Бегущая под дождем - Анатолий Чупринский

— Давай решать! Темный ей явно не к лицу.

Подруги, перебивая друг друга, взялись обсуждать эту проблему. Какие именно глаза требуются Наде. На нее вовсе не обращали внимания. Словно она пустое место. Или ее вообще нет в кабинете.

— Васильковые тоже не сахар.

Лариса пощелкала клавишами компьютера. На экране монитора, как в мультфильме калейдоскопом замелькали разного цвета и разреза глаза. Всех цветов радуги.

— Лазурные носят только парикмахерши!

— Темно-коричневые для кавказских официанток!

— Может, сделаем просто. Обычные серые.

— Ты с ума спрыгнула? Кто сейчас носит серые глаза?

— Решайте, девочки! Вам жить. Вам покорять зрителей.

На Надю обе по-прежнему не обращали внимания. Даже не смотрели в ее сторону.

— Может, моим мнением поинтересуетесь? — не выдержала она.

Подруги одновременно посмотрели на нее так, будто она древний холодильник «Север», который вдруг заговорил человеческим голосом. Или вдруг закашлялся и неприлично высморкался прямо на пол, а не в платок как подобает всем воспитанным холодильникам. То есть, людям, разумеется. Холодильники здесь вообще ни при чем.

— Давай, свое мнение! — распорядилась Наталья.

— Мои глаза, мне лучше знать, какие мне лучше идут.

— Ну, какие?

— Зеленые! — с вызовом ответила Надя. И для убедительности тряхнула головой.

— Как у лягушки? — съязвила Наталья.

— Как у ведьмы! — огрызнулась Надя.

— Девочки, девочки! Давайте что-то решать! — поморщилась Лариса. — У меня времени в обрез. Солидный клиент на подходе.

— Очередноймешок? — с усмешкой поинтересовалась Наталья. И бросив быстрый взгляд в сторону Нади, распорядилась, — Выйди в коридор. Подожди меня там.

Подруга Лариса взяла в руки микрокалькулятор, что-то долго на нем подсчитывала. Потом указала Наталье пальцем на миниатюрный экран, на нем высветилась сумма, которую они должны были заплатить за «новые глаза».

Наталья только тяжко вздохнула и кивнула головой.

Надя в очередной раз вышла из очередного кабинета и спустилась по лестнице во двор. Все московские дворы до ужаса походят один на другой.

Двор дома в котором располагался салон Ларисы был точной копией двора поликлиники Ефима Жигоры. Тот же неухоженный скверик, те же сломанные скамейки, те же мусорные баки с традиционными голубями.

Надя отряхнула ладошкой со скамейки песок, явно оставленный каким-то ребенком и осторожно присела на краешек.

— Рыжее солнышко! — услышала она удивленный возглас Чуприна. Разумеется, не он оказался во дворе салона, сама Надя перенеслась в свои воспоминания о предыдущей встрече. Последние дни она только тем и занималась. Встречалась с Чуприным или вспоминала о встречах с ним.

В тот раз она возникла на гаражной площадке «Тайваня» со стороны железной дороги. Чуприн не мог ее видеть. Она специально зашла со спины. Он клеил эпоксидной смолой борта катера. Руки его были по локоть в чем-то липком и темном.

Надя поставила на деревянный ящик полиэтиленовый пакет. Достала из него бутылку томатного сока и целых четыре чебурека. Почему-то была уверена, Чуприн должен любить именно чебуреки и запивать их томатным соком.

Она не ошиблась. Чуприн расплылся в обаятельной улыбке.

— Откуда узнала про чебуреки и томатный сок? Моя любимая еда…

— Я все про тебя знаю. Я ведь люблю тебя. Что тут удивительного.

Чуприн понимающе кивнул. Принял это как нечто само собой разумеющееся. И тут же потянулся грязными руками к чебурекам.

— Стоя-ять! — крикнула Надя. — Сядь вот сюда! И держи свои руки при себе. Сама буду тебя кормить!

Чуприн покорно вздохнул и послушно уселся на указанный ящик. Надя откупорила бутылку с соком, напила в пластмассовый стаканчик, поднесла к его рту.

У каждой женщины это в крови. Заложено на генном уровне. Хлебом их не корми, дай покормить мужчину с ложечки. Из своих рук. Как грудного младенца.

— За папу! За маму!

Так кормят своих птенцов хлопотливые птицы. Стараются, порхают с ветки на ветку, в поте клюва своего добывают жуков и червяков. И сразу в клюв прожорливому птенцу. А тот уже вымахал размером с мамашу.

— За папу! За маму! — приговаривала Надя.

Чуприн послушно кивал и уплетал за обе щеки из ее рук еще теплые чебуреки. Отрывал зубами, как голодная собака куски плоского теста, прихлебывал из пластмассового стаканчика томатный сок.

Красный сок стекал по его небритым щекам. Надя тщательно и аккуратно вытирала ему салфеткой подбородок. И улыбалась.

В жаркий и знойный полдень приезжему по центру Москвы лучше не шляться. Самое милое дело, если времени девать некуда, спуститься в метро и покататься по кольцевой. Прохладно и людей не так много. Можно почитать или просто подумать о чем-то своем. А вечером лучше всего сходить в кино. В настоящий кинотеатр. Купить пакетик жареной картошки, сесть на последний ряд, и сидеть себе в свое удовольствие. Можно даже ноги закинуть на спинку кресла переднего ряда. Все равно никто не увидит, не сделает замечания. На вечерних сеансах зрителей от силы наберется четверть зала. Парочки, которым некуда податься, командировочные и энергичные одинокие пенсионерки. Контингент всегда один и тот же.

Надя торжественно поклялась Наталье, от нее прямиком пилит прямо на вокзал. Но сама и не подумала сдержать клятву. Решила по полной программе пошататься по центру. На людей посмотреть, себя показать. В общении с Чуприным Надя стиснув зубы решила сделать перерыв. На один день.

Выйдя из кинотеатра «Мир» после сеанса, Надя поняла, она опоздала на последнюю электричку. Не беда. На тихом Рижском вокзале можно всегда найти укромное место, где никто не помешает переждать два-три часа.

Надя расположилась на скамейке в маленьком уютном сквере. Вокруг кусты, деревья, несколько скамеек ярко-зеленого цвета.

Ночной воздух наполнен той тревожной волнующей белесой дымкой, которая появляется только весной, и держится всего несколько дней. Было уже довольно поздно, но в скверике совсем светло. Изредка сюда доносятся обрывки разговоров, смех, дальние гудки тепловозов, шелест шин такси по влажному асфальту.

Все вместе эти звуки и дымка в воздухе создавали неповторимую атмосферу тихого Рижского вокзала, каким он бывает только весенней ночью.

Надя сидела на скамейке и внимательно рассматривала собачий ошейник. Не удержалась, купила Икару подарок. Беспородный Икар был любимцем всего «Журавлика». Жил как у Христа за пазухой. Все любили Икара, Икар в свою очередь любил всех своих. Ночами бдительно охранял территорию детдома от незваных гостей. В светлое время суток охранял столовую, кухню и продуктовый склад. Не безвозмездно, разумеется.