Вселенная русского балета - Илзе Лиепа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тале Дудинской очень повезло – она попала в класс Агриппины Яковлевны Вагановой. На урок девочка всегда приходила с трепетом и волнением. Из училища уже выпустилась Марина Семёнова, также ученица Вагановой, а несколькими классами старше учились Галя Уланова и Таня Вечеслова. Пройдут годы, и отношения ученицы и педагога, Дудинской и Вагановой, перерастут в крепкую дружбу, их будет связывать любовь к тому делу, которому они беззаветно служили. Но пока Таля побаивалась своего педагога. Ваганова говорила, немного шепелявя, голос ее звучал строго:
– Таля, встань-ка на центральную палку! Не место тебе у края, не место! Я задам комбинацию, а ты покажи. Девочки, девочки! Внимание, внимание! Все смотрим на Талю!
В балетном классе три палки, или станка, расположенные по стенам, а четвертая стена – зеркало. Станок напротив зеркала называется центральным, или средним. К нему обычно ставят учениц, которые наиболее интересны педагогу. Таля стояла на среднем станке. Она быстро схватывала, показывала все точно, и ей было присуще важное в балете чувство позы.
Однажды Ваганова вспылила:
– Дорогая, что ты с косами ходишь? Что за длинная коса, заколотая шпильками? Даже китайцы давно обрезали косы!
На следующий день Дудинская пришла на урок, подстриженная «под мальчика». Ваганова это оценила.
Дудинская вспоминала: «Была я сорванцом, и учителя со мной намучились. Кроме профессии, кроме специальных предметов, меня вообще мало что интересовало». А с Мариной Тимофеевной Семёновой она познакомилась при обстоятельствах, можно сказать, пикантных: «Подоспели революционные праздники. Мы, ученицы, одетые в костюмы разных народов, должны были хором петь “Интернационал”. Нас выстроили так: мальчики крест-накрест сцепили руки, и на этом стульчике сидела девочка. Запели. И тут мальчишки, пользуясь моим беспомощным в такой позе состоянием, принялись меня щипать за то место, на котором я сидела. Мне было не до пения, я вся извертелась. А руководитель училища Виктор Александрович Семёнов был вне себя:
– Дудинская, ты не знаешь “Интернационал”?! Вон из училища!
Какой ужас! Ну, что я скажу маме? Только приняли, и вот – пожалуйста! Стою в коридоре и реву. Подходит ко мне очень красивая молодая танцовщица, я сразу делаю книксен.
– Девочка, почему ты плачешь? Кто тебя обидел?
Я все рассказала ей.
– Не плачь, я попрошу Виктора Александровича, чтобы он тебя не выгонял из школы.
Это и была Семёнова. А вскоре Виктор Александрович Семёнов, ее однофамилец, стал ее мужем».
Талю Дудинскую не выгнали. Она осталась в школе и училась блестяще. В хореографии, танце все давалось ей легко: то, что другим приходилось достигать через преодоление, она схватывала на лету. Правда, в самом начале обучения инспектор училища выразил сомнение: мол, вряд ли из нее что-то получится, но оперная певица могла бы выйти неплохая. Не удивляйтесь, обычно после уроков Таля запиралась в пустом балетном зале и многократно повторяла упражнения, подпевая себе во весь голос. Инспектор, проходя мимо, услышал ее пение и сделал вывод, что девочка вовсе не балетом занимается, а «всякой ерундой», – в класс он даже не заглянул. Но Таля умница – в ранние годы она научилась работать одна, с зеркалом. Фантастические способности, упорство приведут ее на вершину профессии.
В училище с легкой руки Вагановой случилась судьбоносная встреча. Как-то она поставила для Тали Дудинской вальс на музыку Штрауса и дала ей в партнеры Костю Сергеева. Мальчик был хорошо сложен, со светлыми волосами, поэтичной наружности. Ваганова считала, что они с Талей подходят друг другу своей разностью: Таля – артистичная, задорная, огневая, а этот мальчик – лиричный, нежный, вдвоем они составляли яркую контрастную пару. Спустя много лет они найдут дорогу друг к другу – и на сцене, и в жизни.
В свой выпускной год Дудинская занималась как одержимая. Даже приветствующая трудолюбие Ваганова часто ворчала: «Ну что ты, посадишь ноги. Кому ты будешь нужна тогда? Я не знаю…» А Тале всего было мало. На экзамене она танцевала сложнейшее па-де-де из балета «Корсар». Экзамен она сдала блестяще.
Будучи еще ученицей, Таля Дудинская станцевала па-де-де Принцессы Флорины и Голубой Птицы в спектакле «Спящая красавица» Государственного академического театра оперы и балета (ГАТОБ), который в 1935 году станет Кировским, а до революции был Мариинским (и в наше время стал им). Ее заметили и по окончании училища в 1931 году взяли в труппу. В ГАТОБ уже танцевали Галина Уланова и Марина Семёнова. Но Семёнова в 1929 году оставила Ленинград и переехала в Москву, и любовь зрителей была обращена к Улановой.
Какой была Наталия Дудинская? Невысокого роста, но очень складная, с длинными руками и ногами. Ее лицо было «модным» в 1930-е годы. Она была похожа на кинодив того времени – Орлову, Серову, Ладынину. Платиновая блондинка с живыми глазами и чувственными губами. Помните фильм «Весна», где героиня Рины Зелёной примеряет героине Орловой губы, называя их «сексапил № 5»? Вот так – «сексапильным бантиком» – Наташа красила губы, пока это было модно. И она была очень темпераментной, что тоже отражается во внешности.
Дудинская пришла в театр абсолютно готовой балериной. Поначалу за ней закрепилось несколько уничижительное в балетных кругах звание «техничка», что значит – как актриса она «не очень». В первом же сезоне она станцует несколько партий, дублируя Уланову. Но она не собиралась быть «второй», и здесь проявился ее характер. Дудинская танцевала и в «Бахчисарайском фонтане», и в «Утраченных иллюзиях», но эти партии не принесли ей успеха. Драматический балет, в котором невероятно хороша Уланова, – это не ее стезя, не те спектакли, в которых она может раскрыть свое дарование, понимала Наталия, да и творческого застоя она не могла потерпеть. Ей хотелось «быть на передовой», демонстрировать свою индивидуальность. И конечно же, «техничка» это не про Дудинскую, которая еще докажет свой артистический дар.
В следующем сезоне Дудинская блистательно станцует Принцессу Флорину в «Спящей красавице», продемонстрировав невероятное владение всем арсеналом балеринской техники. Она царила на сцене на каком-то космическом уровне, хотя танцевала просто вариацию в классическом балете. Дудинская так умела завести зрителей, что ее спектакли уже в первые годы работы в театре превращались в подобие спортивных матчей: публика, заведенная темпераментом балерины, вопила как сумасшедшая.
В 1933 году она станцевала Жизель, Мирейль де Пуатье в «Пламени Парижа» и Машу в «Щелкунчике». Но самое главное – в «Лебедином озере», поставленном Вагановой (в то время Ваганова была руководителем балетной труппы ГАТОБ). Редакция Вагановой была очень необычной:
