Зарубежная литература эпохи Романтизма - Елена Исаева

Альфонс де Ламартин (1790–1869) родился в обедневшей дворянской семье, придерживавшейся монархических убеждений, что, как и воспитание в иезуитском коллеже, делало его в начале жизни приверженцем Бурбонов и противником Наполеона. Он выбрал дипломатическую карьеру, которую успешно сочетал с литературной деятельностью. Ламартин создал французскую романтическую лирическую поэзию, где интимные переживания сочетались с раздумьями о мире и с темой природы. Вместе с тем им создано 127 томов произведений в разных жанрах, в том числе исторические сочинения. Ламартин был хорошо знаком с французской поэзией XVIII в. и творчески использовал ее открытия. Его поэтические симпатии связывали его с Шатобрианом и Гюго, ему была близка поэзия Байрона.

Дипломатическая деятельность позволила Ламартину близко узнать и изучить культуру Италии, когда он был советником посольства во Флоренции, что отразилось в тематике его произведений. Политическая деятельность его особенно активна после Июльской революции, к этому времени его симпатии были отданы республиканцам. Он избран в Палату депутатов, после Февральской революции даже получает портфель министра во Временном правительстве. Политическая карьера Ламартина завершается после восстания 1848 г.: он разочаровывается в демократических идеях и в формах борьбы за их осуществление.

Личная жизнь найдет отражение в общей грустной тональности его лирических стихотворений: это романтическая любовь к Жюли Шарль, спасенной им на озере Бурже и трагически погибшей в 1827 г.; женитьба на англичанке Мэри Энн Бирш, тяжелые переживания, связанные со смертью дочери и сына.

Деятельность Ламартина как дипломата была отмечена в 1825 году орденом Почетного легиона, а в 1829 г. он как поэт был избран в члены Французской академии. Первый сборник его стихов «Поэтические раздумья» (1820), куда вошли 24 стихотворения, был издан анонимно. Это стало началом интимной романтической поэзии. В предисловии автор писал, что он спустился с Парнаса и вложил в руки Музы не семиструнную лиру, а «трепещущее сердце человека», «взволнованное бесчисленными содроганиями души и природы». В этих словах поэта заключена самая верная оценка его творчества. Природа и жизнь сердца неразделимы в его стихах, меланхолия окрашивает все его чувства и раздумья. Улавливание тончайших оттенков природы создает неповторимое очарование поэзии Ламартина.

Можно говорить о том, что именно Ламартин вернул во французскую поэзию чувства и настроение, классицизм, господствовавший в литературе этой страны несколько веков, губительно действовал на поэзию. Ламартин провел и техническую реформу стихосложения, у французов была силлабическая система стихосложения: по канонам классицизма запрещалось переносить слова фразы из одной строки в другую. Ламартин эту систему разрушил, так как был убежден, что не форма определяет поэзию. Он стал писать строки с различным количеством слогов, такие «движущиеся» строки лучше передавали движения чувств.

Главное в лирике Ламартина – общее недовольство жизнью, романтический пессимизм, тяга к нездешнему, экзотическому, потустороннему. Жизнь в восприятии лирического героя предстает крайне несовершенной, но критика ее безадресная. Герой предстает незащищенным от страданий, он испытывает желание уйти подальше от проблем, замкнуться в мире чувств. Внешний мир дан в стихах Ламартина в зыбком состоянии, словно автор стремился сознательно его дематериализовать. Во многом мировоззрение Альфонса де Ламартина сходно со взглядами Ф. Р. де Шатобриана. Чувства в поэзии Ламартина приглушенные: тихая грусть, элегичность настроений, особый лиризм. В. Г. Белинскому не нравилась неясность поэзии этого романтика: он называл ее «поэзией, сотканной из охов и вздохов». Действительно, в стихах Ламартина кроме ощущения одиночества и неприкаянности лирического героя ничего больше нет; мир, находящийся за пределами этих переживаний, Ламартина не интересовал. В стихах поэта много образов моря, гор, долин, утопающих в потоках солнечного света.

Мысль о бренности действительности не делает поэта трагиком, он остается на тонкой грани печали. Ламартин существенно раздвинул тематические рамки настроений. Значимой в его стихах является тема вечности и времени. Идея Бога, бессмертия души чрезвычайно важна для поэта. Он воспевает красоту небесной сферы, готовность к смерти во славу Творца.

В его первый сборник вошли ставшие классическими стихотворения: «Уединение», «Осень» и «Озеро». «Уединение» передает привычное состояние поэта, которому чужда не только обыденность, но все в мире, ибо он беспредельно одинок. Но одиночество Ламартина отличается от переживания этого чувства, например, у Байрона спокойной грустью, меланхолическим погружением в себя, покоем видимой и изображаемой природы.

Что мне до этих долин,этих замков, этих хижин,Бесполезные предметы, красотакоторых для меня улетучилась?Реки, скалы, леса, уединенныеместа такие дорогие,Одного единственного существа вамне хватает, и все обезлюдело!

Размышляет поэт «на горе, в тени старого дуба», «на закате солнца». Он «печально усаживается» и смотрит на неподвижное озеро, на вершины гор, слушает колокольный звон, но он далек от всего этого, он один. Себя он ощущает «высохшим листом». Картины мира просты, язык поэта ясен, только изредка он использует необычный образ: наступающие сумерки он назвал «колесницей королевы теней» – луны.

«Осень» – это привет увядающей природе. В «померкшем взгляде (природы) он находит больше очарования», чем во времени ее расцвета – лете. Поэт рассказывает о том, как умирает цветок, и думает о своей смерти, которая представляется ему столь гармоничным переходом в иное состояние:

Я умираю; и моя душа, в моментее исчезновениятает, как печальный,мелодичный звук.

Шедевром Ламартина является элегическое стихотворение «Озеро». Это грустное раздумье о быстротечности счастья, о неумолимом беге времени и о вечной жизни природы, которая может сохранить в себе то, что уносит жестокое время. Все стихотворение построено как обращение к озеру, которое видело былое счастье лирического героя: его и любимую им женщину.

В первой строфе поэт сожалеет, что человек не может бросить якорь в океане лет и остановить мгновенье. Во второй строфе он обращается к озеру, обладающему способностью видеть и понимать человека:

Лишь год, всего лишь год свершился без возврата,И – видишь, озеро? – на берегу твоемСижу я и грущу о той, с кем здесь когда-тоСидели мы вдвоем.

Оно год назад видело его вместе с возлюбленной, и ветер бросал пену волн на ее ноги. Поэт обращается к Времени:

О время, прикажи часам неудержимымНа миг сложить крыла!Упиться мы хотим тем днем неповторимым.Что нам судьба дала.

Но все прошло, память обо всем стирается, она не материальна, и поэт обращается к тому, что вечно, – к природе с просьбой сохранить воспоминание о прекрасном прошлом:

У тесы, темный бор, безмолвных гротов своды,Вас пощадят года иль обновит весна.Воспоминание о ночи той, природа,Хоть ты сберечь должна!

Пусть, озеро, живет оно в твоих просторах,Когда их полнит тишь иль зыблет бури вой;И в елях сумрачных; и в скалах, цепь которыхНависла над тобой…

Заканчивается стихотворение обращением ко всему сущему, к природе вечной:

Чтоб говорило все – и камышей шуршанье,И воздух гор, и дрожь листвы в лесной тени,Все, что питает слух, и зренье, и дыханье:«Об их любви взгрустни!»

Произведение создает ощущение присутствия возлюбленной, ибо сама природа хранит о ней память. Только Ламартин в своей поэзии сумел так слить жизнь души с природой, передать «вибрацию» чувств с помощью рассказа об изменчивости и вместе с тем вечной обновляемости гор, леса, скал, самого озера. Природа живет у Ламартина и отвечает на его призыв: возвращает то, что унесло время.

Первый сборник стихов поэта стал самым значительным в его творчестве, это было открытие возможностей романтического стиха, воплотившего в себе страдания романтического духа. Ламартин вошел в историю французского романтизма как самый тонкий и оригинальный певец человеческой души.

Итак, наш челн всегда стремится к новой цели,И в ночь бескрайнюю теченье гонит вас.Скользя по морю лет, не бросим неужелиМы якорь хоть на час?

Лишь год, всего лишь год свершился без возврата,И – видишь, озеро? – на берегу твоемСижу я и грущу о той, с кем здесь когда-тоСидели мы вдвоем.

Как и теперь, у скал ревело ты смятенно,Хлестало, как теперь, по рваным их бокам,И ветер, как теперь, обрывки белой пеныБросал к ее ногам.

Ты помнишь? В тишине мы плыли беспредельной,И затопляла мгла померкший небосвод,И несся только плеск, согласный плеск весельныйНад звонкой ширью вод.

Вдруг сладостный мотив напева неземного,Чаруя берега, помчало эхо скал,И волны замерли, и голоса родногоЯ звуки услыхал:

«О время, прикажи часам неудержимымНа миг сложить крыла!Упиться мы хотим тем днем неповторимым.Что нам судьба дала.

На свете нет числа несчастным, что усталиДлить свой житейский путь.Спеши для них, умчи с собою их печали;Счастливцев – позабудь.

Но на мои мольбы не хочешь ты склониться,Ты убегаешь прочь.Я ночи говорю: «Помедли!» – и денницаРассеет скоро ночь.

Любить! Любить, пока блаженство не успелоРазвеяться как дым!Нет людям пристани, нет времени предела,И мы уходим с ним».

Зачем те дни, каких не знали и в Эдеме,Те дни, когда любви нас озаряет свет,Уносишь ты быстрей, завистливое время,Чем дни скорбей и бед?

Как! Навсегда пройдут счастливые минуты?Как! Им пути назад не будет никогда,И время, что их нам дарило почему-то,Их смоет без следа?

Пучины вечности, небытия, забвенья,Где столько радостей погребено на дне,Скажите, неужель былое упоеньеВы не вернете мне?

Утесы, темный бор, безмолвных гротов своды,Вас пощадят года иль обновит весна.Воспоминание о ночи той, природа,Хоть ты сберечь должна!

Пусть, озеро, живет оно в твоих просторах,Когда их полнит тишь иль зыблет бури вой;И в елях сумрачных; и в скалах, цепь которыхНависла над тобой;

И в жалобе ветров с ее тоской щемящей;И в перекличке волн у побережных круч;И в голубой звезде, с небес к тебе стремящейСеребряный свой луч,

Чтоб говорило все – и камышей шуршанье,И воздух гор, и дрожь листвы в лесной тени,Все, что питает слух, и зренье, и дыханье:«Об их любви взгрустни!»

1. Карельский А. В. Романтизм периода Июльской монархии: Виньи //История всемирной литературы. Т. 6. М.: Наука, 1989.