По ту сторону свободы и достоинства - Беррес Фредерик Скиннер

ссылается правило или закон. Те, кто формулирует правила и законы, обычно предлагают дополнительные условия. Строитель следует правилу, надевая каску. Естественные условия, связанные с защитой от падающих предметов, не слишком эффективны, поэтому правило должно обеспечиваться: тех, кто не носит каски, уволят. Не существует естественной связи между ношением каски и сохранением работы. Это условие поддерживается, чтобы поддержать естественные, но менее эффективные, связанные с защитой от падающих предметов. Аналогичный аргумент можно привести для любого правила, включающего социальные условия. В долгосрочной перспективе люди ведут себя эффективнее, если им сказали правду. Но выгода слишком отдалена, чтобы повлиять на того, кто говорит правду, и для поддержания поведения необходимы дополнительные условия. По этой причине говорить правду называется «добром». Это правильный поступок, а говорить ложь – плохо и неправильно. «Норма» – это просто заявление об условиях.

Намеренный контроль «для блага других» становится сильнее, когда его осуществляют религиозные, правительственные, экономические и образовательные организации. Группа поддерживает определенный порядок, наказывая своих членов, когда они плохо себя ведут. Когда эту функцию берет на себя правительство, наказание возлагается на специалистов, которым доступны более мощные формы, такие как штраф, тюремное заключение или смерть. «Хорошее» и «плохое» становятся «законным» и «незаконным», а условия кодифицируются в законах, определяющих поведение и условия наказания. Законы полезны тем, кто должен им подчиняться, поскольку определяют избегаемое поведение, а также для тех, кто их обеспечивает, поскольку они определяют то, что должно быть наказано. На смену группе приходит гораздо более четко определенный орган – государство или народ, чьи полномочия или власть наказывать могут обозначаться церемониями, флагами, музыкой и историями о достойных законопослушных гражданах и печально известных нарушителях.

Религиозная структура – особая форма правления, при которой «хорошо» и «плохо» становится «благочестивым» и «грешным». Условия, предполагающие позитивное и негативное подкрепление, часто самого крайнего рода, кодифицируются – например, в виде заповедей – и поддерживаются специалистами, обычно с помощью церемоний, ритуалов и легенд. Аналогичным образом, когда члены неорганизованной группы обмениваются товарами и услугами на неформальных условиях, экономическая инстанция или структура определяет конкретные роли: работодатель, работник, покупатель и продавец – и создает специальные виды подкреплений вроде денег и кредита. Условия описываются в соглашениях, контрактах и так далее. Аналогичным образом члены неформальной группы учатся друг у друга с помощью специальных инструкций или без них. В системе организованного образования работают специалисты – учителя, – действующие в конкретных местах – школах, – организуя условия, включающие подкрепляющие факторы – оценки и дипломы. «Хорошо» и «плохо» превращаются в «правильно» и «неправильно», а поведение, которому нужно научиться, можно кодифицировать в учебных программах и тестах.

Поскольку организованные структуры побуждают людей вести себя «на благо других» эффективнее, они меняют ощущения. Человек поддерживает правительство не потому, что лоялен, а потому, что оно организовало особые условия. Мы называем его «лояльным», учим называть себя «лояльным» и сообщать, что он чувствует по этому поводу. Человек поддерживает религию не потому, что набожен, а из-за условий, предусмотренных религиозной структурой. Мы называем его «набожным», учим называть себя «набожным» и сообщать, что он чувствует. Конфликты между чувствами, как в классических литературных темах любви против долга или патриотизма против веры, на самом деле являются конфликтами между условиями подкрепления.

Когда условия, побуждающие человека вести себя «на благо других», становятся сильнее, они оттесняют условия, связанные с личными подкреплениями. Тогда им можно бросить вызов. Это метафора, которая предполагает поединок или битву, и действия людей в ответ на чрезмерный или противоречивый контроль описаны более четко. В главе 2 мы видели данный паттерн в борьбе за свободу. Человек может уйти от правительства, перейдя под неформальный контроль меньшей группы, или уединиться, как у Генри Торо[47]. Он может стать вероотступником, обратившись к этическим практикам неформальной группы или уединению в отшельничестве. Может уйти от организованного экономического контроля, перейдя к неформальному обмену товарами и услугами или уединенному существованию. Может отказаться от организованных академических и научных знаний в пользу личного опыта (переход от Wissen к Verstehen[48]). Другая возможность – ослабить или уничтожить тех, кто устанавливает контроль, возможно создав конкурирующую систему.

Эти шаги часто сопровождаются вербальным поведением, поддерживающим невербальные действия и побуждающим других участвовать. Ценность или обоснованность подкреплений, используемых другими людьми и организованными структурами, можно поставить под сомнение: «Почему я должен добиваться восхищения или избегать порицания товарищей?», «Что мое или любое другое правительство может со мной сделать?», «Может ли церковь на самом деле решать, буду ли я навеки проклят или благословлен?», «Что такого замечательного в деньгах – нужно ли мне все то, что на них можно купить?», «Почему я должен изучать то, что написано в учебном пособии?» Короче говоря, «Почему я должен вести себя „для блага других“?»

Когда таким образом удается избежать контроля со стороны окружающих или разрушить его, остается только личное подкрепление. Человек обращается к немедленному удовлетворению, например через секс или наркотики. Если ему не нужно прилагать больших усилий, чтобы найти пищу, кров и безопасность, его поведение будет минимальным. Тогда его состояние описывается как страдание от отсутствия ценностей. Как отметил Маслоу[49], отсутствие ценностей «описывается по-разному как аномия, аморальность, ангедония, лишенность корней, пустота, безнадежность, отсутствие того, во что можно верить и чему можно быть преданным». Все эти понятия, похоже, относятся к ощущениям или состояниям ума, но в них отсутствуют эффективные подкрепления. Аномия и аморальность относятся к отсутствию искусственных подкреплений, которые побуждают соблюдать правила. Ангедония, лишенность корней, пустота и безнадежность указывают на отсутствие разнообразных подкреплений. «То, во что можно верить и чему предаться», можно найти среди условий, побуждающих вести себя «на благо других».

Различие между чувствами и условиями особенно важно, когда необходимо предпринять практические действия. Если человек действительно страдает от какого-то внутреннего состояния, называемого обесцененностью, проблему можно решить, только изменив это состояние – например, «восстановив моральную силу», «оживив моральную силу» или «укрепив моральные устои или духовные убеждения». Что нужно изменить на самом деле, так это условия, независимо от того, считаем ли мы их ответственными за дефектное поведение или за чувства, которые, как говорят, объясняют это поведение.

Обычно предлагается усилить первоначальный контроль, устранив конфликты, используя более сильные подкрепления и ужесточив условия. Если люди не работают, это не из-за лени или неповоротливости, а из-за недостаточности оплаты. Еще вариант: либо социальная защита, либо достаток сделали экономические подкрепления менее эффективными. Жизненные блага нужно поставить в зависимость от производительности труда. Если граждане не законопослушны, то не потому, что они нарушители закона или преступники, а просто ослабли правоохранительные органы. Проблему можно решить, отказавшись от отсрочки или смягчения приговоров, увеличив