Слева по борту-рай - Арне Фальк-Рённе

После напряженной ночи, в течение которой никто не сомкнул глаз из опасения, что баркас может перевернуться от малейшего движения, и потому люди вынуждены были сидеть не шевелясь, баркас достиг острова Тофуа. Однако высадиться на берег из-за прибоя не удалось. Еще одну ночь пришлось провести в баркасе. Наконец ветер стих настолько, что суденышко подошло к берегу. Люди, вскарабкавшись на прибрежные камни, тут же заснули как убитые. Утром бóльшую часть снаряжения и провианта перенесли в пещеру поблизости. Плотники занялись баркасом, придавая ему остойчивость. Блай отправил людей на поиски воды, без пополнения которой продолжать плавание было бы безумием. Но вот появляются первые островитяне, и на душе у моряков становится чуть легче — туземцы кажутся вполне дружелюбными (Fig_8.jpg).

Проходит день, другой… Люди, ушедшие за водой, так и не приносят желанных запасов. Когда же жители Тофуа начинают догадываться, что у белых, очевидно, нет вооруженного корабля, скрытого за островом, они становятся более наглыми в своих требованиях.

На следующий день число их увеличивается. Заняв угрожающие позиции, они начинают заполнять каноэ камнями. Блай, ранее бывавший на островах Тонга вместе с капитаном Куком, хорошо знает, что это должно означать: предстоит нападение. Один из туземцев, вождь по имени Макакавау, проявляет повышенный интерес к словам штурмана Фраера, дежурящего на баркасе, о том, что в большом ящике из-под инструментов на борту хранится оружие. Вместе с несколькими воинами, вооруженными пращами, он окружает штурмана и принуждает его открыть ящик. Там нет никаких мушкетов! Эта весть с быстротой молнии распространяется среди нескольких сотен воинов, собравшихся на берегу. Два других вождя забираются к Блаю в пещеру и требуют подарков. Они говорят, что помнят его с того раза, как он посетил Тонга вместе с капитаном Куком, причем один из вождей напоминает, что Блай держал его на борту заложником. В тот момент, когда они требуют подарков, до слуха Блая доносится звук разбиваемых камней, и он понимает, что островитяне готовят боеприпасы. И хотя Блай находится в пещере, откуда в случаев нападения нет никаких путей к отступлению, он сохраняет спокойствие и не намерен уходить до тех пор, пока не возвратятся посланные за водой люди. Достав рожок с чернилами, он хладнокровно делает записи в вахтенном журнале, словно никакой опасности и не существует.

Лишь к вечеру возвращаются посланцы, неся с собой только пятнадцать литров пресной воды. Теперь надо побыстрее убираться восвояси. Блай приказывает отнести снаряжение и необходимый провиант к баркасу, где Фраер врукопашную отражает наступление вороватых островитян. Капитан последним взбирается на большой валун у самой воды, когда к нему подбегают местные вожди. Они окружают его и с хитрой ухмылкой осведомляются, не откажется ли он провести ночь на берегу.

— Я всегда ночую на борту своего судна, — пытается отвертеться Блай. — Но я останусь на Тофуа, пока не улучшится погода.

— Если ты пойдешь на судно, мы тебя тут же убьем, — заявляет Макакавау.

Уильям Блай действует быстро. Схватив ближайшего к нему вождя, он крепко держит его обеими руками, пока остальные моряки преодолевают волны прибоя и усаживаются за весла. Как только вождю удается вырваться из объятий капитана, воины с дикими воплями бросаются к баркасу, на который Фраер уже втаскивает Блая. В суматохе лоялисты забывают отдать швартовы, и Джон Нортон бросается в воду, чтобы высвободить канат из-под камней. Туземцы тут же набрасываются на него, валят на землю и разбивают камнями голову. Блай перерубает канат, но якорь крепко держится за дно. Под градом камней и копий команда лихорадочно пытается его освободить. Это им удается, и вот уже баркас быстро мчится, преследуемый каноэ, которые постепенно его догоняют. По лицу канонира Пековера течет кровь, другие моряки также получили ранения. Еще каких-нибудь несколько минут, и боевые каноэ протаранят переполненный баркас. К счастью, наступают сумерки, к тому же небо закрыто тучами. Может быть, удастся скрыться под покровом темноты. Только бы задержать преследователей еще немного! И вновь Блай проявляет выдержку.

— Бросьте какую-нибудь одежду за борт! — командует он.

Несколько моряков бросают в воду рубашки и шапки. Воины в лодках табанят и задерживают каноэ, стараясь выловить брошенные предметы. Пока они спорят о том, кому достанутся вещи, люди на баркасе выгадывают время, и суденышко скрывается в море.

Своими решительными действиями, мужеством и выдержкой Уильям Блай вселил в людей надежду. И хотя океан начал волноваться, положение перестало казаться им таким безвыходным, как до подхода к острову Тофуа. К тому же после гибели Нортона, самого тяжелого человека на борту, остойчивость баркаса увеличилась. Плотник Уильям Перселл установил на борту ограждение из парусины, которое защищало людей от брызг.

Блай обратился к морякам:

— Я намерен повести вас в Голландскую Ост-Индию, если вы согласны получать двадцать пять граммов сухарей и глоток воды в день.

— Мы следуем за вами, сэр! — прозвучал ответ.

— Хорошо! Переложите руль, мистер Фраер. Мы направляемся в Ост-Индию!

Но затем наступают ужасные дни, когда маленькой скорлупке приходится сражаться с океаном. Легкий ветерок переходит в бриз, бриз — в шторм, и всякий раз, вознесшись на гребень волн, баркас проваливается в глубокую долину, готовый вот-вот перевернуться. Огромные волны перехлестывают через парусиновый борт, и измученный экипаж не покладая рук вынужден постоянно вычерпывать воду. Глаза всех устремлены на рулевого — стоит ему допустить хоть малейшую оплошность, и баркас мгновенно поглотит бурлящая пучина. Ночной холод буквально сковывает промокших насквозь моряков, и утром они не в состоянии пошевелиться, днем же, под обжигающими лучами тропического солнца, умирают от жажды.

Но Уильям Блай осознавал всю полноту своей ответственности перед людьми. У него был при себе молитвенник, и он не пропускал ни одной утренней и вечерней молитвы. Он ежедневно вел вахтенный журнал, делая записи, сидя или полулежа на дне баркаса, а когда по пути им встречались неизвестные группы островов, рисовал карты и с такой точностью наносил береговую линию, что впоследствии его картами пользовались все капитаны. Рацион Блай распределял при помощи двух скорлуп кокосового ореха, взвешивая их на рычаге на тонком шпагате; гирями служили две пули, случайно оказавшиеся в баркасе. Дневной рацион равнялся весу одной пули (18 граммов). Сухари Блай размачивал в пресной воде и ломал на кусочки. После особенно тяжелых штормовых ночей он выдавал каждому по чайной ложке рома. На таком пайке люди жили более месяца; иногда и без того скудный рацион еще более урезывался.