Будни и праздники императорского двора - Леонид Выскочков

Но в общении с женщинами Николай Павлович традиционно переходил на французский язык. Так было принято. В «Евгении Онегине» А. С. Пушкин (эти строки написаны летом 1824 г.) писал о Татьяне:

Итак, писала по-французски…

Что делать! повторяю вновь:

Доныне дамская любовь

Не изъяснялася по-русски… [314]

Даже императрица Александра Федоровна недостаточно хорошо говорила по-русски. Когда требовалось, Е. Ф. Канкрин говорил по-русски, хотя и ломаным языком [315] .

Весьма интересно чтение стихов фрейлиной Е. Ф. Тизенгаузен 4 января 1830 г. на костюмированном балу в Аничковом дворце, где женские роли исполнялись мужчинами, а мужские – женщинами. Это ей с письмом от 1 января 1830 г. А. С. Пушкин послал в Зимний дворец текст стихотворения «Циклоп», начинающийся словами: «Язык и ум теряя разом…» Бал давала великая княгиня Елена Павловна в честь императрицы [316] . На балу прозвучало 17 стихотворений, из которых три были на русском языке. Красивая фрейлина Е. Ф. Тизенгаузен изображала на балу страшного циклопа и на русском языке читала это стихотворение [317] . Подобно матери она была в восхищении от творчества А. С. Пушкина.

Исследовательница И. И. Несмеянова подводит итог: «Можно утверждать, что Николай I, считавший себя "русским", имевший привычку говорить при дворе по-русски, пропагандировал родной язык и в собственной семье, оказывая определенное "речевое" давление, как глава Дома, и среди придворных. Однако речевая инновация императора, отвечавшая его политике сохранения самобытности, впоследствии не превратилась в традицию: двор по-прежнему оставался преимущественно франкоязычным» [318] . Можно добавить, что в дипломатической переписке Министерства иностранных дел французский язык был в употреблении до 1887 г.

Свита играет короля: императорская свита, дворцовые гренадеры, конвой

Императорскую главную квартиру составляли: Свита Его Императорского Величества, военно-походная канцелярия, Собственный Его Императорского Величества Конвой, рота дворцовых гренадер и лейб-медики. Во главе квартиры стоял командующий, должность которого со вступлением на престол Александра II (точнее – с 1856 г.) стала совмещаться с должностью министра императорского двора.

Свита Его Императорского Величества

Еще в 1711 г. в России впервые появляются должности генерал-адъютанта и флигель-адъютанта. С 1713 г. генерал-адъютанты стали назначаться при монархе, а с конца XVIII в. названные должности окончательно перестают связываться с постоянным исполнением адъютантских обязанностей и превращаются в почетные звания. Оба звания (генерал-адъютант и флигель-адъютант) стали даваться лицам, уже имевшим военные чины.

В начале XIX в. складывается понятие «Свита Его Императорского Величества», объединявшее всех генерал– и флигель-адъютантов. Роль свиты в это время возрастает, для Александра I члены свиты были ближайшим кругом общения. Представители свиты выезжали вместе с ним в войска на ежедневный парад, сопровождали в пеших и конных прогулках, на балах, придворных церемониях, обедали с ним. Отношения с ними императора были дружескими и неформальными. Попасть в свиту было престижно, и Александру I приходилось выдерживать подчас сильный натиск матушек, которые пытались пристроить своих взрослых сыновей в свиту в качестве флигель-адъютантов вопреки их воинским доблестям и прочим заслугам.

Назначение в свиту даже флигель-адъютантом означало особую честь. Для Александра I, а позднее и для Николая I это решение тщательно обдумывалось, и одной протекции или личного расположения было мало.

Весьма характерен эпизод в упоминавшихся уже воспоминаниях бывшей фрейлины графини Шуазель-Гуфье, предпринявшей поездку в Царское Село в 1824 г., чтобы походатайствовать за своего пасынка, первого сына своего мужа. Несмотря на весьма любезный прием дамы, которую он после встречи в парке поселил в Александровском дворце, император через некоторое время отказал ей в просьбе. Графиня пишет: «Затем государь сказал, что моя просьба относительно займа удовлетворена; в то же время он высказал сожаление, что не может исполнить другую просьбу. Старший сын графа Ш., служивший в России с ранней юности, вернее – с детства, очень желал получить место адъютанта при его величестве и просил меня ходатайствовать за него. Мне очень хотелось устроить это дело, и, не зная, насколько оно трудно, я употребила все средства, чтобы достигнуть желанной цели. "Я принужден, – сказал государь, – ответить вам откровенно, как лицу, которое я люблю и уважаю. Я не могу дать молодому человеку, который до сих пор не был на действительной службе, место, считающееся наградой за многолетнюю службу". – Я напомнила об одиннадцати годах службы моего пасынка. "Одиннадцать лет, – возразил государь, – много ли это в сравнении со службой стольких заслуженных офицеров в Польше – полковников, считающих лет двадцать службы? И какой службы! Вечно на войне, в ранах и т. д. Все они стремятся получить это место; поэтому я по справедливости не могу дать его этому молодому человеку. Поставьте себя на мое место; нанести им такую обиду…"» [319] Никакие чары графини не помогли.

В обязанности чинов свиты входило выполнение специальных поручений императора (наблюдение за рекрутскими наборами, расследование крестьянских беспорядков и т. п.), сопровождение прибывающих в Россию «иностранных высочайших особ», дежурство при императоре во дворце или на церемониях вне дворца, присутствие в свободное от других служебных занятий время «на всех выходах, парадах, смотрах… где его величество изволит присутствовать» [320] .

Первоначально свита входила в состав Квартирмейстерской части военного ведомства, а при Николае I была включена в Императорскую главную квартиру, подведомственную Военному министерству.

Император Николай I, будучи великим князем, немало времени провел в среде генерал– и флигель-адъютантов, что считал неплохой для себя школой жизни. «До 1818 года, – пишет Николай Павлович, – не был я занят ничем; все мое знакомство со светом ограничивалось ежедневным ожиданием в передних или секретарской комнате, где, подобно бирже, собирались ежедневно в 10 часов все гг. генерал– и флигель-адъютанты, гвардейские и приезжие генералы и другие знатные лица, имевшие допуск к государю. В сем шумном собрании проводили мы иногда час и более, доколе не призывали к государю военного генерал-губернатора с комендантом, и вслед за ними все генерал-адъютанты и полковые адъютанты с рапортами, и мы с ними, и представлялись фельдфебеля и вестовые… Время не было потерей времени, но драгоценной практикой для познания людей и лиц – я этим воспользовался» [321] .

«Как правило, – отмечает историк Л. Е. Шепелев, – военные не имели придворных чинов и званий, но те из них, кто пользовался особым доверием императора, образовывали военную свиту. Формально свита не являлась частью императорского двора, но фактически составлявшие ее лица отождествлялись с придворными и участвовали в различного рода придворных церемониях» [322] . Формально свита находилась в ведении Военного министерства, и ее представители только с 1908 г. постоянно стали включаться в Придворный календарь [323] .

В 1827 г. для военных чинов IV класса были установлены особые звания – свиты его величества генерал-майор и свиты его величества контр-адмирал (первые их пожалования состоялись в 1829 г.). С этого времени звание генерал-адъютанта стало присваиваться лишь военным II–III классов. Сохранялось оно и за генерал-фельдмаршалами (например, в 1830–1831 гг. звание генерал-адъютанта имел генерал-фельдмаршал И. Ф. Паскевич). Наконец, в 1811 г. появляется еще одно свитское звание – генерал, состоящий при особе императора (существовало до 1881 г.). Обычно оно давалось полным генералам (II класс).

По закону пожалование в свиту производилось «по непосредственному государя императора усмотрению», причем число лиц свиты не ограничивалось. По царствованиям назначения в свиту распределялись следующим образом: Павел I – 93, Александр 1 – 176, Николай I – 540 пожалований. Таким образом, царствование Николая I было важным рубежом в истории свиты. В его царствование, сопоставимое по продолжительности с временем царствования Александра I, ее численность увеличилась в три раза. Больше всего назначений было в царствование Александра III – 939 человека, а вот при Александре III – всего 43 лица. Общая численность свиты составляла к концу царствования Александра 1 – 71 человек, Николая 1 – 179, Александра II – 405 и Александра III – 105 [324] . Только в период с 14 декабря 1825 г. по Новый год были назначены 20 новых генерал-адъютантов и 38 флигель-адъютантов [325] . В своем духовном завещании Николай I не забыл об этих людях.

Персональный состав свиты был довольно случайным, учитывались стаж и послужной список генералов и личное расположение государя. Николай I постарался возвысить это звание, назначив 25 декабря 1825 г. в генерал-адъютанты Дмитрия Николаевича Сенявина (1763–1831), отличившегося в 1807 г. во время 2-й Архипелагской экспедиции в Эгейском море и с 1813 г. находившегося в отставке [326] . В том же году он стал полным адмиралом.