Счастье со второй попытки - Ким Лоренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я всегда жил для себя. Я не тот, кто тебе нужен…
– Ты мой мужчина, мой муж.
– Что ты делаешь, Беа?! – воскликнул он, когда она, подняв его руку к своим губам, поцеловала ее.
Она почувствовала, как напряглись его мускулы, и, отпустив его руку, пригнула к себе его голову. Ей хотелось сказать: «Вот мое сердце, Данте, позволь мне любить тебя», – но вместо этого произнесла:
– Давай займемся любовью, Данте.
Он не мог отказать ей. Не хотел.
Из груди его вырвался стон, и он прижал ее к себе. Губы их слились в поцелуе, а языки сплелись. В огне страсти сгорели все их переживания, осталось лишь одно жгучее желание.
Лишь ее пальцы были холодными, когда она, проникнув под его рубашку, погладила его живот и стала расстегивать брюки.
Он поцеловал ее гладкое обнаженное плечо и стянул струящийся шелк с другого. Платье белоснежной волной упало к ее ногам.
Обняв ее за талию, Данте отстранил ее от себя, чтобы полюбоваться ее роскошным телом. Золотистую кожу и гибкие очертания фигуры скрывали лишь бюстгальтер без бретелей и узенькие трусики.
– Ты похожа на богиню, – выдохнул он.
– Я чувствую себя женщиной. Именно ты пробудил во мне это чувство, Данте.
Ни слова не говоря, он подхватил ее на руки и понес в спальню. Беатрис прижалась к его обнаженной груди. Сегодня он был очень нужен ей, как и она была нужна ему. Возможно, Данте не любит ее так, как она его, но она возьмет все, что он сегодня ей даст.
Данте готов был дать многое. Его прикосновения пробудили в ней желание, разожгли страсть. Когда он снимал с себя рубашку, она поцеловала его грудь, ощутив солоноватый вкус его кожи, а он, обхватив ее лицо ладонями, с жадностью поцеловал ее, изнемогая от желания.
Когда ее нежные соски уперлись в его твердую грудь, она поняла, что Данте успел снять с нее бюстгальтер.
Ее ноги раздвинулись под его ласками, и Беатрис тихо застонала, когда он погладил ее чувственные влажные складки своими искусными пальцами.
Она сходила с ума от желания ощутить его внутри себя – в той глубине, куда не проникал никакой другой мужчина. Данте дразнил ее, лаская, но, наконец, сильным толчком вошел в нее, и она, застонав, выгнулась навстречу ему. Обхватив ногами его талию, Беатрис почувствовала, что они слились в единое целое, и это было сказочное ощущение.
Когда она достигла оргазма, ей показалось, что сейчас она рассыплется на кусочки – столь острым и пронзительным было это ощущение. Но она не рассыпалась, и это было чудо. Купаясь в волнах наслаждения, охвативших ее, Беатрис забылась в блаженстве.
Данте лежал на ней, тяжело дыша, желая продлить эту близость. И Беатрис, обняв его за плечи и притянув к себе, прошептала:
– Мне так хорошо сейчас, хочу, чтобы это продолжалось целую вечность…
Поцеловав ее, Данте прижал ее голову к своей влажной груди, и так они лежали, соединившись, до тех пор, пока она не ощутила, как его член в ее лоне наливается силой.
Она заглянула ему в глаза.
– Ты пробудила во мне желание, сага.
– Ты пробудил во мне ненасытность.
Позже ночью они снова занимались любовью, уже медленно и с бесконечной нежностью, с наслаждением исследуя тела друг друга. Малейшее прикосновение нежных рук Данте заставляло трепетать ее тело. И каждое прикосновение пробуждало в ней такие чувства, что ей хотелось плакать от счастья.
После глубокой разрядки ей потребовалось много времени, чтобы вернуться с небес на землю.
Неужели в экстазе она кричала: «Я люблю тебя», снова и снова, или это ей только мерещилось?
Данте так и не смог уснуть. Беатрис спала, прижавшись к нему. Сердце его сжалось, когда он взглянул на ее сказочно красивое лицо. Он не мог больше обманываться, убеждая себя в том, что их связывает только секс. Напрасно он думал, что сможет обращаться с Беатрис как с любой другой женщиной. Она была не похожа на других, и он испытывал к ней… Стиснув зубы, он отогнал эти мысли. Он еще не готов был взглянуть правде в лицо.
Человек способен измениться. Беатрис убедила его в этом, потому что, как ни странно, она верила в него. И когда он взглянул на женщину, спавшую, как ангел, в его объятиях, он поклялся оправдать ее веру в него.
Глава 12
Было еще темно, когда Данте перекатился на свою половину кровати, и Беатрис проснулась. Она потянулась, протянула руку и дотронулась до его теплой спины.
Присев на краешке кровати, он поцеловал ее в ответ на ее сонное протестующее бормотание и резко оторвался от ее губ.
Беатрис вдруг стало холодно, хотя в комнате было тепло.
– Неужели кто‑то позвонил насчет конференции в середине ночи? – возмущенно сквозь сон проговорила она, приподнявшись на локте и откинув со лба шелковистую прядь волос. Запах его кожи был таким притягательным.
– Половина земного шара уже на ногах – глобальная экономика работает круглосуточно. К тому же уже утро, пусть и раннее…
Услышав, как Беатрис тянется к выключателю настольной лампы, он придержал ее руку.
– Нет, не надо. – Если он прочтет призыв в ее глазах, просто не сможет уйти.
И все же Беатрис не послушалась его и включила лампу.
В приглушенном свете Данте увидел ее роскошное тело, ее идеальную грудь, едва прикрытую распущенными волосами.
Беатрис надула губы.
– Я не хочу вставать. – Она вообще не хотела, чтобы эта ночь кончалась. Ей даже не хотелось думать об этом.
Поцеловав ее в губы, Данте выключил свет:
– Тогда спи.
Неделю спустя Данте вошел в гостиную в тот самый момент, когда какая‑то молодая женщина вышла из нее. Уже второй раз за неделю ему удалось включить в свой распорядок дня совместный ланч с Беатрис.
С одной стороны, он не мог поверить в то, что пытается заработать расположение своей жены, но с другой – должен был признать, что его новое расписание было более продуктивным.
– Кто это был?
– Моя новая секретарша.
Данте поднял брови:
– Ты не теряешь ни минуты.
– Мне ее рекомендовали.
– Кто?
– Джакинта.
Данте нахмурился, расслабив узел галстука:
– А кто такая Джакинта?
– Горничная. Та, у которой рыжие волосы и классные очки.
– Солидная рекомендация…
– Мне следовало спросить тебя? – В вопросе Беатрис слышался вызов.
– Нет, не следовало.
Она улыбнулась.
– Джакинта рекомендовала мне и прежних работников. – Когда Беатрис перечислила их, глаза у Данте расширились. – Я понимаю, что работать
