Мыслитель отмечал роль и значение объективных условий для развития истории. Он приводит слова французского историка Моно: «Историки слишком привыкли обращать исключительное внимание на блестящие, громкие и эфемерные проявления человеческой деятельности, на великие события и на великих людей, вместо того, чтобы изображать великие и медленные движения экономических условий и социальных учреждений, составляющих действительно интересную и непреходящую часть человеческого развития, – ту часть, которая в известной мере может быть сведена к законам и подвергнута до известной степени точному анализу. Действительно, важные события и личности важны именно как знаки и символы различных моментов указанного развития. Большинство же событий, называемых историческими, так относятся к настоящей истории, как относятся к глубокому и постоянному движению приливов и отливов волны, которые возникают на морской поверхности, на минуту блещут ярким огнем света, а потом разбиваются о песчаный берег, ничего не оставляя после себя» [450, с. 313–314].

Г. В. Плеханов утверждал, что Французская революция показала, что ход исторических событий определяется далеко не одними только сознательными поступками людей. Уже одно только это обстоятельство должно было наводить на мысль о том, что эти события совершаются под влиянием какой-то скрытой необходимости, действующей, подобно стихийным силам природы, слепо, но сообразно известным непреложным законам.

Общий характер его эпохи для великого человека является «эмпирически данной необходимостью». Однако личные качества лидеров, несомненно, играют важную роль и в случае, когда лидер знает объективную направленность событий и может в определенной степени влиять на них.

История, по мнению Г. В. Плеханова, определяет индивидуальную физиономию исторических событий, и элемент случайности всегда играет некую роль в ходе этих событий, направление которых в конечном счете определяется общими причинами. Вслед за Т. Карлейлем он называл политических лидеров начинателями. «Великий человек является именно начинателем, потому что он видит дальше других и хочет сильнее других. Он решает научные задачи, поставленные на очередь предыдущим ходом умственного развития общества, он указывает новые общественные нужды, созданные предыдущим развитием общественных отношений, он берет на себя почин удовлетворения этих нужд. Он – герой. Не в том смысле герой, что он будто бы может остановить или изменить естественный ход вещей, а в том, что его деятельность является сознательным и свободным выражением этого необходимого и бессознательного хода. В этом – все его значение, в этом – вся его сила. Но это – колоссальное значение; страшная сила.

Что такое естественный ход событий? Бисмарк говорил, что мы не можем делать историю, а должны ожидать, пока она сделается. Но кем же делается история? Она делается общественным человеком, который есть ее единственный «фактор». Общественный человек сам создает свои, т. е. общественные, отношения. Но если он создает в данное время именно такие, а не другие отношения, то это происходит, разумеется, не без причины; это обусловливается состоянием производительных сил. Никакой великий человек не может навязать обществу такие отношения, которые уже не соответствуют состоянию этих сил или еще не соответствуют ему. В этом смысле он не может делать историю, и в этом случае он напрасно стал бы переставлять свои часы: он не ускорил бы течения времени и не повернул бы его назад» [450, с. 333].

Революционер подчеркивал, что «таланты являются всюду и всегда, где и когда существуют общественные условия, благоприятные для их развития. Это значит, что всякий талант, проявившийся в действительности, т. е. ставший общественной силой, есть плод общественных отношений. Но если это так, то понятно, почему талантливые люди могут, как мы сказали, изменить лишь индивидуальную физиономию, а не общее направление событий; они сами существуют только благодаря такому направлению; если бы не оно, то они никогда не перешагнули бы порога, отделяющего возможность от действительности» [450, с. 330].

Классики марксизма Владимир Ильич Ленин и Иосиф Виссарионович Сталин дальше развивали классовые концепции взаимодействия политических лидеров и народных масс. «Массы, – писал В. И. Ленин в книге «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», – делятся на классы; классами руководят обычно политические партии; политические партии в виде общего правила управляются более или менее устойчивыми группами наиболее авторитетных, влиятельных, опытных, выбираемых на самые ответственные должности лиц, называемых вождями» [313, с. 24]. В. И. Ленин неоднократно подчеркивал, что ни один политический класс в истории не достигал господства, если он не выдвигал политических вождей, способных организовать политическое движение и руководить им. Вождь пролетариата постоянно разъяснял, что для организации миллионов, значение лидера чрезвычайно велико, и для того, чтобы перевернуть Россию, нужны революционные лидеры с героическим духом, овладевшие марксистской теорией, народные трибуны, готовые к великим революционным свершениям. Является ли партия рабочей, зависит не только от того, состоит ли она из рабочих, но также от того, кто ею руководит [313]. В то же время В. И. Ленин категорически отрицал возможность диктатуры партии или вождей, называл подобные предположения «смешным ребяческим вздором, чем-то вроде спора о том, полезнее ли человеку левая нога или правая рука» [313, с. 30–31].

Одним из первых, кто трактовал природу политического лидерства с психологической точки зрения, был известный австрийский психолог Зигмунд Фрейд. Он попытался проанализировать лидерство как сложнейший механизм психологического взаимодействия людей, исследовать мотивы поведения личности в различных ситуациях. З. Фрейд был убежден, что цивилизация – это сублимация влечений человека, особенно подсознательных, и прежде всего сексуальных.

В целом учение Фрейда основано на двух доктринах: бессознательное лежит в основе всех явлений человеческой психики (оговорки, описки, ошибки памяти являются тому подтверждением); бессознательное первично перед сознанием.

Любое психическое явление, по мнению ученого, имеет в своей основе определенную причину. Поведение человека во многом зависит от бессознательных процессов и определяется двумя движущими силами: инстинктом секса, жизни (эрос) и инстинктом агрессии, разрушения, смерти (танатос). Психическая жизнь личности – это поле борьбы трех основных инстанций: «оно» (id) – источник сексуальных и агрессивных желаний, требующих немедленного удовлетворения, «я» (ego) – ориентация на реальный внешний мир и определение разумных путей удовлетворения этих желаний и Сверх-Я (superego) – моральные принципы, собственно сознание человека. Э. Фрейд даже предложил подразделить всех людей на типы, выделив «эротический» тип, к которому относились бы люди, у которых доминируют инстинктивные потребности. Оно, «нарциссический» тип, где центральным является Я, и «компульсивный» тип, в котором Сверх-Я контролирует личность.

Человеческие инстинкты – это преимущественно бессознательное влечение сексуального характера (либидо). «Либидо, – писал З. Фрейд в исследовании «Массовая психология и анализ человеческого «я», – это выражение, взятое из учения об аффективности. Мы называем этим термином энергию таких влечений, которые имеют дело со всем тем, что можно охватить словом любовь. Эта энергия рассматривается, как количественная величина, хотя в настоящее время она еще не может быть измерена. Ядром понятия, называемого нами любовью, является то, что вообще называют любовью и что воспевают поэты, т. е. половая любовь, имеющая целью половое соединение. Но мы не отделяем от этого понятия всего того, что причастно к слову любовь: с одной стороны, себялюбие, с другой стороны – любовь к родителям и к детям, дружба и всеобщее человеколюбие, а также преданность конкретным предметам и абстрактным идеям» [567].

Либидо с детства в условиях семейной жизни определяет мотивационный ресурс личности. По мнению Фрейда, оно постоянно подавляется «социокультурной» средой вследствие социализации личности, принятия ею норм морали. Импульсам, порожденным инстинктами, преграждается вход в сознание, но заряд «психической энергии» не снимается. Он ищет обходные пути для своей реализации, что оборачивается неврозами. Возникающая при этом неврастения может служить предпосылкой того, что индивид начинает искать способы самоутверждения и стремиться к лидерству в различных сферах, кроме, разумеется, сексуальной, причем это характеризуется крайне нервным поведением, психологическими срывами, стремлением унизить других во имя превратно понимаемого собственного «возвеличивания» [566; 568]. Такими невротиками, маньяками и параноиками, по Фрейду, были многие великие личности, политические лидеры, настоящие гении. Среди их инстинктов преобладало стремление господствовать над другими. Подавленное сексуальное либидо формирует у них психологическое напряжение, которое компенсируется жаждой власти, обладанием властных полномочий, позволяющих избавиться от различных комплексов.