Бегущая под дождем - Анатолий Чупринский

Мгновенно сообразила, «кто ее так!». И тут же перешла на свой родной, нубийский язык.

— Трын, туру, тын, этому Нахту! Трум, бум, туру, дык!

— Что значит, «туру, тын, дык»? — поинтересовалась Неф.

Крикла как-то странно дернулась и покраснела.

— Вырастешь, узнаешь! — отрезала она.

— А «Таратумбия»? — спросила Неф.

— Еще хуже. — пробормотала Крикла и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Неф не настаивала, хотя ей очень хотелось знать, что означает «Таратумбия». В поместье уже очень многие так выражались.

Встретилась Неф и с Хотепом. Специально подкараулила его у большого пруда. Он шел с удочкой в руках и смотрел себе под ноги.

Неф вышла из-за дерева и встала на его пути. Хотеп поднял глаза и, естественно, остановился, как вкопанный.

Хотеп сильно изменился за это время. Подрос и стал совсем какой-то непропорциональный. Худые, очень тонкие ноги. Длинное, узкое, как у лошади, лицо с выдающимся вперед подбородком. Большой нос и крупный рот с отвислой нижней губой.

Но глаза, глаза стали совсем другими. В них появилось что-то новое… Какая-то затаенная грусть, что ли.

Некоторое время оба молчали. Рассматривали друг друга.

На дорожках вокруг пруда в этот час не было ни души. Только пара проворных воробьев с соседнего куста о чем-то громко и настойчиво чирикали. Явно предупреждали Неф об опасности.

— Ты все еще… злишься на меня? — опустив глаза и чуть отвернувшись в сторону, спросил Хотеп.

— Что ты! Я забыла давным-давно! — с готовностью соврала Неф. Она, действительно, уже давно хотела его простить. Все как-то подходящего случая не было.

Опять оба долго молчали. Воробьи на кусте замерли в ожидании.

— Я пойду? — неуверенно спросил Хотеп.

Неф пожала плечами и отступила чуть в сторону. Хотеп, не оглядываясь, пошел к пруду. Ходил он тоже довольно странно. Передвигался на своих тонких, длинных ногах, будто на ходулях.

Неф смотрела ему вслед и вдруг ей стало его безумно жалко. До слез. Подобное чувство она испытала только раз в жизни, когда увидела молодого пса с перебитыми задними лапами. Пес был совсем молодой и веселый. Он все пытался присоединиться к своре играющих щенков и не мог. Не мог угнаться за ними…

Глаза у юной Неф были полны отнюдь не детской печали. Печаль ее не была светла.

7

Какими должны быть глаза у эстрадной звезды? Ответ однозначен. Неотразимыми. Размер не имеет значения. Хотя насчет цвета существуют разные точки зрения. Двух одинаковых не услышишь. Спросите у первого встречного. Какого цвета глаза у очень народной артистки примадонны эстрады всея Руси Аллы свет Борисовны Пугачевой? Получите массу самых разнообразных ответов.

Дотошные журналисты газеты «Кумиры» на этот счет провели эксклюзивный опрос населения. Выборочно, разумеется. По всем международным нормам и правилам. Ответы поразили даже видавших виды журналюг. Разброс мнений был фантастическим. Выяснилось, у примадонны они всех цветов радуги. Одновременно. От небесно-василького, эдакого нестеровского или лазурно-бирюзового цвета до жгуче коричневого, почти черного. Причем, женщины склонялись с темным, агрессивным цветам, мужчины наоборот, к нежным и романтическим.

Словом, глаза у эстрадной звезды должны быть неотразимыми. И точка. Желательно бездонными. Манящими, привлекающими, запоминающимися.

В один из очередных несанкционированных визитов Нади, Наталья решила больше не откладывать в долгий ящик столь важное мероприятие и повела ее в салон «Каприз», что расположен вблизи станции метро «Сокол».

Салон в котором работала врачом-офтальмологом знакомая Наталья, напоминал приемную шикарной адвокатской конторы, какими из преподносят в телевизионных сериалах про бандитов. Традиционно улыбчивая секретарша радостно, будто увидела родных, поздоровалась с девушками и попросила подождать, посидеть в креслах. Расслабиться и получить удовольствие.

Вокруг по стенам картины. В углах причудливые цветы в не менее причудливых горшках. У стены напротив окон, тактично закрытых жалюзями, чтоб посетители не глазели на унылый индустриальный пейзаж, громадный аквариум. В нем, в такт медленной успокаивающей музыке из невидимых динамиков, лениво двигали плавниками сплошь золотые рыбки. При желании стаей они могли бы осчасчтливить пол-Москвы.

Кабинет Ларисы, так звали подругу, напоминал кабину космического корабля. Вокруг столько приборов и чудных приспособлений, простому смертному не стоит и пытаться понять их назначение. Сама Лариса тоже произвела на Надю неизгладимое впечатление. В белом обтягивающем комбинезоне, (хотя с ее бедрами впору носить паранджу), огромные в пол-лица очки и ярко-оранжевые во все стороны пряди волос.

Надя, естественно, знать не знала названий всех этих причудливых приборов и приспособлений. Ясно было одно. Надо потерпеть, тогда получишь глаза от которых окружающие в свою очередь не смогут отвести своих глаз.

— Сядь в кресло! — тоном сержанта распорядилась Лариса. — И помалкивай.

— Терпеть не могу, когда пациенты болтают. Все меня чего-то учат, учат… — пояснила она Наталье.

Между прочим, Надя и не собиралась ни о чем разговаривать. Она уселась в кресло, похожее стоматологическое, и опять приготовилась терпеть.

Надя с раннего детства ненавидела когда ее ощупывают, осматривают. Вообще не любила посторонних прикосновений. Исключение составлял только, разумеется, Леонид Чуприн. Наде очень нравилось когда случайно ее касался. И намеренно тоже.

Сначала Лариса рассматривала каждый глаз Нади по очереди в микроскоп. Потом в телескоп. Во всяком случае у Нади сложилось такое впечатление. Она со своей стороны видела глаза Ларисы сначала близко-близко, потом далеко-далеко. И слегка позавидовала. У Ларисы глаза были огромными, черными, как спелые вишни. Хоть сейчас на экран любого телевизора. Потом Лариса придвинула к лицу Нади еще какой-то прибор, уже третий по счету и начала что-то там измерять с точностью до долей миллиметра.

Наталья в течение всей процедуры сидела в стороне и листала журнал «Вог».

Наде уже через десять минут порядком надоела эта тягомотина. Кому понравиться ощущать себя каким-то подопытным кроликом? Но приходилось терпеть. Еще кто-то из великих римлян очень точно подметил: «Искусство требует жертв!». Хотя, кажется, он имел ввиду бои гладиаторов.

Наконец Лариса отвернулась от Нади, подъехала прямо в кресле к столу и вывела на экран компьютера физиономию, отдаленно похожую на лицо Нади.

Поморщилась и подозвала Наталью: