Нежная и очень грешная, или Сколько волка ни люби - Ксения Зацепина

– Спасибо, очень вкусно, – поблагодарила я Светлану и направилась к Лисе. Нужно утешить девочку. Бедный ребенок. Может быть, у нее шок, и она сейчас рыдает в своей комнате, уткнувшись в подушку. Борис Иванович не был родным дочери Кирилла по крови, но ему уж точно было не все равно, что творится с Лисой. И мне кажется, она это чувствовала.

Я медленно шла через гостиную. Мой взгляд упал на этажерку с фотографиями, я остановилась, а потом приблизилась к снимкам. Сначала Артем, потом Кирилл, а затем Борис… Все трое руководили фирмой «Комфорт».

Я взяла фотографию Артема, где он сидит на кожаном кресле и довольно курит сигару. Младший Ионов погиб не от пули, а от ожогов. А возможно ли, что в него вначале выстрелили, а потом подожгли бездыханное тело?

Артема хоронили в закрытом гробу, как сказал Слава. Парня опознали по именным часам и другим личным вещам, но была ли проведена экспертиза? Хорошо бы это выяснить. Если я права (а мне хочется верить, что это так), то первым в цепочке убитых был не Кирилл, а его младший брат. Что одновременно и затрудняет, и облегчает мое расследование. Честно говоря, ниточек у меня немного. Осталась Лариса Константиновна Прохоренко.

Я поставила на место снимок Артема и поднялась к своей подопечной.

– Лиса, – постучавшись, позвала я и открыла дверь.

Девочка носилась по комнате, как смерч по побережью Калифорнии.

– А, привет, – она наконец заметила меня, – я тут одеваюсь… Ну, для клуба.

Я в недоумении присела на кровать. Неужели Жанна права и Лиса на самом деле бесчувственная и безразличная ко всему? Даже к смерти лучшего друга отца…

– Как тебе прикид? – Лиса покрутилась передо мной, как перед зеркалом. Она надела только что купленные джинсы со шнуровкой, ярко-желтый топ и кожаные башмаки на толстой платформе.

– Мило, – изумленно ответила я, не представляя, как в таком наряде вообще можно появляться на людях. Наверно, я совсем отстала от жизни.

– Мне только еще нужно немного подкраситься, – тихо сказала девочка и присела напротив зеркала. Я подошла поближе и увидела мелкие слезинки, стекающие по ее лицу. Все понятно.

– Лиса, тебе не обязательно скрывать слезы, – мягко сказала я.

– Папа говорил: если люди увидят мои слезы, они подумают, что я слабая, – дрожащим голосом произнесла она и украдкой вытерла щеку, – а я сильная. Очень сильная. Я никогда не плачу. Ни перед кем.

Я обняла девочку.

– Ерунда, если кто-то увидит, как ты плачешь, он подумает, что тебе грустно, вот и все.

– Нет, – замотала головой Лиса, – папа говорил, что стоит только раз дать слабину, и все перестанут тебя уважать. А человек без уважения – это не человек.

Вот это папа! Научил дочку премудростям жизни и бизнеса! Как же можно учить ребенка давить в себе все чувства и быть монстром, которому на все наплевать?..

– Лиса, если ты скорбишь по тому, кого больше с нами нет, – это не слабина, – попыталась я переубедить ее, – это нормальная человеческая реакция на то, что кто-то ушел от нас навсегда. И если ты не хочешь идти в клуб, это нормально. Я уверена, твои друзья тебя поймут.

– Я не хочу идти, – закивала девочка, – но мне придется. Там будет Сонька. Она запала на Богдана, сто пудов будет к нему клеиться и все такое. Я должна пойти. Просто обязана.

– Ну, раз так, – я пожала плечами, – давай сделаем тебе нормальный макияж, а то у тебя вся тушь растеклась, и блеск размазался.

Лиса взглянула на себя в зеркало и вздохнула.

– Кстати, пока ты будешь стеречь своего Богдана, можно я посижу в Интернете? Недолго, около часа. Где у тебя румяна? – Она открыла первый ящик в столе под зеркалом и подала мне яркую коробочку. – Надо почту проверить, пару писем написать.

– Конечно, – разрешила девочка, – можешь тут у меня или у папы в кабинете. Там тоже есть выход в Сеть.

Через полчаса на лице Лисы не осталось никаких следов от незапланированного плача.

– Супер! – обрадовалась девочка, опять заглянув в зеркало. – Ты че, на курсы визажистов ходила?

– Нет, – смущенно улыбнулась я, – просто меня мама кое-чему научила. Самое главное – это не количество макияжа, а его качество и сочетаемость с цветом глаз и волос.

У Лисы зазвонил сотовый.

– Конечно, жду! – закричала она в трубку. – Сейчас скажу.

Девочка направилась к двери, но вдруг остановилась, схватила лежащий на кровати сверток и подала мне:

– Вот, это тебе.

Я быстро развернула пакет – это была та самая розовая футболочка, которая мне приглянулась в бутике «Дежавю». Я про нее совсем забыла!

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

Лиса улыбнулась и побежала вниз. Я зашла к себе, положила обновку на кровать (чтоб примерить перед сном) и тоже решила спуститься. У дверей в зале стояла пара – девушка, как я поняла, это и есть Ида, и ее парень, темноволосый шатен в вельветовых штанах.

– Привет, Лис, – поздоровались гости.

– Ага, – кивнула девочка, – я готова. Поехали…

– Ой, здравствуйте, да у нас гости! – услышала я и обернулась. В зал неслышно вошла Маргарита. Хозяйка подошла к ребятам и улыбнулась.

– Наконец-то Лиса привела друзей. А то я уже начала подумывать, что у нее их совсем нет. – Хозяйка противно засмеялась, а Лиса процедила сквозь зубы:

– Мы уже уходим.

– Куда это?

– В клуб.

– В какой еще клуб? – возмутилась Маргарита Геннадьевна. – Завтра же понедельник! Рано вставать! А уроки?

– Я скоро приеду!

– Не волнуйтесь, сейчас всего лишь полдевятого, – вмешался парень, – мы привезем Лису к одиннадцати.

– Это просто безобразие! – Маргарита уткнула руки в бока и хмуро посмотрела на девочку. – Почему ты не отпросилась у меня?

– Я отпросилась у Ксюши, – резонно ответила Лиса.

Я встряла в разговор:

– Да, я решила ее отпустить, потому что, знаете…

– Хозяйка в этом доме только одна – это я! – перебила меня Маргарита. – Мне очень жаль, – обратилась она к гостям, – но Лиса останется дома.

– Но…

– Приятно было познакомиться! А ты иди в комнату, подумай над своим поведением и ложись спать.

Ида и ее парень, бросив на мою подопечную сочувствующие взгляды, направились к двери. Лиса бросилась вверх по лестнице, с трудом сдерживая слезы.

Маргарита стояла злая и одновременно довольная собой.

– Простите, Маргарита Геннадьевна, – тихо сказала я, – мне кажется, в этом не было необходимости…

– Во-первых, – опять перебила меня дама, – сегодня мы узнали о смерти Бори, это неподходящий день для веселья. А во-вторых, Лиса обязана приучаться к дисциплине. Она уже взрослая и должна понимать, что в доме есть свои правила. Я хочу вырастить