Мертвая зыбь - Лев Никулин

Никулин Лев

Мертвая зыбь

Лев Вениаминович Никулин

Мертвая зыбь

Роман-хроника

Роман "Мертвая зыбь" воссоздает эпизоды героической борьбы советской разведки с монархической контрреволюционной организацией, действовавшей в 1921-1927 гг.

Содержание

Л.Кассиль. Лев Никулин

Мертвая зыбь. Роман

ЛЕВ НИКУЛИН

Он начал писать и печататься тогда, когда люди моего поколения лишь учились еще читать. Имя Льва Вениаминовича Никулина стало известно уже с 1910 года. Но по-настоящему определил он свою писательскую дорогу и заслужил признание после Октябрьской революции.

Я помню, как в годы студенчества зачитывались его романом "Никаких случайностей" ("Дипломатическая тайна"), вышедшим в 1927 году в "Роман-газете". А лет двенадцать спустя, когда мне довелось вместе с нашими советскими моряками совершить плавание в Испанию, где в те годы шла жестокая гражданская война, где народ стремился не допустить к власти фашистов, мы читали на нашем корабле "Письма об Испании" Льва Никулина, которые вышли еще в 1930 году и получили высокую похвалу А.М.Горького.

"Время, пространство, движение" - так назвал писатель одну из своих завоевавших наибольшую известность книг. И этот краткий очерк о нем можно было бы так и озаглавить: "Время, пространство, движение писателя".

Надо ли напоминать сегодняшнему читателю о таких книгах, как "Люди русского искусства", в которой запечатлены выразительные портреты виднейших деятелей нашего театра, музыки, поэзии. Или о таких, как роман "России верные сыны". Или о двухтомном романе "Московские зори". Или о волнующей книге "Тухачевский", которой писатель утолил естественный благородный интерес советских людей к жизни и деятельности одного из наших революционных полководцев.

А вот не так давно романист дал нам новую книгу - "Мертвая зыбь". Увлекательный, почти приключенческий сюжет опирается здесь на точные, досконально изученные автором исторические факты. Да, это подлинно роман-хроника. Многое из того, что может показаться нам сегодня почти невероятным, чем-то смахивающим на авантюрные ходы тех фабул, которыми пользуются авторы так называемых детективных сочинений, в данном случае полностью соответствует исторической правде, событиям, происходившим на самом деле.

В основе романа - дерзостно-смелая и хитроумная операция, организованная и блестяще осуществленная по инициативе Ф.Э.Дзержинского против монархистов, действовавших подпольно в молодой Советской стране. Это происходило, когда, как пишет автор в своем кратеньком вступлении-эпиграфе к роману, "свирепые штормы гражданской войны" уже стихли, но контрреволюционная "стихия не угомонилась", действуя исподтишка, проникая в нашу страну из-за рубежа, стараясь тайно расшатать устои Советской власти. То действительно была уже "мертвая зыбь", но и она могла причинить немало бед и зла молодому государству трудящихся. И чекистам, во главе с Дзержинским, пришлось проявить не только высокую отвагу, но и исключительную изобретательность.

Опытный литератор, отлично владеющий многообразными жанрами, Л.В.Никулин сумел превосходно организовать и построить свой роман-хронику. Книга читается, начиная буквально от первой строки, с захватывающим интересом. Широко и точно даны картины жизни тех лет в Советской стране и за рубежом. Документальная точность не помешала автору добиться широких художественных обобщений, помогающих сегодняшнему читателю всерьез и взволнованно осмыслить трудные героические годы в жизни нашей родины. Помимо пленительной и суровой фигуры Дзержинского, в романе запечатлены полновесные образы его сподвижников, среди которых прежде всего хочется назвать А.X.Артузова. Выразительно обрисованы и враги, каковых нелегко было тогда обезвредить.

Своей новой, потребовавшей длительной и кропотливой работы, книгой Л.В.Никулин еще раз подтвердил, что он по-прежнему весь в работе, в движении... Он то и дело выступает перед читателями в клубах, Домах культуры, по радио с воспоминаниями о Горьком, о Маяковском, ездит во Францию, раскапывает там ценнейшие материалы о жизни Бунина, Куприна, работает в редколлегиях журналов...

И, читая книги Никулина или слушая в большом переполненном университетском или клубном, молодежном зале его выступления, всегда безукоризненно скомпонованные и в то же время оставляющие впечатление свободной артистической импровизации, не веря белоснежной "профессорской" седине, которую мы уже знаем не одно десятилетие, - каждый раз ловишь себя на том, что начинаешь мысленно подсчитывать: "Постойте! Сколько же ему лет? Нет, неужели 75?.." Да, счет этот уже немалый, но те, кто прочтет новую книгу Льва Вениаминовича Никулина, убедятся, что возраст не мешает постоянному движению писателя через годы, пространство и страницы новых его книг.

Лев Кассиль

МЕРТВАЯ ЗЫБЬ

Бушевали свирепые штормы гражданской войны; казалось, волны захлестывали советский корабль, но Ленин, во главе партии большевиков, вел его твердой рукой, и корабль шел вперед по неизведанному курсу. Наконец штормы стихли, однако стихия не угомонилась. Еще долго мертвая зыбь расшатывала скрепы судна, но по-прежнему Кормчий стоял у руля и вел корабль к мерцающему во мгле алому огню маяка, к заветной пристани, к социализму.

1

Большой театр. Партер, ложи, амфитеатр - все было заполнено.

- Товарищи! Мне предстоит сделать отчет о внешнем и внутреннем положении республики...

Наступила тишина, особенная, поразительная, после того как только что гремели рукоплескания и сквозь то затихающий, то вновь возникающий гром пробивались крики:

- Да здравствует вождь мирового пролетариата!

- Да здравствует Ленин!

Все, кого Советская Россия послала на Девятый съезд Советов, собрались в этот день, 23 декабря 1921 года, в Большом театре, в Москве.

- Первый раз приходится мне давать такой отчёт в обстановке, когда прошел целый год и ни одного, по крайней мере крупного, нашествия на нашу советскую власть со стороны русских и иностранных капиталистов не было...

Из оркестра, где сидели и стояли люди, хорошо было слышно и видно Ленина. Он то ходил по самому краю сцены, то останавливался, как бы размышляя вслух. Ленин говорил о неустойчивом, непонятном и несомненном равновесии, "которое состоит в том, что, будучи окружены со всех сторон державами, неизмеримо более могущественными в экономическом и в военном отношениях, чем мы, сплошь и рядом открыто враждебными к нам до бешенства, тем не менее мы видим, что им не удалось осуществить дело, на которое они три года затрачивали столько средств и сил, - дело непосредственного и немедленного удушения Советской России".

Артузов держал на колене блокнот и быстро записывал. Он знал, что потом, перечитывая эти записи, вновь ощутит атмосферу съезда и вновь как бы услышит то самое важное, что Ленин подчеркивал интонацией или энергическим жестом.

- Надо помнить, что от всякого нашествия мы всегда на волоске. Мы все сделаем, что только в наших силах, чтобы это бедствие предупредить. Мы испытали такую тяжесть империалистической войны, какую едва ли испытал на себе какой-нибудь другой народ. Мы испытали после этого тяжесть гражданской войны, которую нам навязали представители господствующих классов, защищавших эмигрантскую Россию - Россию помещиков, Россию капиталистов. Мы знаем, мы слишком хорошо знаем, какие неслыханные бедствия для рабочих и крестьян несет с собой война...

Артузов продолжал записывать, но, видимо, нажал слишком сильно на карандаш, сломал кончик и ахнул от досады. Кто-то молча дал ему перочинный ножик. Он заметил, что слова Ленина записывают многие. Сегодня вечером, еще до выхода газет, еще до завтрашнего утра, Москва узнает, о чем говорил Ленин в своем отчете съезду Советов.

- Мы идем на самые большие уступки и жертвы, но не на всякие, но не на бесконечные, - пусть те, немногие, к счастью, представители военных партий и завоевательных клик Финляндии, Польши и Румынии, которые с этим играют, пусть они это себе хорошенечко заметят... есть предел, дальше которого идти нельзя. Мы не допустим издевательства над мирными договорами, не допустим попыток нарушать нашу мирную работу. Мы не допустим этого ни в коем случае и станем, как один человек, чтобы отстоять свое существование...

Тут все загрохотало: сверху из лож до оркестра и президиума прокатился гром, люди оглушительно хлопали.

Только в одной ложе три господина в черных костюмах и белоснежных твердых воротничках не аплодировали. Один из них, сидевший впереди, достал платок и вытер лоб, хотя в зале было прохладно, со стены веяло холодом, театр плохо отапливался - берегли топливо.

Возвращая перочинный ножик владельцу, Артузов сказал, кивнув на ложу:

- Эстонской миссии не очень нравится...

И снова повернулся к сцене. Отчет Совета Народных Комиссаров и Центрального Исполнительного Комитета Советов шел к концу. Он охватил всю жизнь Советской республики: обрушившийся на страну голод, разрушенную войной промышленность, подорванное народное хозяйство, новую экономическую политику.