Эта ночь была бархатной - Сильвия Морено-Гарсиа

с кем не спала. Последний мужчина, побывавший у нее в гостях, был один спесивый клерк, которого она приглашала к себе пару раз. Увидев ее богатую фонотеку и не менее богатую библиотеку, парень заявил, что глупо покупать столько книг и пластинок, если можно просто включить телевизор. У Майте имелась большая коллекция импортных пластинок с песнями на английском языке, а не с перепевами на испанском, которые покупали все, потому что они были дешевле. Но этот парень, как и ее мать, не мог взять в толк, зачем тратить на них столько денег. Майте пыталась объяснить, что это совсем другое дело. А он отвечал: «Какая разница, если ты не знаешь английского? Какая разница, кто поет?» Она говорила, что исполнение группы «Badf nger»[38] сильно отличается от того, что делают «Los Belmonts»[39]. Да и альбомы оформлены совсем по-другому. Качество обложек другое. А аннотации она когда-нибудь переведет. К тому же «Los Dug Dugs»[40] тоже пели на английском, хотя это группа из Северной Мексики. На испанском ее песен просто не существует, хотя группа начинала, как и все, с исполнения американских хитов на испанском языке.

Но тот парень вообще ее не понимал. Майте сказала, что у нее страсть к коллекционированию, а коллекционирование — это как охота, хобби. Парень решил, что она сумасшедшая. Песня есть песня, и слушать все три варианта ее исполнения просто незачем.

Поэтому в шесть часов вечера Майте, держа сумку под мышкой, уже была наготове. Едва Рубен постучал, она тотчас же вышла, не колеблясь, заперла за собой дверь и направилась вниз по лестнице. Она не собиралась приглашать его к себе на чашечку кофе и выслушивать его мнение о ее занавесках и пластинках. К тому же она не хотела, чтобы управдом сплетничала о ней. Рубен был типичный хиппи, совсем не похожий на приличного джентльмена.

Они пошли в кофейню, расположенную через квартал от дома Майте. Стены там были лимонно-желтого цвета, кабинки тоже. По стенам были развешаны потрепанные черно-белые фотографии с видами Италии. Майте в кафе не нравилось, но оно было предпочтительнее, чем кафе-мороженое, куда обычно ходят влюбленные школьники.

Она заказала кофе, Рубен — «Sidral Mundet»[41]. Рабочий комбинезон он сменил на джинсы и футболку. В таком наряде парень выглядел более презентабельно, но все равно не был похож на героя комиксов, которыми зачитывалась Майте. Он придерживался стиля Че Гевары, который был популярен среди студентов Национального автономного университета, но Майте совершенно не вдохновлял.

— Значит, она не возвращалась? — уточнил Рубен, глотнув из своего бокала.

Майте придвинула к себе сахарницу с безобразной трещиной — видимо, ее разбили, а потом кое-как склеили, — положила в чашку с кофе ложку сахара.

— Нет. А вы ходили в то общество? В «Астериск»?

— Она у них не появлялась. Я обеспокоен. Пообщался с Жаклин, она в «Астериске» за главную. Жаклин сообщила, что говорила с Леонорой по телефону и та сказала ей, что у нее есть информация о «соколах».

— А кто такие эти «соколы»?

— Вы что, не читаете газет? — удивился Рубен, потрясенный неосведомленностью своей собеседницы.

Майте изящно, двумя пальцами, взяла чашку, поднесла ее ко рту и отпила маленький глоток кофе.

— К вашему сведению, я работаю целый день.

— Я тоже. Но при этом нахожу время, чтобы просмотреть газету, особенно сейчас, когда правительство прибегло к жестоким репрессиям.

— Очевидно, вы один из тех, кого Леонора время от времени выручает, — ответила Майте, думая о том, что, должно быть, этого парня не раз задерживала полиция.

Но Рубен не смутился. Наоборот, выпятив небритый подбородок, взглянул на нее с горделивым выражением на лице:

— Да, она меня выручала. И что? Я печатаю листовки с политическими карикатурами. А правительство? Оно поручает бандитам избивать студентов. Кто, по-вашему, напал на нас, когда мы проводили демонстрацию?

— Я думала, ваши товарищи-анархисты.

— Очень смешно! Газет не читаете, но поддерживаете линию правительства. Все понятно. Интересно, как вы вообще сдружились с Леонорой?

Рубен взглянул на Майте с подозрительностью во взгляде, как на шпионку. Может быть, представил, что они персонажи одного из фильмов о Джеймсе Бонде.

— Мы с ней вовсе не подруги, если вы об этом, — ответила Майте. — Просто живем в одном доме.

— А зачем же вы ее так упорно ищете?

— Да у меня же ее кот. Что, думаете, я тоже из «соколов»?

— Как знать, — ответил Рубен. — Впрочем, нет. Там одни мужчины, и все головорезы. Ими руководил Альфонсо Мартинес Домингес. Это мэр Мехико, его недавно отправили в отставку. А то вы так заняты на работе, что, наверно, и не знаете, кто он такой. И правительство с готовностью дает им команду «фас!», когда считает, что мы слишком расшалились.

— Да, теперь понимаю, — отозвалась Майте, помешивая ложечкой в чашке, куда только что положила еще немного сахара. Вообще-то кофе был достаточно сладкий, но она не знала, чем занять руки. Этот парень жутко ее раздражал. Ей хотелось залепить ему пощечину. — Но ведь «соколы» вроде бы не существуют.

— Кто это вам сказал?

— У нас в офисе так говорят.

— Это как раз «соколы» напали на людей возле кинотеатра «Космос». Кто-то решил, что нужно убивать студентов. И это были не призраки, — раздраженно проговорил Рубен.

— Я не утверждала, что они призраки. Просто считается, что их не существует. Значит, у Леоноры имелась какая-то информация о «соколах». Что за информация?

— Не знаем. Какие-то фотографии.

— А ее бывший бойфренд искал фотоаппарат, — задум чиво промолвила Майте, и в ее сознании возник яркий образ Эмилио Ломели. Вот это настоящий мужчина, а не какой-то там печатник и по совместительству политический активист.

— Эмилио?! — воскликнул Рубен, пораженный словами девушки.

— Он как-то приходил к ней, и я открыла ему ее квартиру. Ему нужен был ее фотоаппарат. Он поискал его, но не нашел и откланялся. Только это ничего не значит.

— По-вашему, это совпадение? Леонора пропадает сразу же после того, как сообщает нам, что у нее есть какие-то снимки, а потом Эмилио приходит за ее фотоаппаратом. Вас это не настораживает?

Пожалуй, логика в словах Рубена есть. На совпадение не похоже. Только вот тон его коробил: словно она дура набитая, потому что газеты не покупает, как он.

— Не знаю. Мне он показался приличным человеком. Оставил свою визитку на тот случай, если объявится Леонора. Если б он имел какое-то отношение к ее исчезновению, зачем бы он стал оставлять визитку?

— Готов поспорить, ему что-то известно. С него надо поиски начинать. Может, вы позвоните ему?