По невидимым следам - Матвей Наумович Медведев

в квартиру. Звонила, стучала — никто ей не открывал. Думая, что муж и мать куда-то отлучились, Галина спустилась во двор, подождала там некоторое время, а затем опять поднялась на третий этаж и стала звонить. Тишина! Обеспокоенная женщина заглянула в замочную скважину и вдруг увидела ползущую к дверям мать. Она еле слышно произнесла: «Галя, спаси нас!»

Немедленный звонок к соседям, просьба взломать дверь, спасти погибающих. И вот уже люди в квартире. На полу в прихожей лежала окровавленная мать Галины. Кровавый след, тянувшийся из комнаты, говорил о том, что она приползла сюда, ближе к двери, услышав звонки, которые давала дочь. Вадима нашли в комнате. Он тоже был весь в крови и находился без сознания. Скорая помощь увезла обоих в больницу. Мать успела сообщить, что в квартире «были воры».

В больнице врачи констатировали: Вадиму С. нанесены удары тяжелым предметом по голове, на теле имеется множество следов борьбы и самообороны. Состояние очень тяжелое, почти безнадежное.

Мать пострадала менее тяжко, хотя и ее тоже били по голове.

Врачи поставили перед собой задачу: во что бы то ни стало спасти молодого скульптора. Все наиболее эффективные средства современной медицины были применены, чтобы вырвать из лап смерти человека, ставшего жертвой бандитского нападения. Врачи, медицинские сестры, сиделки не отходили от его постели.

Пока в больничной палате шла борьба за жизнь Вадима С., на Карповке, в доме, где произошло преступление, старший следователь Антифеев вместе с работниками уголовного розыска тоже вел борьбу. Он боролся за жизнь многих других ленинградцев, которые могли стать жертвами бандитов, если их немедленно не найти и не обезвредить. В этом профессия следователя тесно смыкается с профессией врача. Да, следователь тоже «лечит»: он помогает делать более здоровым наше общество.

Кто же мог совершить нападение на Карповке? Преступники-профессионалы? Но у нас в стране нет профессиональной преступности, она давно уже ликвидирована. Времена, когда существовал особый уголовный мир со своими жестоко-неумолимыми законами, со своей воровской терминологией, песнями, тайными притонами, этими печально известными «малинами» и «хазами», где делилось награбленное, устраивались пьяные оргии и обдумывались планы новых преступных дел, стали далеким прошлым. Пожалуй, даже никого из этих «Мишек-королей», «Сенек-рябых» и «Колек-свистов», входивших некогда в бандитские шайки, и в живых не осталось.

Итак, если не профессионалы-бандиты, которых не существует, совершили нападение на квартиру, то кто же? И были ли эти неизвестные новичками в преступном деле или же людьми более или менее опытными? Для следователя это был немаловажный вопрос. От ответа на него зависело, где и как искать преступников.

Произведя тщательный осмотр квартиры, Антифеев обратил внимание на то, что телефонный провод перерезан. Это свидетельствовало о том, что сюда приходили люди с типичными повадками уголовников. Провод они перерезали для того, чтобы обитатели квартиры не могли обратиться за помощью по телефону. Преступники похитили наручные часы, два золотых кольца и фотоаппарат, на котором имелась монограмма.

Мать Галины — Зинаида Никифоровна, как только немного пришла в себя, сообщила:

— Бандитов было несколько, сколько — не помню. Они пришли в одиннадцать часов утра. Ударили несколько раз меня, били зятя. Я слышала их шаги по квартире, ругань. Потом потеряла сознание. Очнулась, когда уже никого не было. Дверь наружная была замкнута. Зять лежал и сильно стонал. Я смыла кровь с его лица. Телефон не работал. Затем я услышала звонки и голос дочери. Подползла к дверям. Больше ничего не помню.

Даже те немногочисленные, общего характера сведения, которые сообщила Зинаида Никифоровна, давали следствию многое. На их основании Антифеев избрал следовательскую тактику. Поскольку в квартире побывали люди опытные, они захотят побыстрее избавиться от похищенных вещей, чтобы эти вещи не стали против них уликой. Возможно, они сделают это не сами, а с помощью других лиц, которые могут и не знать, что являются пособниками преступников. Большое значение для следствия имеет в данном случае время. Надо успеть опередить преступников и установить наблюдение за всеми комиссионными магазинами, скупочными, ломбардами. Кроме того, надо было проверить всех подозрительных лиц, находившихся на примете у милиции.

Для проведения всей этой сложной операции требовались значительные силы. Весь оперативный состав органов милиции был брошен на поимку бандитов.

В тот же день вечером стало известно, что у живущего на Пушкинской улице Щ. появился фотоаппарат. Достаточно было бегло взглянуть на него, чтобы сказать: он очень похож на тот, что был похищен бандитами в квартире на Карповке. Вот даже след от монограммы, которую они предусмотрительно сорвали…

— Где вы взяли этот фотоаппарат? — спросили у Щ.

— Сосед по дому дал мне его, Плотицин. «Возьми, — говорит, — подержи у себя пока. А то я на работу иду — деть его некуда». Ну, я и взял…

А на другой день следствие получило сведения о том, что некто Н. сдал в ломбард два золотых кольца. Эти кольца также были опознаны. На допросе Н. объяснил, что купил их накануне у своего знакомого — Ушакова. Цена была невелика. Н. соблазнился и купил. Но так как он в то время нуждался в деньгах, то временно решил сдать кольца в ломбард под залог.

Итак, в деле уже появились две фамилии — Плотицин и Ушаков.

Первым был допрошен Плотицин. Перед этим на его одежде, на обуви, под ногтями нашли следы крови.

— Откуда на вас эта кровь?

— Из носа шла, — ответил Плотицин.

— Вы уже трижды судились за кражи, — проводивший допрос Антифеев, — трижды отбывали наказание в колониях, причем д сказал лительное время. С кем вы в колониях дружили? Встречаетесь ли с этими людьми теперь? Только не увиливайте. Говорите правду.

— А я и не собираюсь увиливать, — промолвил Плотицин. — Встречаюсь с Ушаковым, с Грузинским…

Он говорил так откровенно, ибо не думал, что в руках у следствия есть вещественные доказательства его преступления.

— Когда вы виделись со своими приятелями последний раз?

— Вчера.

— Что делали?

— Посидели в кафе, выпили, потом погуляли по городу.

— И все?

— Все.

— Скажите, Плотицин, — как бы невзначай, задал вопрос следователь, — вы фотографией интересуетесь?

— Нет.

— Значит, не увлекаетесь?

— Говорю, нет.

— Фотоаппарат когда-нибудь имели?

— Никогда не имел, — ответил Плотицин несколько растерянно. — А что?

— В таком случае ответьте, где вы взяли этот? — И следователь, достав из стола фотоаппарат, изъятый у Щ., показал его Плотицину.

Вся наигранная бодрость мигом слетела с Плотицина. Он не знал, что ответить. Молча смотрел он, на фотоаппарат и никак не мог оторвать от него взора, будто фотоаппарат гипнотизировал его своим стеклянным глазом.

— Значит, все уже знаете?.. — выдавил наконец он из себя. Голос его внезапно охрип.

— Да, знаем, — кивнул головой следователь. —