Предназначение человека. От Книги Бытия до «Происхождения видов» - Сэмюэл Уилкинсон

объявили, что моногамия противоречит нашей природе[286]. Так ли это? Если и так, то лишь отчасти.

С эволюционной точки зрения склонность к промискуитету объясняется очень легко. Эволюционирующий самец-гоминид, оплодотворивший многих самок, получает значительную эволюционную выгоду. Если говорить об этом вне связи с биологией, то движущей силой нашего распутного поведения, как правило, в первую очередь становится похоть (небольшая оговорка по поводу терминов: я буду говорить о склонности к поиску многих сексуальных партнеров как о сексуальной распущенности или как о краткосрочной репродуктивной стратегии).

А что насчет преданности в любви, которую антропологи могли бы назвать длительными отношениями пары? Среди млекопитающих долговременная связь между мужской и женской особями встречается нечасто. Шимпанзе и бонобо – которые, как говорят, являются нашими ближайшими родственниками – совершенно неразборчивы в половых связях. Так как же люди обрели способность к моногамии? (Еще одно краткое замечание по поводу терминов: такие определения, как долгосрочная репродуктивная стратегия, парная связь, моногамия и привязанность, в данной книге являются синонимами, обозначающими способность к постоянным отношениям[287].)

Для ясности следует отметить, что длительные отношения и сексуальная исключительность не являются правилом для всего спектра сексуальных отношений между людьми[288]. Однако в культурном плане постоянные отношения в той или иной форме практически повсеместны[289]. В противовес способности к промискуитету эволюция, по-видимому, также породила в нас желание длительных отношений с ожиданием сексуальной исключительности. Эта особенность находит отражение в наших эволюционировавших психологических и социальных способностях. К супругам мы испытываем глубокую эмоциональную привязанность, выходящую за рамки чисто сексуального наслаждения. Эта привязанность часто приводит к тому, что партнеры до безумия влюбляются друг в друга, вплоть до того, что у них улучшается телесное самочувствие, даже когда они просто находятся рядом. Результаты одного из экспериментов показали, что боль испытуемого значительно притупляется, если он держит за руку любимого человека[290]. В другом исследовании простой взгляд на снимок возлюбленного производил схожий болеутоляющий эффект[291].

Очередным свидетельством в поддержку нашей врожденной склонности к моногамии является то, как мы реагируем на неверность партнера, находящегося с нами в постоянных отношениях. Преданный партнер в таких случаях практически рефлекторно испытывает болезненный укол ревности, гнев, разочарование или все разом. Психолог Дэвид Басс и его коллеги провели ряд экспериментов, показавших, что даже в том случае, если мы просто представляем любимого человека в чужих объятиях, это автоматически вызывает в нас мощный отклик, за которым следует психологический стресс, а также усиливается сердцебиение, напрягаются мышцы, выступает пот[292]. Сексуальная ревность, вызванная неверностью, может быть очень сильной и опасной[293]. По сути, сексуальная ревность – главная причина супружеского насилия, порой заканчивающегося убийством[294]. Даже абсолютно нормальные в ином отношении люди могут проявить гнев, оказавшись перед риском, как выразился Басс, стать жертвой «браконьерских отношений». Подводя итог своего исследования, подтверждающего неизбежность сексуальной ревности, ведущей в насилию, Басс заключает: «При опросе 5000 человек, являющихся представителями шести культур, 84 % женщин и 91 % мужчин признались, что хотя бы раз фантазировали об убийстве, причем большинство представляло, как убивает – порой самым страшным и мучительным способом – тех, кто мешает их отношениям с сексуальным партнером»[295]. Подобные наблюдения лишний раз подчеркивают тот факт, что мы ожидаем сексуальной исключительности от романтических отношений[296].

В то же время, хотя мы искренне желаем постоянных и доверительных отношений, в нас сохраняется и противоположная сторона нашей природы, движущей силой которой прежде всего становится желание сексуальных удовольствий и разнообразия. По биологическим причинам, которые мы обсудим подробнее позже, мужчины особенно склонны к распущенности в отношениях и хотят как можно чаще менять половых партнеров. Поразительно, что эволюция ответственна и за стремление к длительным отношениям, и за желание разнообразия сексуальных связей. Если учесть, что беспорядочные связи неизбежно порождают ревность, трудно понять, как эти два соперничающих желания увязываются между собой. На индивидуальном уровне каждый человек примиряет эти противоположные импульсы.

Более того, общество не может удовлетворить оба желания путем создания соответствующих институтов. Со временем стало понятно, что длительная связь между парами является более прочной силой, а также доминантной силой[297].

Роберт Сапольски, эксперт по поведению приматов, преподающий в Стэнфордском университете, предлагает интересное упражнение, призванное объяснить уникальность брачного поведения людей[298]. Предположим, что вы обнаружили два новых вида: вид А и вид Б. Единственное, что вам о них известно, – это внешние различия самцов и самок. Самцы и самки вида А одинаковы по размеру, в то время как самцы вида Б намного крупнее и мускулистее. Черты лица у самцов и самок вида А относительно схожи, в то время как лицо самцов вида Б отличается заметной яркой окраской (вы уже думаете, что это как-то связано с особенностями их брачного поведения). Эти скромные наблюдения позволяют нам довольно точно описать их брачные паттерны.

Для какого вида характерна интенсивная борьба между самцами за доминирование? Для вида Б, где давление отбора благоприятствовало более крупным и мускулистым самцам.

У какого вида лишь небольшой процент самцов отвечает практически за все брачные отношения и воспроизводство? У вида Б – за это все и сражаются. В то же время почти все самцы вида А воспроизводятся по нескольку раз каждый.

У какого вида вклад отца в воспитание потомства больше? У вида А. Притом что почти все самцы имеют нескольких потомков, в их же интересах как можно больше о них заботиться[299]. Напротив, отцы вида Б почти ничего не делают для воспитания потомства.

Каково назначение чрезмерной окраски самцов вида Б? Она как будто говорит самкам: «Если я могу потратить столько энергии на мускулы и другие внешние примочки, значит, я в отличной форме – и вы явно не будете против, если мои гены окажутся в ваших детях!»[300]. Самок вида Б привлекают подобные проявления генетического превосходства. Напротив, самки вида А ищут стабильности, верности и такого спутника, который станет хорошим отцом.

Какой вид проявляет предрасположенность к длительным отношениям моногамных пар? Вид А. Для какого вида характерна высокая склонность к промискуитету? Для вида Б.

Где же относительно видов А и Б находимся мы? Верно: где-то посередине. Мужчины примерно на 10–20 % крупнее женщин и обладают бóльшим объемом мышечной массы. У мужчин и женщин слегка отличаются черты лица, причем для мужчин характерны более длинные зубы и волосы на лице. Все это свидетельствует о более ярко выраженной разнице между самцами и самками, чем у вида А, но менее ярко выраженной, чем у вида Б. Что касается поведения, то предрасположенность к промискуитету и зацикленности на краткосрочных репродуктивных стратегиях у мужчин явно выше. Кроме того, ими движет страсть. Но мы видим, что эволюция наделила мужчин и другой способностью: они также склонны заводить длительные моногамные отношения и делать все, чтобы как следует воспитать свое потомство.

Почти всем известны примеры из жизни друзей или членов семьи, когда один из партнеров предавал доверие другого. Это печальная черта человеческой природы. Очевидно, что эволюция сотворила нас со способностью к беспорядочным связям – и очевидно, что с точки зрения дарвинизма склонность к поиску многих партнеров давала определенное преимущество, особенно если речь идет о мужчинах.

Я не стану погружаться в детали и рассуждать о потенциальных возможностях, которые дает человеку сексуальная распущенность, свойственная нашей природе, – об этом и так уже написано достаточно книг[301]. Но люди довольно сильно отличаются от других млекопитающих именно тем, что склонны не только к промискуитету, но и к моногамным отношениям (среди прочих млекопитающих в такие отношения вступают лишь 9 % особей[302]). Как же развилась склонность к моногамии в людях? На самом деле никто этого не знает, поскольку никто из ныне живущих на планете людей не был свидетелем этого процесса. Все же на этот счет имеется некоторое количество теорий. Наиболее правдоподобная звучит так[303].

Примерно пять миллионов лет