Эффект искаженных желаний - Юлия Ефимова

и вся страна вместе с нами, – продолжил рассуждать Денис. – Помните, пятнадцать лет назад мы тоже проходили мимо золотников, не этих, конечно, других, но все же. Жить, естественно, мы к ним не просились, да нам и не надо было, но разница видна все равно, это же прямо будущее!

Троих женщин и пятерых мужчин, за которых, как сказал Гоша, «попросили», золотники на ночь поселили в свободные модули. Такие ребята расставляют для геологической разведки в труднодоступных местах. Сейчас они пустовали, так как одна смена уехала, вторая пока на подходе. Это были современные комнаты со всеми удобствами. Единственной накладкой было то, что в них по четыре кровати и кому-то из парней придется заночевать в номинально женской комнате.

– Давайте к нам самого не храпящего, – предложила Алла. – Хотя, при Галкином-то весе, она, небось, храпит как слон.

– А ты шипишь как змея, – парировала Галка беззлобно.

Сейчас все собрались в модуле, служившем для геологов кухней, как выразился Анатолий, на совещание.

– Что это на тебе? – первым делом спросил он, войдя в комнату, когда увидел Катю. Она единственная не надела купленную им ветровку, отдав предпочтение своей когда-то ярко-желтой, теперь же немного потрепанной куртке.

Катя не отвечала, а лишь непонимающе смотрела на Толю.

– Не важно, – тут же смутился он – но лучше сними, если хочешь, возьми с собой, но все-таки надень ту, что я купил. Мы должны быть заметны друг другу и в темноте, а на костюмах светящиеся в темноте элементы. Это безопасность. Итак, – Толя по-деловому разложил на столе карту. – Ребята, вчера я склеил старые кусочки скотчем, перефотографировал, а Галя распечатала всем получившийся немного размытый вариант, чтоб карта была у каждого, так честно. Также Гоша подобрал карту этой местности, на которой пунктиром нарисован наш маршрут от этого места до Сонькиного пупа, ее тоже раздаю каждому. По старой походной привычке карту кладем в непромокаемый пакет и в нагрудный карман, надеюсь, все помнят.

– Тут, конечно, за пятнадцать лет многое изменилось. – Над столом склонился Денис. Все еще со школы помнили, что он лучше всех умел читать карту. – Но, по моим подсчетам, идти от силы часов шесть-семь. Девочки не пойдут. Мы же мужиками выходим рано утром, находим сойку, ночуем возле Сонькиного пупа, на следующий день возвращаемся и все, домой.

– Кому мы должны ее отдать и кто скажет нам про Вальку? Кроме дурацкой записки у нас ничего, – рассуждала Галя. – И да, я иду, и это даже не обсуждается.

– Ну куда ты собралась! – Алла всплеснула руками. – Мы столько еды с собой не унесем, а подвесной мост через Гилюй, если, конечно, его время не погубило, он точно не выдержит второе пришествие Галины. Прав Денис, нечего нам там делать, я, например с удовольствием остаюсь.

– Тот, кому мы должны отдать сойку, я думаю, объявится сам, как только мы в Хабаровск вернемся, – рассуждал Федор. – Мне кажется, он проследил за нами и увидел, что мы улетели все вместе. Так что я на стороне Дениса и Аллы. Делать вам там нечего. По-хорошему, и нам бы всем тоже не переться, а пойти самым активным. Ты, Толян, как спонсор данного мероприятия и, вон, пусть наш Шварценеггер идет, – он указал на Дениса.

– Как вы думаете, кто этот самый «он»? – спросила Катя, немного переведя тему разговора, и внимательно оглядела всех присутствующих, словно бы пыталась прочитать по лицам, что они действительно думают на этот счет.

Но все молчали, лишь Анатолий, не выдержав ее пристального взгляда, произнес:

– Для нас всех это большой вопрос.

– Тогда объясните мне, – не это она хотела услышать и перешла на истеричный тон, так, словно уже давно несла эту истерику в себе, и вот сейчас она вырвалась наружу. – Вот объясните мне, все такие успешные, деловые. У кого-то крутая работа, у кого-то дети, как вы вот так вот взяли и поехали в тайгу, всего лишь прочитав записку? Как вы повелись на все это, не зная даже, кто стоит за всем этим? Давайте, будьте честными. Помните, как говорила Ангелина, нельзя идти в поход с тем, кому не доверяешь.

– А ты? – спросила ее Галка вместо ответа, которого сейчас не было ни у кого. – Начни с себя, почему идешь ты?

– Я здесь лишь потому, что звонок Иры Дивовой, вернее того, кто звонил от ее имени, застал меня на крыше многоэтажки и я там не рассветом любовалась. Я хотела спрыгнуть. Там, на крыше в четыре утра, мне вдруг показалось, что это знак, и я еще что-то должна доделать на этой земле, например, сходить к маме на могилу, не знаю, выяснить отношения с отцом. Я поехала с вами, потому что мне больше нечего терять, и если нас в тайге ждет какой-то сумасшедший маньяк, то для меня это не страшно. Я здесь, потому что если я остановлюсь, то мне одна дорога – обратно на крышу. Если бы у меня было хоть что-то из того, что имеет каждый из вас, я бы никуда не поехала, ни за какие деньги и условия. Я бы оставила прошлое в прошлом и не стала бы в нем ковыряться, как в незажившей ране.

Все было сказано так эмоционально, так искренне, что все продолжили молчать, не находя слов, и только что возникший ажиотаж над картой тут же пропал. Словно бы они все не знали, не вдумывались в происходящее, а Катя им только что все разложила по полочкам, задав один правильный вопрос.

– Мне кажется, что у нас у всех есть надежда, маленькая такая, бледная, но она есть. Мы хотим верить в то, что это все придумал Валька, – первой нашлась Галя. – Мы надеемся увидеть его там, у спрятанной нами пятнадцать лет назад черноголовой голубой сойки. Он посмотрит на нас хитро и расскажет какую-нибудь невероятную историю о том, как упал в ущелье и потерял память, но его нашел старый охотник и выходил. Все это время он жил в тайге, но вот вдруг память к нему вернулась, и он решил таким способом позвать нас. Конечно, это звучит как бред, но пусть и минимальный, но такой шанс существует.

– Кстати, – вдруг не к месту вклинился Гоша. – Я вот тут подумал, что знаю, откуда они взяли голос Иры. Дядя и тетя живут в Таиланде уже давно, я приглядываю за квартирой. Так вот, чуть меньше года назад в квартиру проникли, но ничего не взяли. Абсолютно ничего, так ведь не бывает. Меня этот вопрос очень мучил, а вот вчера