Осколки царства - Дмитрий Володихин

- Добрый день.

- Да-да. Здравствуйте, молодой человек.

- Вам не дашь и сорока пяти.

- Мне сорок один. А причем здесь это?

- Вы не до такой степени стары, чтобы называть меня "молодой человек".

- Ха-ха. Хм. Извините, профессиональное. Привык, знаете ли, со студентами. Семнадцать лет преподаю, знаете ли. Доцент Механико-технологического института, кафедра философии. Леонид Григорьевич.

Игорь недобро покосился на Леонида Григорьевича. Недобро-недобро, как пес в подъезде косится на не-хозяина, когда хозяин рядышком. Бульдожки при этом выразительно работают бровью: вверх-вниз-вверх-вниз - в тональности угрожающего презрения. Бровью Игорь так не умел, а попросту изречь ритуальную формулу "отвалимужикченепонял" не смог бы даже в сильном подпитии. Леонид Григорьевич вальяжно расположил свое безногое тело в инвалидной коляске. Видимо, коляска двигалась, откликаясь на нажатие кнопочек, обильно разбросанных по пульту управления. Эта черная коробочка облюбовала правую ладонь доцента. Доцент победно поглядывал на Игоря, наметанным глазом определив ту степень цивилизованности, которая напрочь исключает "отвалимужикченепонял". Будем общаться, знаете ли. Быть может, вступим в диспут. Все в Леониде Григорьевиче пело победную песнь "попался, не уйдешь", все, а не только очи. Эспаньолка победно топорщилась кверху, немыслимая какая-то борсалина, надетая по-щегольски набок (как будто женщинам нужны безногие калеки), победно загибала поля, часики победно поблескивали, золотой корпус, кажется. С каких это пор доценты по кафедре философии столько получают в России? В целом восемь. Или даже девять. Господи Иисусе, кошмар какой.

Игорь тоскливо вздохнул: не избежать. Какая еще нужна этому миру философия, чтобы вторгаться в его душу и его покой? Какой еще доцент? Какая математико-технология? Или механико-...? Положительно, Леонид Григорьевич твердо решил использовать все преимущества собственного увечья. Никак нельзя отказать его незваному вторжению в мирных переговорах или приграничном сражении.

- Игорь.

- Очень приятно. Но, знаете ли, продолжаю не скрывать своего удивления: молодой человек, в наше время, полное самых сверкающих перспектив... нет, правильнее было бы - "самых манящих перспектив", увлекается архаичной ахинеей. Невероятно! Консервативная революция, солнечный дух, неотразимое превосходство... Надеюсь, вы понимаете, что все решают наука, техника, информация? Мечтатели были во все времена. Но эти три компонента торжествуют, на их стороне сила. Вернее, они сами - основа силы. Будущее мира сейчас определяется в знаках техники. В математических, я бы сказал, символах.

- Вы позабыли о финансах.

- Да, может быть. Это явления одного ряда.

- Не стану спорить.

- Уже не первый год я сотрудничаю с Международным центром по развитию высоких технологий. Вы представить себе не можете, как далеко видно оттуда, но не в пространственном смысле, а в темпоральном, так сказать. Оттуда я обозреваю будущее и не только, знаете ли, его ближайший отрезок.

- Это приносит вам немало удовольствия, надо полагать, - Игорь с неприязненной ленью размышлял о том, сколько доценту философии потребуется реплик, чтобы в открытую предложить работу. Раз уж начал с манящих перспектив, значит, какая-нибудь коммерция. Девять, вызывающее девять, ясно, откуда золотые часики.

- Я вижу, вы понимаете меня. Не верю, что современный человек, в здравом, так сказать, уме и твердой памяти, беспочвенные мечтания о новом средневековье предпочтет живой жизни со всеми ее ярчайшими реалиями, "Ритор какой! Боже упаси с болтунами связываться, - все с той же неприязненной ленью размышлял Игорь на фоне оратории. - Только не спорить будет еще хуже". - Полагаю, что любой умный, образованный человек, если ему не мешают предрассудки, способен воспринять правила игры, которые предлагает современность. Неужто стремительная стрела сегодняшнего дня ставится вами ниже затхлых традиций, рутинного какого-то язычества! Вы вообще-то христианин?

- Да.

- Любопытно, знаете ли, как вы это понимаете, Игорь. Что для вас быть христианином?

- Верую во Святую Троицу, в Иисуса Христа, распятого и воскресшего... Вы, как образованный человек, текст символа веры, конечно, знаете. Постую по средам и пятницам, а также в прочие положенные дни, молюсь, бываю в церкви на службах, исповедуюсь и причащаюсь. Вином и квасным хлебом. Не слишком часто, к сожалению. Надеюсь, что Он простит мне этот грех. Что вам еще сказать о моем христианстве?

- Вы вновь удивляете меня. Весь мир постепенно движется к единству, универсальности, так сказать. Видны первые, самые общие очертания той религии, которая, когда-нибудь, знаете ли, овладеет всеми умами. Будет общей для всего человечества. Общее направление - к синкретизму. Всеобщая любовь и социальное милосердие - таким я вижу место религии в современной цивилизации; смягчать нравы, не допускать войны всех против всех. Не столь уж важно, в какой форме: Троица, Тримурти... А у вас? Воистину средневековье. Даже по отношению ко всемирному христианству вы избыточно православны. Знаете такое слово - партикуляризм?

- Знаю, не пугает.

- На мой взгляд, истовая односторонность, да еще вкупе с обрядоверием, слишком часто приводит ко вратам фанатизма. Если... хм... Бог потребует у вас принести в жертву любимую, вы сделаете это?

- Я буду молиться, чтобы Он избавил меня от подобного испытания.

- Ну а если все-таки не избавит?

- А как вы ног лишились? Расскажите.

- Простите? Как нелепо! Не могу не подчеркнуть: вы - невежливый человек. Впрочем, я, как преподаватель со стажем, готов к любым неожиданностям. Извольте: несчастный случай, поезд сошел с рельсов. Первый год я ужасно переживал... Но потом, знаете ли, успокоился. Человек я обеспеченный, так что супруга осталась при мне. Лекционный курс я также не потерял. До института меня подвозят на машине, затем в назначенное время забирают домой. Кресло замечательное, английской работы, управление полностью электрифицировано. Правда, в сырую погоду... э-э-э... бьет током. И, представьте себе, довольно болезненно. Но тут что поделаешь, Париж стоит мессы! Глупо было бы не пользоваться техникой столь высокого класса из-за мелких побочных эффектов. От хулиганствующих субъектов, надеюсь, смогу защитить себя с помощью вот этого пистолетика. Пневматика, чудо русской конверсии. Оружие, как вы понимаете, это единственная сфера, где русские всегда были на высоте. С десяти шагов проделает дыру в непочтительном черепе.

- А теперь простите, Леонид Григорьевич, мне придется откланяться. Обеденный перерыв на исходе, надо идти.

- Вы хотите вот так, на полуслове, прервать нашу беседу! Я ведь даже не успел вам изложить суть своей позиции. И потом, я хотел, быть может, кое-что вам предложить в смысле э-э-э трудоустройства. На более высоком уровне.