Иисус против священников. Как возникла церковь и кем были первые христиане - Крейг Эванс

В Мишне есть древнее предание о том, как Агриппа I принимает из рук первосвященника свиток Второзакония, читает его, затем старейшины возносят ему хвалы и выражают уверенность в том, что он – действительно брат, что он – иудей (m. Sotah 7:8). Конечно, это легенда, однако трудно отделаться от мысли, что она основана на сохранившейся у многих доброй памяти о внуке Ирода. Возможно также, что в ней намек на сердечные отношения между Агриппой и Матфием, которого он назначил первосвященником. По моему мнению, действия Агриппы против Иоанна Зеведеева, равно как и против Петра, – не просто каприз: они носили официальный характер и имели религиозную подоплеку.{96}

Петр и семейство Анны

После упоминания смерти Иакова автор Деяний продолжает рассказ об аресте Петра и его заключении в темницу:

Видя же, что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра, – тогда были дни опресноков, – и, задержав его, посадил в темницу, и приказал четырем четверицам воинов стеречь его, намереваясь после Пасхи вывести его к народу. Итак, Петра стерегли в темнице, между тем церковь прилежно молилась о нем Богу (12:3–5).

Как и в Деян 5:17–20, Петр еще раз чудом спасается из темницы (12:6–11). По мнению автора Деяний, оба бегства – настоящее чудо, совершенное с помощью ангелов. Но иные читатели могли задаться вопросом: не потому ли Петру и его товарищам удалось бежать, что им помогли симпатизировавшие им люди? Ведь вожди движения Иисуса уже достигли популярности и большого уважения (2:47; 3:9; 4:21; 5:13), и это не должно вызывать удивления, так как многие иудеи смотрели на аристократическое священство с опаской, а на движение Иисуса – как на реформаторское движение, добровольно раздающее деньги и блага нуждающимся (2:44–47; 4:32–37; 6:1) и исцеляющее больных (3:1–9; 5:14–16).

Как и в случае Иакова, чья казнь обсуждалась нами выше, я полагаю, что арест и заключение в темницу Петра были частью того же погрома, затеянного Агриппой I против движения Иисуса из‑за угрозы осквернения Храма (см. выше), и все это поощрялось новоназначенным первосвященником Матфием, сыном Анны. Однако в истории с Петром есть один дополнительный намек. Бегство Петра истолковывается как избавление «от руки Ирода [Агриппы I] и от всего, чего ждал народ иудейский» (Деян 12:11). «Народ иудейский» (букв. «иудеи») – это, вероятно, намек на иудейское начальство (как в 22:30; 25:2, 15), а не на большинство простых иудеев, многие из которых в основном симпатизировали движению Иисуса. Другими словами, автор Деяний хочет сказать, что Агриппа действовал не из собственных побуждений, а по наущению «иудеев», к которым относились новый первосвященник, его семейство и его коллеги.

Павел и Храм

Нет никаких свидетельств о столкновениях Павла с семьей Анны, однако он столкнулся с Ананией, сыном Недевея,{97} и был обвинен в попытках осквернить Храм либо как-то повредить ему. Я вряд ли могу что-либо добавить к сжатой и точной оценке конфликта Павла с храмовыми властями, сделанной Регевом.{98}

Павел вошел в Храм, и его схватили, крича: «Мужи Израильские, помогите! Этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего; притом и эллинов ввел в храм и осквернил святое место сие» (Деян 21:28). Затем Павла «повлекли вон из храма, и тотчас заперты были двери» (21:30). Он остался жив лишь благодаря прибытию римской армии и, возможно, своему римскому гражданству (21:30–36; 22:25–29). Позднее Павла обвинили в попытках осквернить Храм (24:6). В обвинительный процесс против Павла включился Анания-первосвященник (24:1). Сначала, когда Павла привели к Анании и дали ему слово, первосвященник велел «бить его по устам» (23:1–5). Говоря в свою защиту, апостол уверяет, что не устраивал споров и не подстрекал народ к мятежу «ни в святилище, ни в синагогах» (24:12). Защищаясь перед своими бывшими коллегами-иудеями, Павел говорит, что «молился в храме» (22:17). Стоя перед римским наместником Фестом (60–62 годы н. э.), Павел торжественно заявляет: «Я не сделал никакого преступления ни против закона Иудейского, ни против храма, ни против кесаря[56]» (25:8).

На основании всего этого Регев делает справедливый вывод: Лука всячески старается доказать, что Павел лоялен к Храму и что обвинения, выдвинутые против него, ложны. Как бы мы ни оценивали обвинения, предъявленные апостолу, и его защитительную речь, ясно, что подоплека нападок на Павла – это споры вокруг Храма, а также – что в той или иной степени в этих нападках участвует сам первосвященник.{99} По всей вероятности, Павла спасает от смерти или от какого-либо тяжкого наказания его римское гражданство и его апелляция к кесарю.

Иаков, брат Иисуса, и семейство Анны

Книга Деяния апостолов завершается рассказом о том, что Павел находится в Риме, под домашним арестом и в ожидании испытаний (28:16). Вероятно, это – 61 год н. э. Таким образом, повествование Деяний заканчивается до смерти Иакова, брата Иисуса. Поэтому там ничего не сказано о его судьбе. Благодаря Иосифу Флавию у нас есть сведения о ней, но причина этого лишь в том, что с судьбой Иакова оказалась тесно связанной судьба первосвященника.

Флавий рассказывает своим римским читателям о семье Анны (имя «Анна» произносится также как «Анан»)[57] и о том, как была счастлива эта священническая династия. Мимоходом он упоминает о казни Иакова:

Анан старший, был очень счастлив: у него было пять сыновей, которые все стали первосвященниками после того, как он сам очень продолжительное время занимал это почетное место. Такое счастье не выпадало на долю ни одного из наших первосвященников. Анан же младший, о назначении которого мы только что упомянули, имел крутой и весьма неспокойный характер; он принадлежал к партии саддукеев, которые, как мы уже говорили, отличались в судах особенною жестокостью. Будучи таким человеком, Анан полагал, что вследствие смерти Феста и неприбытия пока еще Альбина наступил удобный момент (для удовлетворения своей суровости). Поэтому он собрал синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями. Однако все усерднейшие и лучшие законоведы, бывшие [тогда] в городе, отнеслись к этому постановлению неприязненно. Они тайно послали к царю с просьбою запретить Анану подобные мероприятия на будущее время и указали на то, что и теперь он поступил неправильно. Некоторые из них даже выехали навстречу Альбину, ехавшему из Александрии, и объяснили ему, что Анан не имел права, помимо его разрешения, созывать синедрион. Альбин разделил их мнение на этот счет и написал Анану гневное письмо с угрозою наказать его. Ввиду этого царь Агриппа лишил Анана первосвященства уже три месяца спустя после его назначения и поставил на его место Иисуса, сына Дамнея (ИД 20.198–203).{100}

Поскольку нам известны даты смерти Феста (пробыл в должности с 60 по 62 год н. э.) и занятия его поста Альбином (пробыл в должности с 62 по 64 год н. э.), мы знаем, что Иаков был казнен в 62 году, в возрасте около 60 лет. Почти тридцать лет Иакову удавалось лавировать в мутных водах иерусалимской политики. Когда остальные лидеры движения Иисуса сочли необходимостью спастись бегством, Иаков мог оставаться в Иерусалиме и руководить там движением Иисуса.

Сопоставление казни Иисуса в 30 году н. э. и его брата – в 62 году очень достойно внимания. Иисуса обвинили в богохульстве и притязаниях на царскую власть, тогда как Иакова обвинили в нарушении законов. Оба они были осуждены первосвященниками, состоявшими в родстве. Иисуса передали римскому прокуратору, который уступил желанию правящих священников, тогда как Иакова казнили без одобрения римских властей. Мы решимся предположить, что ни Фест, ни Альбин этой казни не одобрили бы. В случае Иисуса Пилат нашел основания для его казни в серьезном политическом обвинении (возможное притязание на роль «царя иудеев»). Но в случае Иакова, очевидно, столь убедительных оснований не было. А если бы они были, то Анна (или Анан) не действовал бы столь необдуманно. Он, видимо, сознавал, что с точки зрения Рима обвинения против Иакова несерьезны для вынесения смертного приговора. Мы не должны забывать, что у римских правителей не было никакого интереса вмешиваться в чисто религиозные вопросы. Вот, например, позиция проконсула Галлиона (по крайней мере так она описывается в Деяниях): «Иудеи! Если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом» (Деян 18:14–15b NRSV; 18:15c RSV). Нет никакого повода думать, что при обычных обстоятельствах политика Пилата во времена Иисуса значительно отличалась бы от политики Феста или Альбина во времена Иакова.