Мертвая зыбь - Лев Никулин

- Если ГПУ столь бдительный враг, то почему все-таки наши люди проникают на советскую территорию? В самом деле, выходит, по-вашему, что сильнее кошки зверя нет, - не без яду, наклоняясь к Чебышеву, сказал Климович.

Шульгин промолчал, но позднее оказалось, что он поверил в "Трест".

Якушев предвидел подозрения и на всякий случай с возмущением говорил Арапову:

- Милый друг, больше всего меня тревожит конкуренция между ОРА и ВМС. Ежели мы свяжемся с Врангелем, Марков будет трубить, что "Трест" сомнительная организация, а ежели мы пойдем к марковцам, то же самое будут утверждать Климович и его присные. Вот и вертись как хочешь...

И в самом деле, "Трест" оказывался перед дилеммой: отдать предпочтение ОРА или ВМС? В Якушеве кипел азарт игрока. Игра была сложной: с одной стороны, конкуренция эмигрантских организаций ослабляла их, а с другой раздоры ВМС и ОРА ставили под удар "Трест".

Вторую неделю Якушев жил в Берлине. Это была пора инфляции. Меняя английскую бумажку в один фунт, он получал 50-миллиардную ассигнацию в немецких марках. Но все вокруг, на Курфюрстендамм, кипело: кафе, биргале, вайнштубе, нахтлокали переполнены спекулянтами. В унтергрунде - подземке Якушев видел рабочих с заострившимися лицами, угрюмых... По улицам бродили люди, злыми глазами смотрели на хорошо одетых господ, главным образом иностранцев.

В кафе "Аквариум", близ Зоологического сада, Якушев встретился с Артамоновым.

- Беда! Баумгартен узнал о том, что вы встречались с Климовичем. Марков рвет и мечет! Климович и Марков - это ведь враги, николаевцы и врангелевцы - непримиримые лагери.

- Не вы ли сами проболтались?

- Даю слово - нет...

- Тогда Арапов...

- Они ждут вас на Лютцовштрассе.

Якушев понял - надо идти.

- Голубчик! - встретил его Марков и даже облобызал.

"Иуда", - подумал Якушев и, оглядевшись, увидел всю компанию Маркова Баумгартена, Тальберга и каких-то незнакомых ему людей. "Суд", - мелькнула мысль. И действительно, Марков начал с того, что тут же назвал его интриганом и чуть не предателем.

Пришлось перейти в наступление:

- Это что - допрос? Тогда ответьте мне, как могло получиться, что приглашение на наш съезд попало к Гершельману после того, как съезд кончился? Я видел слезы на глазах наших людей, когда они узнали, что вашего представителя не будет! Нет, погодите... Как могло получиться, что я два дня добиваюсь вас, а дверь вашей канцелярии на Лютцовштрассе на замке? Я продлеваю командировку в Берлин, рискую головой, срываю с места наших молодых друзей, жду и... оказываюсь в пустоте, в одиночестве? Что прикажете делать? Если вам угодно - полковник фон Лампе поступил по-джентльменски. Он, по крайней мере, принял меня и выслушал... Хотя я возмущен позицией Климовича, знаете ли вы, куда гнет этот авантюрист?

Марков хлопал глазами и вздыхал. Наконец сказал:

- Хорошо. Оставим это. Готовы ли вы к перевороту?

- А вы готовы! - воскликнул Якушев. - Имя? Назовите имя будущею хозяина земли русской?

Марков в растерянности молчал.

- Голубчик, - сказал он, - вы должны понять...

- А мы назвали это имя на нашем съезде: его императорское высочество Николай Николаевич! Буря восторга! Другого люди не знают и знать не хотят!

- Но единственная преграда - великий князь стар и бездетен. Неприемлем как претендент на престол с легитимной стороны. Существует закон о престолонаследии. Мы понимаем ваши чувства, но вы поступили неразумно...

- Поступили, как велит совесть!

- Наконец, Европа...

Якушев крепко выругался.

- Милейший! Не забывайте, у иностранцев деньги. Без займов мы не можем...

- Николай Евгеньевич! Не великие князья Кирилл и Дмитрий Павлович, а его императорское высочество Николай Николаевич! И вот вам наше последнее слово: если вы не поддержите нас - мы отойдем от вас, а на Европу нам...

- Ах, как вы выражаетесь, голубчик! Утро вечера мудренее. Завтра потолкуем наедине...

Якушев оглянулся. Даже Тальберг с Баумгартеном смотрели на него с одобрением. Партия была выиграна. Суд над "Трестом" не состоялся.

Утром в гостинице, где остановился Якушев, Марков попытался взять реванш:

- Почему вы не сказали о военачальниках, о воинских частях, на которые можно положиться?

Якушев:

- Об этом я могу говорить с глазу на глаз с его императорским высочеством. И с вами. А вы собрали целое новгородское вече. Подумайте: мы получили такие жестокие уроки!

В то утро было решено, что Якушев едет с Араповым в Париж через Франкфурт-на-Майне - французскую зону, с паспортом на имя Федорова. Марков вручил два письма приближенным Николая Николаевича - князю Оболенскому и графу Гендрикову.

Нужно ли добавить, что фон Лампе тоже снабдил его рекомендательными письмами к представителям штаба Врангеля в Париже - генералам Хольмсену и Миллеру.

14 августа 1923 года, с рекомендациями двух враждующих эмигрантских организаций, через Висбаден, в автомобиле Арапова, Якушев прибыл в Париж.

25

До революции Якушев приезжал в Париж, что называется, встряхнуться. Останавливался в отеле "Амбасадор". Ему правилась французская учтивость: его именовали де Якушев - это "де" означало дворянское происхождение; обращались к нему не иначе как "экселанс", то есть "превосходительство". Правда, за это приходилось давать щедрые чаевые.

В Париже у него была в то время миловидная приятельница, с которой он посещал "Табарэн" и ездил на две недели в Ниццу. До 1914 года русские считались дорогими гостями в Париже. Правда, были в то время и другие русские; они жили на левом берегу Сены, занимались политикой и причиняли беспокойство французской полиции. Таких русских Якушев старался не замечать. За ними следили чины русской охранки в штатском.

Теперь, за десять лет, все изменилось. Русские были не те, и французы забыли прежнюю учтивость. Утром, в скверной гостинице, Якушев развернул русскую газету. Его поразило обилие объявлений о русских ресторанах, знакомые названия: "Мало-Ярославец", "Мартьяныч", "Доминик", "Петроград", "Тройка", "Кавказский погребок" и почему-то "Душка" - "роскошный тенистый сад, волшебное освещение, цыгане, кухня под наблюдением Жоржа Голицына", "Водка поставщика двора Его Величества - "Петр Смирнов и сыновья".

"Однако быстро они сориентировались", - подумал Якушев и далее прочитал сообщение о том, что в день храмового праздника лейб-гвардии его величества кирасирского полка будет отслужен молебен; тут же "Союз галлиполийцев" извещал, что в его церкви состоится молебен по случаю дня ангела генерала А.П.Кутепова. О нем Якушев знал, а "Союз галлиполийцев" объединял, как известно, заклятых врагов советской власти, рядом с этим извещением был напечатан некролог, посвященный какому-то губернскому предводителю дворянства барону Унгерн-Штернбергу, затем небольшая заметка о прерогативах земских начальников в будущей России. На второй полосе выделялась размером статья какого-то профессора. От нее разило таким верноподданническим духом, что тут же вспомнились черносотенные газеты "Русское знамя" и "Вече". Эти газеты были любимым чтением малограмотных дворников, мелких лавочников и мясников, состоявших в "Союзе Михаила-архангела".

"Уж лучше бы рекламировали свои кабаки и огурчики собственного засола, - со вздохом подумал Якушев об эмигрантах. - А я ведь совсем недавно принимал всерьез этих "белых витязей".

Он побрился, оделся и спустился в вестибюль гостиницы.

Арапова уже не застал. Опекать Якушева было некому. В угловом кафе ему принесли жидкий кофе и черствый бриош. Видимо, русских здесь не очень почитали.

Якушев знакомился с Парижем 1923 года. Как изменился этот город по сравнению с довоенным временем! Он оставил его в 1908 году, когда улицами владели извозчичьи экипажи - фиакры, а на весь Париж было лишь несколько тысяч автомобилей, громоздких и неуклюжих. Город был наполнен перезвоном колокольчиков. Это фиакры подавали сигналы прохожим. То, что казалось тогда Якушеву ослепительной иллюминацией в витринах магазинов, меркло перед феерией разноцветных огней, которая поражала приезжих в 1923 году.

В довоенные годы очень редко можно было услышать здесь русскую речь, а теперь в районе авеню Ваграм она всюду. Но что это был за язык! За три года русские эмигранты стали говорить на каком-то странном наречии. Господин в поношенном пальто говорил даме:

- Возьмешь метро на Этуали, сделаешь корреспонданс на Трокадеро и попадешь в тентюрири* в апремидишное время**.

______________

* В химчистку.

** В послеобеденное время.

Дама отвечала:

- Са ва. У нас к динэ пол лапена и сельдерей*.

______________

* Идет. У нас к обеду половина кролика и сельдерей.

Обедал Якушев в районе Бианкура, в русском ресторане "Медведь", который в шутку называли "Собранием сводного офицерского полка". Здесь обращались друг к другу по чинам: ротмистр, капитан, поручик. Все они были либо шоферы, либо рабочие завода Рено.