Полёт: воспоминания - Леонид Механиков

Естественно, скафандр сковывал лётчика, работать в нём было менее удобно, чем в ВКК, а это в манёвренном воздушном бою имеет существенно значение.

Самолёт имел для тех времён мощное вооружение: две скорострельные пушки калибра 23 мм с темпом стрельбы 800 выстрелов в минуту и одну пушку калибра 37 мм со скорострельностью 400 выстрелов в минуту. Залп огня мог буквально перерезать противника.

Прицельная дальность ведения огня составляла 800 метров, однако на такой дистанции разброс снарядов был уже существенным, поэтому каждый стремился сократить дальность открытия огня, за что часто лётчикам и влетало от командования: самолёт был снабжён фотопулемётом, автоматически снимавшим цель при ведении огня и после полёта обязательно производилась обработка киноплёнки путём дешифрирования. Ближе 100 метров вести огонь запрещалось во избежание попадания самолёта в обломки мишени.

Мне нравилось вести отстрел на потолке (максимально возможной высоте полёта). Было такое упражнение в курсе боевой подготовки лётчика.

Оно было вызвано тем, что при полёте на высоте самолёт вследствие большого разрежения воздуха летит на предельных углах атаки, «задрав нос» как говорят лётчики, он как бы парашютирует, вследствие чего воздух набегает на воздухозаборники под углом, наступает срыв потоков и двигатель может просто захлебнуться, остановиться. Без двигателя же самолёт превращается просто в кусок железа, который начинает падать. В таких экстремальных условиях залповый огонь из всех пушек очень часто вследствие попадания пороховых газов в воздухозаборник просто срывал пламя в двигателе, и самолёт начинал падать. Запуск же двигателя в воздухе представлял собой немалую сложность: в такой экстремальной ситуации, когда самолёт фактически падает сохранить спокойствие и выполнить комплекс в строгой последовательности и с соблюдением временных интервалов нелегко. Было даже специально введено упражнение для лётчика по отработке запуска двигателя в воздухе на учебно-боевом самолёте. Тем не менее, отстрел на высоте, несмотря на возможную неприятность, был весьма интересен.

Самолёт разгонялся на опорной высоте 9000 метров до скорости 1100 км/час, затем резко переводился в набор при полных оборотах двигателя, выскакивал, словно рыба, на предельно возможную высоту (мне удалось выскочить на 16400 м) и там, пока ещё по инерции, несётся вверх, давал залп из всех пушек.

Ощущение — сногсшибательное! Небо на этой высоте имеет в зените почти фиолетовый, во всяком случае, тёмно-синий цвет, солнце слепит, словно электрическая дуга, и вместе с солнцем на небе уже начинают просматриваться звёзды. Лишь по краям выпуклого горизонта, далеко внизу видна яркая светящаяся голубая полоса неба, которое как будто провалилось в тартарары.

Жмёшь на гашетку огня.

Самолёт вздрагивает, и словно вдруг останавливается, а из пушек, расположенных в носовой части вдруг вырывается сноп огня, который несётся вперёд по курсу подобно молнии. Видны даже отдельные трассирующие снаряды, дружно бегущие цепочкой друг за другом. Затем влетаешь в облако дыма, двигатель начинает захлёбываться и наступает расплата за полученное удовольствие: самолёт, как попало, начинает сыпаться вниз абсолютно неуправляемый, рули ходят как резиновые и самолёту на них абсолютно наплевать. Откуда только берётся пыль в кабине — вся эта гадость поднимается в воздух, лезет в лицо, садится на светофильтры; если бы не эти очки — наверное, не протёр бы после этого глаза. А ведь перед полётом на динамический потолок техник продувает кабину сжатым воздухом, вылизывает её буквально! Неуправляемый самолёт падает, кувыркаясь, до высоты порядка 10-9 тыс. метров, потом набирает скорость, и начинают действовать рули.

Дальше всё уже зависит от лётчика.

Я рассказал крайнюю ситуацию, — отстрел на динамическом потолке — это упражнение было введено тогда, когда из Западной Европы запускались шары-шпионы на высоте порядка 18–20 км с разведывательной аппаратурой, и нас стали поднимать на их уничтожение. Обычный же отстрел на высоте производился менее рискованно, — в горизонтальном полёте на высоте порядка 12000 м — здесь двигатель останавливался редко.

Читатель вправе спросить меня: «А зачем всё это надо, к чему такие выпрыгивания на высоту, где самолёт уже не управляемый, зачем стрелять там и глушить двигатель, ведь он может и не запуститься, это опасно…» Дело в том, что авиация войск Противовоздушной обороны, в которой я служил, переживала в те времена очень напряжённый период своего развития: добиться уничтожения любого нарушителя воздушного пространства Советского Союза. В то время холодная война уже была в разгаре, гонка вооружений вызвала настоящую гонку науки и техники, шло соревнование систем капитализма и социализма. Учёные и конструкторы разрабатывали всё новое и новое, направленное на то, чтобы показать миру у кого сильнее наука и техника. В ход шло всё, начиная от запуска высотных шаров с разведывательной аппаратурой до создания самолётов-разведчиков, недосягаемых для наших средств ПВО. Пока конструкторы создавали высотный истребитель, способный уничтожить цель на высоте двадцать километров, нарушители спокойно демонстрировали миру слабость нашей техники, спокойно разгуливая на высоте в нашем воздушном пространстве. Естественно, что материалы по этим разведывательным полётам хранились в великой тайне от населения, но военно-политическому руководству они доставляли очень много хлопот. Перед войсками ПВО была поставлена задача: уничтожать нарушителя любыми путями, не считаясь ни с чем. Тогда и приступил лётный состав истребительной авиации к тренировкам на динамическом потолке. Не всегда всё проходило гладко, нередко такие тренировки заканчивались трагически, но в угоду этой гонке было брошено всё, вплоть до жизни лётчика. Лётные происшествия, связанные с этой работой не очень афишировались, материалы носили секретный характер и даже тогда, когда был сбит разведчик U-2 пилота Пауэрса, попавшего к нам в плен, лётчики узнавали об истинной цене той победы лишь по слухам, по рассказам тех, кто был свидетелем тех событий.

Совсем недавно мне попался материал, проливший свет на многое, ранее державшееся в глубокой тайне. Да простит меня читатель: моя книга — это не документальный отчёт, таких и без меня достаточно, но в данном случае я не удержался от искушения привести его полностью, так как этот небольшой, но замечательно насыщенный и интересно написанный рассказ очень чётко характеризует обстановку и состояние как страны, так и авиации ПВО в частности.

Полагаю, автор статьи и уважаемое издательство журнала «Авиация и космонавтика», напечатавшее эту статью, в обиде на меня не будет: приоритетов никаких я не ищу, а публикация статьи журнала полностью в художественной книге только подчёркивает важность и серьёзность как статьи, так и журнала.