Резервация разума - Сергей Самаров

Облетев гору, на которой располагалась пятая застава, почти у самой подошвы по периметру, мой скутер скользнул между двух разнокалиберных гор, и на большой скорости, вдавившей меня в кресло, промчался над границей так быстро, что я при всем старании не сумел понять момент пересечения какой-то условной линии. Полет проходил слишком низко, и внизу все мелькало. Не было возможности на чем-то конкретном сосредоточиться, что-то ясно рассмотреть. Скорость снизилась только тогда, когда скутер развернулся на вираже над заброшенной грузинской деревней, и уже в глубине грузинской территории полетел вдоль границы. Туда, откуда не так и давно запускали «беспилотник». По крайней мере, в ту сторону.

Сверяться с картой у меня необходимости не было. Я запомнил ее хорошо. И в нужном месте попросил шлем посадить скутер на склоне горы, где была достаточно ровная площадка, обложенная по окружности большими валунами так ровно, что это походило на правильный искусственный круг. Но какая сила могла таскать сюда эти громадные валуны, и, главное, с какой целью – мне было непонятно. Оттуда, с этой площадки, открывался вид на временный палаточный лагерь, что был выставлен у подножия горы, разделяющей Россию и Грузию. Но граница проходила по другую сторону горы. Площадка представляла собой прекрасное место для наблюдения за американцами, а это были именно они, и даже свой «матрасный» флаг не постеснялись поднять над одной из палаток. Это навело меня на новую мысль. Я раздумал отсылать скутер на заставу, и мой квантовый киберкомпьютер по моей просьбе сразу же после окончания разгрузки, то есть, когда я вытащил кейс со снайперским комплексом, и свой рюкзак, преобразовал сам скутер в обычный внешне валун, точно такой же, как стоящие рядом. Я тут же обратил внимание на то, что из-под нового валуна растет трава, и наблюдательный человек сразу поймет, что валун появился здесь недавно. Тогда квантовый киберкомпьютер вдавил валун в землю сантиметров на пятнадцать – двадцать, что создавало полную иллюзию долговременности пребывания камня здесь.

Я долго сомневался, не решаясь задать чем-то провокационный вопрос, но все же в последний момент задал его шлему:

– Если я влипну в какую-то неприятность, ты сможешь меня выручить?

– Это зависит от того, что за неприятность тебя ждет. Что бы тебе ни грозило, я не смогу уничтожить другую разумную жизнь, пусть даже это будет квантовый компьютер низшего звена, например, как у стерехов, работающий на двух кубитах.

Он, в отличие от ктархов, не желал убивать даже стерехов. Вернее, желал, но не сворим разумом, а человеческими руками. Я это заметил, даже понял, что в него заложено программное ограничение, но говорить стал о другом.

– То есть, ты хочешь сказать, что квантовый компьютер – это разумное существо?

– Конечно. Это мощный искусственный интеллект… Тем не менее, он наделен разумом. И разум этот бывает иногда более чувствительным, чем природный разум разумных существ. И еще одно ограничение, весьма существенное…

Я уже понял, о чем пойдет речь, потому что мысленно готовил этот вопрос. И он прочитал его до того, как я успел его сформулировать. Вопрос возник, когда я вспомнил, что адмирал Гжнан, сын Амороссэ не мог позвать к себе свой шлем, и просил меня принести его.

– Да, – ответил шлем. Так оно и есть. Если кто-то другой наденет шлем на себя, он и будет мной управлять. Более того, даже если шлем будет не на голове, а просто ближе к другому существу, управление переходит к этому существу. Потому он и должен быть у тебя постоянно на голове. Если шлем будет у кого-то, от тебя я буду в состоянии принимать только отдельные слабые сигналы, но не всегда смогу их выполнить. Я не в состоянии диктовать свою волю тому, кто надел шлем. Это мне запрещено моей основной программой.

– А воспротивиться тому, чтобы тебя с моей головы сняли, ты можешь?

– Нет. Это исключено полностью. В мою основную программу заложен запрет на неподчинение природному разуму.

– А если это будет разум стереха?

– Это безразлично. Тебе это, возможно, трудно осознать, но такие мои действия полностью соответствуют нравственности ктархов. Ктархи сами со стерехами воевать имеют право, поскольку стерехи долгое время угнетали их и подавливали, и всегда желают вернуть прошлое. Ктархи не хотят этого, и сопротивляются. Но у ктархов природный разум, а у меня искусственный. И ктархи решили, что искусственный разум не доложен иметь возможность противиться воли естественного, и не имеет права причинять ему вред ни при каких обстоятельствах. Даже при угрозе собственной гибели. Как-то сопротивляться воле чуждого мне искусственного разума я еще могу, хотя уничтожать его тоже права не имею. А против естественного разума я бессилен.

– Хорошо, соедини меня для разговора с майором Медведем.

– Слушаю, Троица! – майор Медведь отозвался сразу, словно он присутствовал при нашей беседе, и только ждал, когда ему дадут право вставить слово. – Доложи обстановку.

– Через границу пролетел благополучно. Если кто и видел меня, то из-за скорости на небольшой высоте за долю секунды разобрать, что это было, человеку невозможно. Приземлился на склоне горы. Здесь удобная площадка с видимостью на американский лагерь. Одиннадцать палаток. Над одной американский флаг – не стесняются, и скрывать свое присутствие, по моему мнению, не собираются. Людей пока не видел. Впечатление такое, что лагерь пуст. Или днем там все спят, а ночью собираются работать. Впрочем, возможно, что научная экспедиция разбрелась по округе малыми группами. Они же сюда прибыли, чтобы что-то изучить, а сидя в палатке изучить невозможно даже ближайшую поляну.

– Понял. Изучи, как следует, обстановку, прежде, чем что-то предпринимать. Может, скутер при себе оставишь? Не будешь отправлять.

– Я уже оставил. Потому и на связь вышел, чтобы предупредить. Мой шлем замаскировал его под камень на площадке. У меня все. Начинаю работать. Выставлю для начала роботизированный комплекс. Это моя страховка. Управляет им с моего смартфона старший лейтенант Епиханцев. Он парень толковый. Справится. Вторая страховка уже выставлена – ефрейтор Ассонов. Но он контролирует только небольшой участок – гора мешает. Нет видимости грузинской территории. А отправлять его сразу за границу тоже рискованно.

– Хорошо, Троица. Работай. Докладывай обстановку. По необходимости, понятно, и по возможности. Будем ждать. Всегда готовы вылететь на поддержку.

– Работаю.

Я попросил шлем вызвать на связь трубку моего собственного смартфона.

Старший лейтенант Епиханцев ответил сразу, словно смартфон в руках держал. Так оно, наверное, и было в действительности.

– Валерий Абдураимович, ефрейтора Ассонова устроил?

– Сидит на месте в полной готовности. Ты сам как?

– Благополучно. Сейчас начну выставлять снайперский комплекс. Готов к настройке?

– Готов. Как только потребуется запустить программу, сообщи мне. Я синхронизирую управление, а потом и отработаю. Не переживай.

– Договорились. Конец связи.

Выставить снайперский комплекс оказалось делом не сложным. Хотя я с непривычки изначально начал действовать неправильно. Исходил я из того, что выставлял позицию для стрелка-человека. Такая позиции выглядела наиболее удобной, когда камень-валун использовался в качестве бруствера. Я установил винтовку, навел прицел в район не перед палатками, а несколько дальше, где должна проходить тропа в погранотряд, И где она должна просматриваться в прицел ефрейтором Ассоновым. После чего, прежде, чем подсоединить привод радиоуправляемых двигателей, производящих наводку, представил себе, что будет после первого же выстрела, и сразу осознал свою ошибку. Не зря винтовка была снабжена сошками, а ножки сошек имели шипы длиной в пару с половиной сантиметров. Стволу требовалась ось, чтобы ствол мог совершать движение из стороны в сторону, и вверх-вниз. В камень воткнуть шипы сошек было невозможно. И потому я выбрал новое место, установил винтовку так, чтобы сошки являлись осью вращения, посмотрел в прицел – ствол смотрел как раз туда, куда требовалось, и только после этого соединил с прикладом два привода электродвигателей, а сами двигатели соединил с аккумулятором. И попросил шлем соединить меня с моим смартфоном.

– Валерий Абдураимович, проверяй. Все сделал.

– Понял. Пробую.

Судя по тому, что начали вращаться подстроечные колесики прицела, Епиханцев начал именно с него, синхронизируя «зрение» трубки со «зрением» сложного прицела дальнобойной винтовки. Это заняло несколько секунд, после чего тихо загудели электродвигатели, и ствол совершил одновременное движение вверх и вправо, а сразу за этим вниз и влево. А меня внезапно осенило.