Метаморфозы. Тетралогия - Марина и Сергей Дяченко

попробовал бы я не жениться… Когда позволил ей увезти Андрюшку? А как я мог не позволить, она ведь его мать… Где и когда? Или от меня вообще ничего не зависело, я плыл по течению, делал как все… И вот я мигрант на Раа, и мне хорошо здесь. Я свободен и сыт, я могу собирать скульптуры из корней и шишек и выставлять на всеобщее обозрение. Я могу наращивать рейтинг ответственности, я могу учиться, я могу спать…

– Мне не холодно, папа, – тихо сказал ребенок.

Крокодил подался вперед, пытаясь разглядеть его лицо. Но в это время налетел ветер, взлетели горы снега, залепили глаза. Снег не был холодным – он впивался в лицо, как веревки, и шумел, будто дождь…

Крокодил проснулся.

Он лежал в гамаке под навесом. Снаружи накрапывало; здесь, в открытом шалаше, было что-то вроде общественного места отдыха – две женщины о чем-то советовались, подобрав рукава длинных, прежде не виданных Крокодилом одеяний. Молодой мужчина сидел на траве, работая с коммуникатором, и больше не было никого. Десяток гамаков вдоль стены пустовали. Звучала вода; дождевые капли звонко били по широким листьям деревьев в лесу.

Давно миновал полдень. Крокодил встал, умылся у родника (никто на него даже не посмотрел) и вышел под дождь, который, впрочем, и до земли почти не долетал – весь разбивался о кроны.

Последние несколько дней он провел, не разгибаясь, за мониторами. Попытки разобраться со структурой миграции на Раа чудесно забивали голову – как мягкий наполнитель для игрушки, как опилки для пугала. Он получил неожиданно для себя новый статус «полевого эксперта» и заполнил несколько анкет; его пригласили на форум мигрантов и социальных работников, но Крокодил только глянул одним глазом – и отказался. Не хотелось говорить с людьми.

Люди как ни в чем не бывало ездят, гуляют, беседуют, работают. На Раа все спокойно. Если они не волнуются – почему должен переживать за них мигрант, чужак?

Подумаешь, стабилизаторы не справляются. Кто их видел? Кто понимает принцип их работы?

«Конец света происходит, когда замысел искажен настолько, что приходит в конфликт с изначальной идеей. Лишенное смысла разваливается и гибнет…»

Оставив свои занятия, он бродил взад-вперед между двумя деревьями, как в тесной комнате; трава под его ногами уже не поднималась – так и лежала, медленно меняя цвет с изумрудного на темно-зеленый.

Полным ходом идет перерождение материи. Стоит несколько раз повторить про себя эту фразу – и волосы, поднявшись, так и останутся стоять торчком на голове.

«А каков, по-твоему, замысел Творца относительно Раа?»

Он остановился. Изо всех сил ударил кулаком по стволу. Почувствовал, как благотворна в некоторых ситуациях боль. Замысел Творца, ребята, в том, что у меня был друг, впервые в жизни у меня был друг, чье мнение я ценил, и вот я выставил себя в его глазах окончательным подонком – еще хуже, я сделался подонком, я им стал.

Рука онемела. Крокодил осмотрел кисть; мизинец и безымянный пальцы еле двигались. Он занес руку, чтобы еще раз ударить; будто защищаясь, дерево выдвинуло отросток с экраном на конце.

– Андрей Строганов?

Крокодил закашлялся.

– Вас вызывает Тимор-Алк. Соединить?

* * *

Они встретились на одной из тех станций, которые невозможно отыскать в лесу без подсказки транспортной системы. Дождь прекратился, капли влаги блестели на краешке рельса, чуть выступавшем над цветами и листьями. Казалось, что там, затерявшись в траве, лежит меч.

– Прости, – сказал Крокодил Тимор-Алку.

– Ты меня тоже прости, – отозвался мальчишка. – Мне надо было рассмеяться и так все дело представить, будто это шутка. А я…

Он запнулся. Снова начал, явно преисполненный решимости говорить начистоту:

– Я слишком остро все чувствую. Если мне плохо, то сразу хочется умереть. Если хорошо – готов визжать и прыгать, как… животное какое-нибудь. Бабушка меня с детства… короче, я с этим как-то справляюсь, как-то живу, но временами меня прошибает… Вот так. А Айра – я не знал, что он так взбеленится. Прости.

Крокодил переступил с ноги на ногу, не зная, куда девать глаза. Тимор-Алк перевел дыхание:

– Бабушка тебя не может вернуть на Землю? Я спросил у нее, но она мне сказала, чтобы я не лез не в свое дело.

– Не может, – сказал Крокодил.

– А что, если на этот раз вероятности сложатся по-другому и… Там же, у вас на Земле, одна крошечная вероятность все решает? Я читал…

– Где-то так, – сказал Крокодил.

– Я имел в виду, что твоему сыну, может, ничего и не угрожает?

– Конечно.

– Тем более что все это случится еще через миллионы витков…

– Разумеется.

Тимор-Алк опустил плечи:

– Я что-то не то говорю?

Святой мальчик, подумал Крокодил.

– Нет, что ты. Это я виноват. А ты все правильно говоришь и все верно делаешь.

– Не все, – Тимор-Алк поднял глаза. – Я активировал договор и не могу рассказывать никому. Кроме тебя. Потому что ты тоже активировал договор, хотя и предварительный. А там дыра в формулировке, и выходит, что с лицами, заключившими договор по проекту, я могу обсуждать…

Он запнулся.

– Обсуждать?

– Я боюсь, – признался Тимор-Алк.

– Чего?

– Того, что хочет Айра. Может, ты мне что-то посоветуешь? Мне больше не с кем…

– А ты не можешь отказаться? – быстро спросил Крокодил.

– Могу. Но это будет значить, что я… перестану для него существовать. Просто исчезну.

– И это тебя удерживает…

– Не только это, – Тимор-Алк покраснел. – Еще мы не сможем предотвратить вторую Смерть Раа.

– Но это второстепенно по сравнению с презрением Махайрода, – не удержался Крокодил.

Тимор-Алк понурился.

– Прости, – Крокодил коснулся его плеча. – Расскажи мне, что он хочет сделать.

– Он… хочет попасть на спутник, несущий рабочий стабилизатор. Войти внутрь. Там, внутри конструкции, есть замкнутое пространство, на которое стабилизатор не действует. Айра хочет внутри этого пространства вскрыть реальность… Он так и говорит: вскрыть. И войти туда вместе со мной.

– А… почему именно с тобой? Что, людей мало?

– Я Тень, – сказал Тимор-Алк. – Ну, наполовину. Я очень восприимчивый. Как чувствительный прибор.

– А сам он прибором быть не хочет?!

– Нет, – Тимор-Алк покачал головой. – Он не прибор, он оператор. Он может изменять реальность, но в искаженном мире не сможет ориентироваться. А я смогу. Это ведь наполовину моя родина… Он говорит, я почувствую структуру этого мира и приведу его… куда надо.

– Плоский хлеб, – пробормотал Крокодил. – А куда ему надо? Куда он хочет, чтобы ты его привел?

– Он хочет понять замысел Творца относительно Раа, – сказал Тимор-Алк. – Он хочет найти кого-то или что-то, что соответствует замыслу и ощущает Творца. Он хочет найти способ сделать