Резервация разума - Сергей Самаров

Сергей Самаров

Резервация разума

© ООО «Издательство «Эксмо», 2017

© Самаров С., 2017

В этот раз командир взвода спецназа ГРУ Владимир Александрович Троица с частью своих солдат даже не успел покинуть Резервацию, как и бойцы отдельной мобильной офицерской группы «Зверинец», в состав которой стерший лейтенант Троица входил, совмещая эту должность с должностью командира взвода, как было получено новое задание. Причем, одно и то же задание было получено сразу из двух источников, от своего непосредственного командования и от тех существ, которые совсем недавно еще считались врагами и инопланетными пришельцами, но неожиданно стали и друзьями, и союзниками.

Задание было чисто человеческое, и предназначалось для людей. Спецназ выступал, предположительно, против другого спецназа, причем, выступал в горах против обученных горному делу специалистов. Как-то спецназ ГРУ справится со своим заданием?

ПРОЛОГ

Утро пришло, как обычно, вовремя. Наверное, подумалось мне, даже земля продолжала вращаться в привычную сторону. Хотя я не удивился бы, если бы она начала вращаться в другую. Теперь меня сложно было чем-то вообще удивить. Мне даже скучно от этого понимания стало. Но утро все же пришло… Иногда меня, признаюсь, раздражает привычка рассвета приходить или слишком рано, или слишком поздно. Это бывает, когда рассвет так или иначе мешает завершить начатое. Но в этот раз все пришло в нужное время. Завтракать взвод вместе с бойцами «Зверинца» сел еще в темноте, а закончился завтрак уже ярким солнечным утром. И вовсе не потому, что в спецназе служат сплошь одни повальные гурманы. При наших обычных нагрузках от еды у нас никто не отказывается, чтобы всегда вовремя пополнить запасы израсходованной накануне энергии, но засиживаться за застольем тоже никто привычки не имеет. Просто восход в горах приходит сразу и резко. За пару минут солнце успевает выкатиться из-за хребта, и осветить ущелье.

Я посмотрел на часы. Стрелки показывали семь сорок семь. Даже поздноватое время для начала дня, если исходить из обычных нашей спецназовских будней. Впрочем, в боевой обстановке занятия с солдатами обычно не проводятся, и потому на привычки, выработанные в будни в расположении батальона, можно внимания не обращать. Да и спать все легли поздно. Только-только уложились в положенный норматив сна.

Из всех из нас поспать не удалось только нашему командиру майору Медведю. Он вылетал на скутере в зону устойчивой связи, а как только вернулся, сразу разбудил меня. На это мероприятие у майора ушло чуть больше четырех часов. Я, естественно, разбудил солдат своего взвода, сразу загрузив их легкой разминочной работой – приказал убрать с обмундирования все знаки различия. Другим офицерам своей группы майор Медведь приказал сделать то же самое. Мера эта была вынужденная, поскольку нам предстояло пересечь государственную границу, чтобы встретиться со спецназом американских горных егерей. И, вполне возможно, что встреча эта не сможет пройти мирно. И даже документы свои мы вынуждены будем оставить на сохранение паукам во главе с их адмиралом Гжнаном, сыном Амороссэ.

Сразу после завтрака, пока солдаты закапывали в каменистую землю ущелья пакеты от сухого пайка, я обратился к адмиралу с просьбой разрешить моим солдатам, не всем, но нескольким, слетать на скутерах на место, где их захватили, и забрать там свое оружие и свои рюкзаки, в которых остался «сухой паек». Запасов в каждом рюкзаке должно было хватить на все три дня, что отводилось нам на операцию.

– Да, у нас с вами разная пища. – согласился Гжнан, сын Амороссэ, – и твои солдаты не будут есть то, что едят ктархи, как ктархам неприятна ваша пища. – Объясни им, как создать скутер, и как летать на нем. Шлемы есть у всех.

– Еще прикажи вернуть солдатам то оружие, что отобрали у них при захвате. Я видел, им вооружились люди эмира Арсамакова, но сейчас им это оружие ни к чему. Оно сразу было им ни к чему, они не умели использовать его преимущество, поскольку не сняли с пояса солдат аккумуляторы. А все прицелы на нашем оружии работает только от этих аккумуляторов.

– Да, я распоряжусь, – согласился адмирал. – Сколько времени займет полет за рюкзаками? Ночью майор летал очень долго.

– Солдатам не придется ждать ответа командующего. Я так понимаю, что майора Медведя задержало именно это ожидание. Если солдаты полетят на предельной скорости, они обернутся за полчаса. Самое большое, за сорок минут.

– Пределов скорости у скутера не бывает. Ты, кстати, ночью посылал на то же самое место один только скутер. Он справился за минуту, и, насколько я обладаю информацией, большую часть времени скутер потратил на выбор нужного рюкзака. Может, и сейчас сделать то же самое? Человеческий организм не в состоянии выдержать такую скорость. А скутер может.

– Я думал об этом, – честно признался я. – Но я вытащил из оставленного оружия затворы, и спрятал их под камень. Там много камней. Скутеру трудно будет искать их.

– Скутер будет держать связь с твоим шлемом, и найдет нужный камень.

– А как он камень перевернет? У него же нет рук.

– У него нет рук, – согласился адмирал. А как он вчера принес тебе мины? Как обычно, он просто телепортирует то, что найдет.

– А может он телепортировать оружие и рюкзаки отсюда? Как телепортировал майора Медведя. Человека, я думаю, телепортировать сложнее.

– Вчера разрешение на это дал Стржнан, сын Коломоссэ. Он, как начальник экспедиции, наделен таким правом. Я здесь такого права не имею. Телепортация многих предметов на большое расстояние – это громадные затраты энергии. Боюсь, после вчерашнего, энергетическая установка еще не смогла полностью восстановиться. Телепортация всегда зависит напрямую от расстояния. Попробовать можно, но намного проще использовать скутер. Выигрыш во времени будет незначительным.

Хорошо, – согласился я. – Я схожу к своему скутеру, и попробую с ним договориться.

– Ты можешь договориться с ним, не сходя с места. Просто через шлем…

Я все никак не мог привыкнуть к своим новым возможностям. Всю предыдущую жизнь прожил без этих возможностей, а тут – сразу. Непривычно.

Но ими просто следовало пользоваться чаще, чтобы привыкнуть. Потому что они превосходили все, чтобы было доступно раньше. Раньше все достигалось большим трудом после тяжелейших занятий. Теперь это было проще. Следовало только сконцентрироваться на какой-то мысли. А иногда даже концентрироваться не приходилось, потому что шлем все мысли читал, и все делал сам еще до того, как я успевал мысль сформулировать. Я поправил на голове шлем, снова пару секунд формулировал в голове командную фразу, стараясь сделать ее доходчивее и яснее, а когда сформулировал, увидел, как в грот входит старший сержант Камнеломов, почему-то отказавшийся от разговоров по внутренней связи, и решивший обратиться ко мне лично, хотя отлично умел включать коммуникатор «Стрелец» на индивидуальный разговор хоть с командиром, хоть с кем-то из бойцов взвода.

– Товарищ старший лейтенант, там скутер прилетел, принес оставленные на стоянке рюкзаки солдат и оружие. Я всякую самодеятельность запретил. К ним никто без вашего разрешения не притронется.

Камнеломов повел себя правильно, выполняя мои недавние приказания, и хотя сейчас обстановка изменилась, я все же считал, что нажить себе неприятности за счет любопытства можно было запросто. Старший сержант не знал же моих намерений относительно солдатского имущества и вооружения. Я же только удивился оперативному их выполнению.

Я посмотрел на адмирала. Но ожидаемой довольной улыбки не увидел. И хорошо, что не увидел, потому что улыбка ктархов показывает их острые и многочисленные клиновидные, как у акулы, зубы, а у меня от этого вида дрожь по телу пробегает. Не от страха, а только от игры воображения. Со страхом я бороться умею. Не веря, что есть люди, не ведающие страха, я просто в себе побеждаю его силой воли. А вот с игрой воображения бороться бессмысленно и бесполезно. Я только однажды представил себе, как моя рука попадает между этими челюстями, и уже не могу побороть холодок, который пробегает по коже.

– Шлем прочитал твои мысли раньше, чем ты фразу подготовил, – адмирал Гжнан, сын Амороссэ, откровенно не говорил, что и он сам мои мысли читает, тем не менее, я еще раз убедился, что это именно так. Потому, наверное, он и не улыбался.

– А тебя самого, Гжнан, сын Амороссэ, тоже шлем научил читать чужие мысли? – я спрашивал, голосом изо всех сил высказывая претензию, но ктарх претензию, видимо, не уловил или просто не принял, и стал объяснять:

– Я же тебе говорил, что ктархи легко обучаются всему, – он ничуть не смутился моим тоном, и стал объяснять. – Всем нам в голову в самом раннем детстве трансплантируется мягкий квантовый компьютер, который развивается вместе с нами, обретает новые знания и умения. Он не сам по себе существует, выдавая все готовое, как шлем, он заставляет нас трудиться на свое развитие, и пытается сравнять ктархов со шлемом, что возможно только в идеале, но ни разу еще не удалось в реальности. По крайней мере, отдельные мысли других ктархов нам читать удается. Теперь, оказывается, получается и мысли отдельных людей читать. Это не всегда получается как между ктархами, так и между людьми. Необходима какая-то невидимая связь, я бы назвал ее мягко – симпатией, дружелюбием, причем, это чувство должно быть обоюдным. Вот мне удается читать отдельные твои мысли, и я делаю вывод, что ты хорошо ко мне относишься. С тем же эмиром Арсамаковым у меня никак не получалось это. И не только у меня, ни у кого из здешних ктархов не получалось. Но я твои мысли прочитал. Ты хочешь быстрее начать сборы, и не хочешь долгих разговоров, хотя у тебя есть какой-то вопрос, который я прочитать не могу. Должно быть, ты чем-то недоволен.