Под парусом сквозь века. Век XIX. - Никита Владимирович Ежов

этой войне Испанцам тоже помогали. Будущий флагман чилийского флота продал (или передал?) испанскому королю российский император Александр I. И таких кораблей было несколько. Стоит ли расценивать южноамериканские войны за независимость как часть противостояния великих держав? Сложно сказать наверняка.

То же самое касалось и Перу, куда отправился чилийский флот под руководством Кокрейна. После победы в Перу Томас фактически выдавил испанцев из Тихого Океана, предоставив карт-бланш английским торговцам и банкирам. Так же отсутствие своего развитого торгового флота у молодых республик привело к почти полному контролю Британией всех каботажных перевозок в регионе. Единственными конкурентами в этой сфере для Британии стала их бывшая колония — США, которые к концу XIX века вытеснили Британию из региона.

Кстати. Хосе Сан-Мартин был не рад английскому вмешательству в перуанскую борьбу за независимость. Это стало одной из причин его довольно грубого обращения с Кокрейном. И, возможно, именно поэтому Сан-Мартин вскоре оказался свергнут и бежал в Чили, где Кокрейн всячески добивался суда над ним. Нехорошо обманывать инвесторов.

В 1822 год чилийские власти взяли очередной займ на развитие экономики в британских банках. По некоторым данным с 1818 по 1825 год общая сумма займа превысила двадцать миллионов песо.

Следующей точкой в революционной деятельности Кокрейна стала Бразилия. Информацию о займах на «дело революции» я не нашёл. Но заинтересованность Британии тоже была очевидна.

Помните, Кокрейн сталкивался с оппозицией в правительстве Педро I? Кроме откровенно пропортугальских сил к Томасу очень прохладно относились местные торговцы, которых постепенно вытесняли английские конкуренты. И именно посредничество Великобритании помогло заключить мир между Бразильской империей и Португалией. К слову, бедная на тот момент Бразилия выплатила Португалии 600 000 фунтов отступных (компенсацию). Согласитесь, странно, что сумма озвучена в британской валюте, и что она «внезапно» оказалась у Бразильского императора. Британские торговцы же имели ряд привилегий, делавших их бизнес в Бразилии чуть ли не выгоднее, чем у местного населения.

И во всех трех странах Томас Кокрейн делал всё возможное, что бы добиться независимости, поддержать правое дело и не дать британской чеканной монете пропасть впустую.

Теперь рассмотрим греческий… провал ли?

Конфликт интересов великих держав

С Грецией всё обстоит куда сложнее.

На борьбу за независимость греческие повстанцы получили два займа. Первый, в начале 1824 года, составил 800 000 фунтов, второй — в 2 000 000.

Но греческая война за независимость оказалась волчьей ямой, в которой несколько фракций бились за свои интересы.

Во-первых, среди самих греков шла грызня за власть. Во-вторых, две державы использовали идею греческой независимости в собственных целях. И, в третьих, не стоит забывать об Османской империи, которая на тот момент правила Грецией и вообще была не рада всяким там «независимостям».

Российская Империя то тайно, то явно поддерживала греков, ссылаясь на общую веру. Для России свободная от османской власти Греция была дверью в Средиземное Море.

Для Британии же русские в средиземноморье были как приём камадзюцу по текстикулам. Они уже профукали появление России на Балтике, и пытались не повторить свою ошибку в более теплых морях.

В то время уже во всю шла «Большая Игра», она же «Война Теней» — дипломатическое и шпионское противостояние Британии и России. В 1812 году, когда союзная англичанам Российская Империя воевала с Наполеоном, британские офицеры помогали персам воевать с Россией. Разумеется, «в частном порядке». Примерно так же, как и Кокрейн работал в Южной Америке.

Россия поддерживала полную независимость Греции. Англичане же предполагали автономию только в границах Пелопонесского полуострова, оставив остальную часть Греции в руках турецкого султана. При таком раскладе Босфор и Дарданеллы остались бы внутренними водами для Османской империи, и турки продолжили бы служить «затычкой» для русского джина, рвущегося из Черного моря.

Но общественный подъем и поддержка, популярность греческих повстанцев и резня в Месолонги уже не могли остановить маховик восстания. А раз не можешь уничтожить — возглавь.

И во главе флота встал невероятный Томас Кокрейн, а во главе армии невнятный Роберт Чёрч.

Смерть Георгиоса Караискакиса

Битва при Фалероне, ставшая попыткой снятия осады с Афинского Акрополя, должна была быть проиграна — иначе Греция получила бы часть контроля над проходом из Чёрного моря в Эгейское.

Но битва проходила на суше. И не смотря на «официальное» командование Роберта Чёрча, фактически командовал армией грек Георгиос Караискакис.

Из-за требования смертельно раненого грека «не пускать к нему врача-франка», его слов «Я знаю, кто виновен. Выживу — отомстим» и провокации у монастыря Святого Спиридона в убийстве Караискакиса иногда обвиняют Томаса Кокрейна. Греческий историк Димитрис Фотиадис пишет в своих трудах: «Заговор, приведший к убийству Караискакиса, был исполнен в лучших традициях Британской империи. Считаю главными лицами этого заговора Кокрейна и его приспешников Маврокордато и Чёрча». Тем не менее, не меньше историков считают, что одиозный грек получил рану в бою против османов, а заявления Фотиадиса — очередной теорией заговора.

Вряд ли мы когда-либо достоверно узнаем, кто выпустил ту злополучную пулю в Караискакиса. Его смерть точно была в интересах Британии, но Томас Кокрейн до этого не был замечен в подобных грязных делах.

Тем не менее, позволю ещё отсебятины. Когда я перелопачивал источники, я наткнулся на интересный момент.

Кандидат на роль убийцы

Перестрелка, которая переросла в бой, была начата нетрезвыми солдатами. Так же англичане угостили вином греков — а к грекам командование в лице Кокрейна и Чёрча относилось довольно пренебрежительно.

Подразделение, которое начало ночную свару и подпоило повстанцев, было английским. По словам Луи-Андре Госсе, участника тех событий, подразделением командовал некий полковник Уркварт.

Этого человека Госсе называет «родственником Кокрейна», но не распространяется ни о степени родства, ни о личности.

Сам же Томас Кокрейн пишет в мемуарах полную дичь о том, что умирающий Караискакис был ему другом, и на смертном одре звал его. Все, кто видел этих людей рядом, утверждали, что дружбой между ними и не пахло, а подробности последних минут жизни грека Кокрейн вполне мог узнать от Госсе, на самом деле бывшего его близким другом.

Зато про своего «родственника» Уркварта Томас упоминает. Причем очень отстранённо, называет его не полковником, а майором. И упоминает он про этого чудесного человека во время истории с резнёй в монастыре Святого Спиридона — Уркварт командовал английскими частями, следящими за капитуляцией турок. Напомню: в той ситуации заложником и гарантом безопасности у уходящих