Будни и праздники императорского двора - Леонид Выскочков

Персональный состав свиты был довольно случайным, учитывались стаж и послужной список генералов и личное расположение государя. Николай I постарался возвысить это звание, назначив 25 декабря 1825 г. в генерал-адъютанты Дмитрия Николаевича Сенявина (1763–1831), отличившегося в 1807 г. во время 2-й Архипелагской экспедиции в Эгейском море и с 1813 г. находившегося в отставке [326] . В том же году он стал полным адмиралом.

Вскоре после воцарения император Николай не замедлил вспомнить об одном из опальных деятелей прошлого царствования, бывшем генерал-адъютанте императора Александра I, светлейшем князе Александре Сергеевиче Меншикове (1787–1869). 24 ноября 1824 г. в чине генерал-майора А. С. Меншиков был уволен в отставку. Николай Павлович вызвал князя Меншикова из Москвы, тот немедленно выехал 29 декабря 1825 г. и, прибыв в Петербург 1 января 1826 г., остановился у графа А. Ф. Орлова. На другой день князь Меншиков явился к возвратившемуся уже из Таганрога генерал-адъютанту Дибичу, предложившему ему начальство над Кавказской линией; но князь отказался от подобного назначения. 3 января князь Меншиков был принят императором Николаем; государь предложил ему ехать с особым поручением в Персию. После разговора с государем в высочайшем приказе от 6 января 1826 г. объявлено было: «Уволенный из свиты его императорского величества по квартирмейстерской части генерал-майор князь Меншиков – в ту же часть» [327] . Так началась настоящая карьера А. С. Меншикова, в дальнейшем адмирала, начальника Морского штаба (1827), с 1831 г. – Главного морского штаба (с 1836 г. – с правами морского министра), одновременно финляндского генерал-губернатора (с декабря 1831 г.) и члена Государственного совета (с 1830 г.).

Некоторые генерал-адъютанты участвовали в воспитании и обучении сыновей Николая Павловича. Среди них были: генерал-адъютант Александр Александрович Кавелин (1793–1850); бывший помощник воспитателя при цесаревиче Александре Николаевиче, упоминавшийся уже Семен Алексеевич Юрьевич (с 1837 г. он был флигель-адъютантом), Л. И. Философов. Воспитателем великого князя Константина Николаевича был упоминавшийся адмирал и президент Русского географического общества Федор Петрович Литке (1797–1882).

В статье 23 духовного завещания от 4 мая 1844 г. Николай I изъявил благоволение всей своей свите: «Искренне благодарю всех бывших при мне господ генерал-адъютантов, генералов моей Свиты и флигель-адъютантов за верную их службу; прошу их с тою же любовью и преданностью служить моему сыну» [328] . После кончины императора всем членам свиты были разосланы выписки из этого документа. Позднее им были вручены бронзовые медали в память кончины императора Николая [329] .

Среди флигель-адъютантов были многие незаурядные личности, например герой Наварина Ф. Г. Гейден (флигель-адъютант с 3 апреля 1849 г.) [330] . Другие были своими людьми при дворе. Например, друг Николая I с детских лет Владимир Федорович Адлерберг (1791–1884), ротмистр лейб-гвардии Конного полка, побочный сын великого князя Константина Павловича Павел Константинович Александров (1808–1857), граф, состоявший при императрице Александре Федоровне, Степан Федорович Апраксин (1792–1862). Доверенное лицо Николай Павловича, его адъютант с 1819 г. флигель-адъютант Василий Алексеевич Перовский (1795–1857), младший брат Л. А. Перовского, сопровождал дочерей императора в Москву на коронацию [331] . Будущий оренбургский генерал-губернатор, внебрачный сын графа А. К. Разумовского, в 1855 г. вместе со старшим братом он получил титул графа.

После кончины цесаревича Константина Павловича его адъютанты перешли к Николаю I и позднее стали флигель-адъютантами. Великая княжна Ольга Николаевна скептически пишет о новых адъютантах: «Между ними были чужие и безродные, умные люди или просто красавцы, как, например, американец Монго или Безобразов, любимец всех дам» [332] . Прозвище Монго имел Алексей Аркадьевич Столыпин, внук графа Н. С. Мордвинова, двоюродный дядя М. Ю. Лермонтова [333] . Ротмистр лейб-гвардии Кирасирского полка Сергей Дмитриевич Безобразов (1801–1879) был назначен флигель-адъютантом в 1834 г., впоследствии – генерал от кавалерии. Это о нем ходили сплетни, что, столкнувшись с императором из-за дамы своего сердца, он осмелился протестовать и в ревности дал императору пощечину. Именно этим общественная молва объясняла высылку его из столицы [334] .

Флигель-адъютантом был граф Григорий Григорьевич Кушелев (1802–1855), полковник, впоследствии генерал-лейтенант, брат известного А. Г. Кушелева-Безбородко [335] . В 1846 г. был зачислен в свиту ЕИВ будущий генерал-адъютант (1849) и генерал от кавалерии (1866), командир лейб-гвардии Конного полка Петр Петрович Ланской (1799–1877), с 1844 г. женатый на вдове А. С. Пушкина Наталье Николаевне [336] .

Рота дворцовых гренадер

Непременной частью дворцовых интерьеров были красочные фигуры дворцовых гренадер в особых темно-зеленых мундирах, брюках, расшитых золотыми галунами, медвежьих шапках с золотым кутасом (шнуры с кистями), которые своим покроем напоминали шапки наполеоновских гвардейцев.

На сабле был офицерский темляк. Гренадеры, как это видно на картине А. И. Ладюрнера «Гербовый зал Зимнего дворца» (1834 г.), эффектно смотрелись в дворцовом интерьере. Общим требованием было блюсти усы и баки.

В Петербурге за золотой мундир дворцовых гренадер прозвали «золотой ротой». Мимо царя гренадеры ходили строем так называемым тихим шагом – 72–75 шагов в минуту вместо 107–110, определенных для маршировки на больших парадах. Ротное знамя представляло собой бархатное полотнище, на нем был изображен золотой парчовый крест с надписью: «В воспоминание – подвигов – Российской – Гвардии». Знамя хранилось в специальном сафьяновом ларце. В дни торжеств его устанавливали в Военной галерее у портрета Александра I.

Р. К. Жуковский. Дворцовый гренадер. Литография. 1840-е гг.

Рота дворцовых гренадер была создана именным указом от 2 октября 1827 г. № 1436 «из гвардейских отставных нижних чинов, бывших в походах против неприятеля и только по распоряжению императора». Об обязанностях роты в указе говорилось: «Рота имеет только присмотр или полицейский надзор во дворце, а в большие праздники дает во дворце почетный караул и посты… другой строевой службы не несет». Дворцовые гренадеры наблюдали за коллекциями Эрмитажа и следили за порядком в Зимнем дворце. Рота участвовала и во всех празднованиях, связанных с открытием памятников военной истории [337] .

Первоначально рота состояла из 120 солдат, представлявших 17 гвардейских частей, но больше всего было бывших конногвардейцев и измайловцев, причем бывшим кавалеристам пришлось переучиваться по пехотным артикулам. Среди гренадер было 69 награжденных знаком отличия Военного ордена. Трое офицеров роты, выслужившихся из нижних чинов, имели знаки отличия за Бородино. Рота находилась в ведении Министерства двора, но по строевой части подчинялась командиру Гвардейского корпуса [338] . Командиром роты был назначен капитан (впоследствии – полковник) Егор Григорьевич Качмарев, поручиком – Василий Михайлович Лаврентьев. Рота была на привилегированном положении. Кроме оклада (унтер-офицерам как прапорщикам, гренадерам первой статьи как фельдфебелям, гренадерам второй статьи как унтер-офицерам) Николай I пожаловал по второму окладу: унтеры стали получать семьсот рублей в год, гренадеры первой статьи – по триста пятьдесят, а второй – по триста рублей.

Рота приступила к службе в дворцовых покоях с понедельника 9 ноября 1827 г. После восстановления Зимнего дворца было принято новое «Положение об управлении Императорским Зимним Его Императорского Величества дворцом», на которое 7 апреля 1840 г. была наложена резолюция Николая I: «Быть по сему». В § 19–22 были более четко прописаны обязанности гренадер. Поддержание внутреннего порядка во всех внутренних покоях, залах и комнатах возлагалась на них, а в прочих помещениях (коридоры, лестницы, подъезды, дворы и окружность дворца) – «на майора от ворот». К внутреннему порядку были отнесены: «Совершенная чистота; исправная чистка полов, мебелей, окон и прочих принадлежностей; своевременная топка печей и каминов; содержание определенной степени теплоты; свежесть и чистота воздуха; освещение в должное время, и должная от огня осторожность». «Непрерывное и точное наблюдение за всем этим, – говорилось в «Положении», – возлагается на обязанности командира роты дворцовых гренадер, дежурных офицеров оного и самих гренадер» [339] .

В «Дополнении» к указанному «Положению» от 25 апреля 1840 г. отмечалось, что к управлению Императорским Зимним дворцом «присоединяются также все прикосновенные к сему дворцу здания: эрмитажные, театральные и вновь возводимого императорского музеума» [340] .

По сравнению с другими войсками они имели ряд уставных и материальных преимуществ. Офицеры роты, говорилось в указе, «имеют чин старой гвардии». В частности, фельдфебель роты приравнивался по чину к подпоручику, а унтер-офицер – к прапорщику армии, рядовые – к унтер-офицерам армии с соответствующими окладами. Сверх жалованья им выплачивались суммы, полагающиеся им как «комнатным инвалидам». В § 12 особо оговаривались правила отдания чести: «Нижние чины сей роты честь отдают одной императорской фамилии, фельдмаршалам, министру двора и начальнику Главного штаба Его Императорского Величества. Прочим генералам берут под приклад». Далее § 13 предусматривалось: «Нижним чинам сей роты часовые как гвардии, так и армии отдают честь» [341] .