Слева по борту-рай - Арне Фальк-Рённе

* * *

— Он огнеходец, — почтительно говорит Куми.

— Огнеходец? Что это значит?

— Через два дня в своей деревне Мака будет ходить по раскаленным камням.

В первый момент я подумал, что речь идет о своего рода испытании, нечто вроде испытания каленым железом у викингов, когда человек, дабы доказать свою невиновность, должен пройти по раскаленным камням. Но оказалось, что я ошибся. Прибегая к помощи Куми для перевода, Мака разъясняет мне суть дела. Много лет назад воин по имени Туи-на-ивакалита ловил угрей в горной речушке на острове Бенква. Уложив свой улов в плетеную корзину, он направился домой. Каково же было его изумление, когда он обнаружил, что один из пойманных угрей в действительности оказался карликом, который представился как «дух огня и дыма». Если Туи пощадит его жизнь, сказал карлик, то в благодарность он наградит мужчин племени савау способностью противостоять огню — они смогут безболезненно ходить по раскаленным камням.

Это был щедрый подарок, ибо ни одно враждебное племя не осмелилось бы убивать людей савау из боязни поссориться с духом огня. Стремясь доказать, что мужчины племени савау по-прежнему пользуются божественной привилегией, они и по сей день раз в году выступают в качестве огнеходцев. Перед этим молодые мужчины подвергаются «очищению»: им запрещено общаться с женщинами, есть кокосовые орехи. Обычно они живут в полной изоляции на пустынных островах вплоть до знаменательного дня. Вот почему мы и обнаружили Мака на нашем острове.

— Значит, они босиком прыгают в очаг и танцуют на раскаленных камнях? — спрашиваю я.

— Конечно. Ты в это не веришь?

— Верю, но хотелось бы самому посмотреть.

Куми совещается с Мака. Тот несколько раз кивает головой.

— Мы отправимся вместе с ним на Бенква и посмотрим церемонию, — говорит Куми. — Так что сможешь сам убедиться.

Два дня спустя мы плывем на Бенква на принадлежащем Мака каноэ с балансиром для остойчивости. Путешествие не из приятных, и я радуюсь, когда мы наконец снова чувствуем твердую почву под ногами. Ясный полдень. Мужчины племени савау под водительством современного Туи-на-ивакалита собираются еще раз доказать, что дух огня по-прежнему к ним благосклонен. Мне же кажется, что мы на столетия перенеслись назад. Со всех деревень гористого острова собрались представители племен, чтобы посмотреть на силу мужчин савау.

На открытой площадке перед домом вождя вырыта прямоугольная яма — свыше десяти шагов в длину и пяти шагов в ширину. Это типичная земляная печь, которая на празднествах и торжественных церемониях меланезийцев служит и кухней, и обеденным столом. В глубине белые от многократного разогрева, в три слоя, вплотную друг к другу, лежат раскаленные камни. Время от времени люди подбрасывают в печь зеленые ветки, чтобы создать тягу, а затем кидают сухие дрова, а на них кокосовый луб. Из ямы валит удушливый дым. День выдался очень жаркий, и термометр, если бы таковой здесь был, явно показал бы не меньше 40 градусов в тени.

Несколько мужчин (среди них Мака) обвязали пояс длинными зелеными лиановыми веревками — так называемыми ва-лаи. Они ходили, ковыляя, вокруг ямы и гортанным голосом произносили нараспев «о-вуло-вуло» — старинное заклинание, смысл которого никто уже не в состоянии перевести. После этого они уступают место другим мужчинам, которые палками переворачивают камни, так что раскаленная сторона оказывается наверху. Видимо, наступает торжественный момент.

Туи-на-ивакалита — здоровенный мужчина лет сорока, в обычное время служит на острове Бенква почтмейстером. Сейчас он речитативом рассказывает, откуда возник такой обычай. «Мы с вами увидим, по-прежнему ли владеют мужчины племени савау маной своих предков, обладают ли они и сегодня священной силой».

Прежде чем я успеваю сообразить, что, собственно, происходит, Туи с громким криком прыгает в яму, остальные следуют его примеру. Всего в яме набралось с десяток мужчин. Они в бешеном темпе принимаются прыгать на раскаленных камнях, время от времени останавливаются, словно болотные птицы на берегу реки, и, подняв ногу, показывают ступню зрителям, которые восторженно выкрикивают: «Мана, мана!» (Fig_10.jpg).

Я слежу за лицом Маки. Он стоит, обратив полузакрытые глаза к небу. По выражению его лица не скажешь, что ему больно. Внезапно юноша начинает петь.

— О чем он поет? — спрашиваю я Куми. — Это старинная языческая песня?

— Нет, это псалм. Мака — вожак молодежи среди миссионеров-методистов на Бенкве.

Между тем мужчины в яме вошли в настоящий транс. Я отсчитываю секунды. Одна… две… три… четыре… Лишь на счете шестнадцать-семнадцать они медленно направляются в угол ямы и выбираются на траву, держась за протянутые лиановые прутья. Но долго стоять здесь они не могут, потому что зрители и помощники кидают на раскаленные камни листья и ветки, и кверху поднимается удушливый дым. Он служит сигналом к новым испытаниям. Савау по-прежнему совершенно спокойны, движения их величественны; они все так же равнодушны к боли, которую, как мне кажется, они не могут не испытывать, но которой тем не менее они явно не чувствуют.

На сей раз мужчинам предстоит доказать, что они способны победить дым, брата огня. У меня такое чувство, что сейчас они задохнутся, но из земляной печи, окутанной дымовой завесой, не доносится ни стона, ни кашля. Истекая слезами от дыма, я слышу лишь монотонное пение.

Испытания заканчиваются столь же внезапно, как и начались. Мака по праву гордится: он впервые участвовал в обряде и блестяще выдержал экзамен.

— Дух огня по-прежнему нас защищает, — говорит Мака. — Бог ему помогает, — добавляет он, заметив, что я стою рядом с миссионером.

— И тебе совсем не было больно?

— Нет, было только удивительно приятно… Такое же чувство я испытываю, когда пою псалмы.

— Можно посмотреть твои ступни?

Мака с готовностью их показывает. Я не вижу никаких следов ожогов. Но, быть может, это объясняется тем, что затвердевшая подошва стала не менее «огнеупорной», чем асбест? По крайней мере другое объяснение мне попросту не приходит в голову.

— Что вы думаете об этом хождении по огню? — спрашиваю я миссионера-туземца, гостеприимством которого пользуюсь во время своего пребывания на острове.

— А что мне думать? В этом ритуале участвуют наши лучшие люди. Вы же слышали слова Мака о том, что христианский бог помогает языческим богам. Тут я, конечно, с ним не согласен. Но, честно говоря, разве перестаешь быть добрым христианином из-за того, что раз в году ходишь по раскаленным камням и отдаешь известную дань богам огня своих предков?