Герой мисс Дорнтон - Элизабет Фэрчайлд

— Сюда только что заходил Аллан Дорнтон. Принеси, пожалуйста, в спальню складной столик и письменные принадлежности. Я должен поблагодарить его и его кузину за их доброту.

— Как прикажете, милорд. Я незамедлительно выполню вашу просьбу.

— Скажи мне, Джимбл, что мисс Дорнтон сделала с картинами, которые раньше висели на стенах?

Его слуга даже бровью не повел.

— Юная леди сочла, что будет лучше, если они побудут запертыми в шкафу вместе с вашей военной амуницией, нежели останутся стоять у стены, где о них легко споткнуться. Надеюсь, вы не возражаете, что я разрешил ей это сделать?

Обрывки воспоминаний соединились в единое целое.

— Я не против. — Дейд закрыл глаза и откинулся на только что взбитые подушки. — Совсем не против.

Он не возражал ни против чего, кроме того, что она оставалась с ним одна в его спальне. Луч света в темноте его кошмаров. Как мог Аллан быть таким легкомысленным и позволить ей прийти без сопровождения в дом холостяка? Это попахивало каким-то злым умыслом — как раз тем, в чем так преуспел Крейтон. Кстати, Аллан ведь упомянул Крейтона Соамса, когда говорил, что они выгнали врача?

— Джимбл!

— Да, милорд? — Из-за двери появилась голова Джимбла.

— Это Крейтон привел ко мне Дорнтонов в тот день, когда доктор пытался пустить мне кровь?

— Да, сэр. В тот же день сюда приехала миссис Бут.

— Спасибо, Джимбл.

Дейд отпустил слугу и стал напряженно размышлять, гадая, как Крейтон может использовать это несчастливое стечение обстоятельств к своей выгоде.

Дейд приподнялся и посмотрел на шахматную доску, где фигуры замерли в середине партии, которую они с его братом Гевином начали в вечер перед его отъездом во Францию. Эту игру они никогда не закончат. Он на мгновение прикрыл глаза. Боль от потери брата ничуть не уменьшилась со временем. Почему Господь призвал Гевина в самый день его возвращения? Была ли это расплата за смерть всех солдат его полка? Какую цель преследовала еще одна смерть? Линии судьбы были намного запутанней, чем ходы фигур на шахматной доске.

— «Пешка на це шесть», — повторил он тихонько, протягивая руку, чтобы поменять положение фигуры. Но когда его пальцы уже коснулись ее, он обнаружил, что не может ее поднять. Передвинуть этот маленький кусочек слоновой кости означало признать, что они с Гевином никогда больше не сядут напротив друг друга, соревнуясь в смекалке, никогда не закончат то, что начиналось так легко и весело. И мысль об этом дружеском, хотя и обычном между братьями занятии, что было прервано навечно, наполнила Дейда гневом.

Была ли какая-то правда в том, что он приносит преждевременную смерть окружающим, особенно тем, кого любит? Был ли он хоть как-то связан с неожиданной кончиной Гевина? Может ли он каким-то неведомым образом стать причиной событий, которые принесут горе невинной и чистой мисс Маргарет Дорнтон?

Он молился, чтобы этого не случилось, и его разум кричал, что этого быть не может. Но оставалась еще какая-то примитивная, маленькая, перепуганная часть его души, которую мучили сомнения.

— Нет! — вскричал он, отбрасывая эти мысли с такой же яростью, с какой отшвырнул белую пешку. — Нет! — Дейд с силой провел рукой по шахматной доске, сметая черные и белые фигурки на пол. Слишком много воспоминаний, слишком много сожалений.

И все же эта вспышка разрушительной ярости не освободила его от черных ростков сомнения и гнева. Что, если он на самом деле какой-то дьявольский предвестник смерти? Не подвергаются ли опасности те, кто ему небезразличен? Например, Уоллис? Джимбл? Боже сохрани, только не Жемчужина.

Дейд встал с кровати и, застонав, опустился на колени, подбирая разлетевшиеся шахматные фигурки. Потеряно так много жизней, а он выжил. Он покатился на землю, как одна из этих фигурок, был придавлен лошадью и остался жив благодаря совершенно негероическому обмороку. И пока он лежал без сознания, рядом раскручивался страшный маховик войны.

Вошедший в комнату Джимбл со складным столиком в руках случайно наступил на одну из фигурок.

— Боже мой, — сказал он, наклоняясь, чтобы подобрать ее. — Что случилось, милорд?

— Не мог выбрать следующий ход. — Дейд попытался засмеяться, хотя на самом деле ему хотелось плакать. Он собрал все фигурки и расставил их на доске так же, как они стояли раньше. Казалось, это силы добра и зла борются за его душу, пусть даже на шахматной доске.

— Понимаю, — осторожно заметил Джимбл. Он поставил столик и принялся собирать оставшиеся фигурки. — Боюсь, что у белого коня отвалилась голова, сэр. — Он протянул Дейду недостающую часть.

Дейд выпрямился, гоня прочь свои тяжелые мысли.

— Ничего страшного, Джимбл. Белый конь пожертвовал головой ради благой цели.

Фигурки стояли как прежде. Пешка на це шесть. Дейд решительно передвинул пешку, как ему сказала Жемчужина, и задумался над новой расстановкой сил. Каким же должен быть его следующий ход?

Глава девятая

Маргарет была отверженной. На нее глазели и указывали пальцами. Где бы она ни появлялась, все начинали перешептываться и скорбно качать головами. Тетя мечтала как можно быстрее выставить ее из города. Сестры негодовали, так как она поставила под сомнение их будущее, когда открыто высказала свое мнение более старшим по возрасту дамам. Она оскорбила лучших подруг тети Шарлотты, каждая из которых имела крайне высокое мнение о своей персоне и очень низкое — о ней. Аллан же был слишком занят тем, чтобы хранить в тайне ее пребывание на фехтовальном поединке в его одежде, и не мог защищать ее. Вечный оптимист, он считал, что все еще могут образумиться.

Ей было все равно. По крайней мере, так она говорила себе самой и тем, кто соглашался ее выслушать. Счастливую возможность исследовать чудеса Лондона не испортят беспочвенные слухи и мерзкие сплетницы. В будущем она собиралась посмотреть весь мир, а Лондон был всего лишь одним большим городом среди многих! Поэтому Маргарет часто ходила с сестрами в библиотеку и брала книги о дальних странах.

Она сопровождала тетю и дядю в оперу и театр. Она развлекалась игрой в карты с Уоллисом, играла на клавесине в четыре руки с Крейтоном Соамсом и предпринимала длинные прогулки со всеми тремя джентльменами и обеими сестрами, у которых образовалось много свободного времени теперь, когда их больше не приглашали на балы. Однако в этой суете Маргарет частенько впадала в задумчивость, воображая, как она встретится с виконтом Дейдом, который стал ее героем.

Какая-то часть ее, которой она не разрешала проявляться, была расстроена последними событиями не меньше, чем окружающие. Маргарет боялась думать о своих чувствах по отношению к капитану Дейду. Он разбудил в ней что-то, чего можно было бы и не будить.