Оператор совковой лопаты - Сергей Калашников

Примитивная доисторическая женщина, оказывается, широкий эрудит и дальновидный политик. Интересно, какие сюрпризы его ожидают дальше?

– А что нужно сделать, чтобы Лисицы не убили нас и не отобрали у нас все? – Раз пошел прямой разговор, не будет Мишка юлить.

– Это станет ясно позднее. Непросто найти в лесу охотника, который прячется.

Стоп. Что она сказала? Совсем расслабился от лепоты и благодати. Конечно, Лисицы оставили кого-то за ними присматривать. А за Мишкой присматривает эта женщина. Она охотник. Ведь две зимы назад к Равнинным Волкам рыбу везли охотники. В том числе – его будущая жена. Мужчины считают ее равной себе.

И еще одну охотницу к нему приставили – Сайку. Ох, и не прост Питамакан. Появилось у него нечто ценное – наладил охрану и обслуживание. А кузнец-металлург в этом мире не под каждым кустом растет. Айн продолжает кормить сына грудью, чтобы не забеременеть. А Сайка – она просто моложе, и гормоны у нее сейчас бушуют. Но в лесу – как дома. Вспомнилось, как девчата раствор взбивали для смягчения коры, перед тем как листки для письма распрямлять. И эта девчонка сбегала ненадолго куда-то, отобрала у змеи погремушку… как в чуланчик сходила в сундуке покопаться. То-то наряд амазоночий им так идет.

Интересно, а зачем недожена заставила всех гостей смотреть в одну сторону? Что там жена в это время поделывала? Не помнит. Раззява. Курортник. Сидит, ноги в тазике держит. А того не сообразил, что у младшей-то жены сейчас период бурного, ну, этого самого. Восприимчивость на максимуме. За четыре вечера выучилась и читать, и писать, и даже сочинять. Айн просто старше, но записку накорябать или разобрать уже тоже способна. За четыре недели с нуля – результат феноменальный.

Нельзя забывать, что он не в цивилизованном мире, а в лесистом лесу среди диких дикарей. И, видя, он должен замечать, думать, сопоставлять, вспоминать… анализировать, а не наслаждаться спокойным покоем и достигнутыми достижениями. Разиня!

Видел же, как Айн безапелляционными, можно сказать, величественными жестами рассадила носильщиков под навесом. Как потом, демонстрируя заботливость и радушие, потчевала их добротной пищей, только что в рот не вкладывала им лучшие кусочки. И при этом не мешала гостям дорогим любоваться изяществом и грацией Сайки. Привычная роль женщины – хозяйки дома. Требовательной, но заботливой. Это же маленькая психологическая увертюра.

Она опасается Лисиц, он видел. Ждет пакости. А может быть, тут работает уверенность в том, что человек, вкусивший пищу, не станет вести себя враждебно. Кажется, бытовало такое поверье в древности. Что-то он краем уха слышал об этом. С другой стороны, обычаи живут только до тех пор, пока приносят пользу. Сложно все с этими кроманьонцами. Хотя, насытившись, люди добреют.

Теперь Мишка смотрит на рельс совсем другими глазами. И на женщин. На этих доступных ему первобытных кроманьонских женщин. Недавно заметил у Сайки синяк. Они, что же, дерутся между собой?

Оказывается – да. С применением подножек, захватов, бросков. Даже руку поймать и выкрутить способны. Эти дети непросвещенного мира подметили, что Мишка «убеждает» свою любезную в необходимости поближе пообщаться совсем не так, как мужчины их племени. Более изобретательно. И довольно эффективно. Принялись перенимать то, чем он невольно поделился, добираясь до вожделенного тела.

Несмотря на то что сам он никакими единоборствами не занимался, но дрался, когда был мальчишкой. Хвастался удалью и перенимал разные приемчики. Пацаны нередко этим друг с другом делятся. Так что некоторый набор способов противодействия насилию или оказания оного у Мишки имелся. Вот теперь все, что девушкам удалось приметить, они и совершенствовали.

Не стал кокетничать, показал все остальное – не так уж много у него хитростей припасено. И несколько подлых ударов. Не ступней в челюсть или коленкой в живот – попроще. Начиная с наступить пяткой на пальцы ноги, оно и в здешней мягкой обуви работает, заканчивая пальцем в глаз. Дикари-то с детства с луком или копьем, камнем еще хорошо залепить могут или дубиной. Но на противодействие нападению человека никаких особых техник у них не наработано. То есть нет боевых традиций, во всяком случае, у Выдр.

Удар ногой по причинному месту показывать не стал. Айн, когда от него отбивается, бывает серьезно настроена.

Глава 28

Рельс

К обработке рельса готовился долго. В одиночку тут вообще делать нечего, а в ассистентах только женщины. Правда, слабыми он бы их называть воздержался, но и приглашать девчат к огненной потехе – дело неладное. Смирил, однако, свою мужскую гордость, попросил помощи. Но сначала сковал двое клещей, не на манер пинцета, а с шарниром. Тут более всего проблем ожидалось, но получилось приемлемо.

Железяку подрычажили, подсыпали под нее вал из земли, а в полуметре от конца подвели сквозной подкоп, насыпали туда угля и в четыре руки двумя веерами принялись нагонять воздух. Как ни подсыпали уголь, как ни взвинчивали темп дутья, металл не размягчился. Какое-то свечение появилось, но перерубать массивное тело Мишка не решился. При плохой пластичности да при таких размерах «поковки» только насечки оставишь. Рельсы – они ведь не из арматурной стали прокатаны.

Второй подход готовили тщательней. Дабы уменьшить теплоотдачу в воздух, все поверхности рельса засыпали грунтом, кроме обслуживаемого места, а над ним приладили свод – подходящий камень-плитняк. Уголь разожгли на глиняном колоснике. Заботы о сохранении тепла дали результат примерно через час усиленной работы опахалами. Засветилась железяка!

Взявшись за концы шеста, девчата его серединой сволокли назад верхнюю плиту, а Мишка ударил. Топором. Изо всех сил. Это у него теперь получается отлично. С четвертого удара отсек. Пока женщины гасили разлетевшиеся угли, перевернул отделенный кусок, быстренько подровнял, оттянул торцевой участок на одной половине подошвы, а во второй бородком пробил сквозное отверстие. Все. Остыла поковка. А у него теперь есть неплохая наковальня. Работать он будет на нижней стороне рельса, на ровной площадке.

Потом гасили друг на друге штаны, смазывали ожоги и чувствовали себя счастливыми. Следующие куски «отрезались» легче, так что инструментов себе Мишка наделал из самой лучшей стали. И наковальню с рогом отковал, и зубил, и рубаночных железок, тесачков, топориков. Хорошие плотницкие топоры тоже не забыл, он ведь уже набил руку. Кувалды, ручники, молотки – потешил он свою истосковавшуюся по нормальной стали душу. Половину рельса извел.

А потом из того, что напеклось в его ни на минуту не останавливающейся печи, из рыхлой, как он теперь понял, стали он наковал и ножей и наконечников. Мастерство-то резко возросло. И инструментальная вооруженность.