Ангел из прошлого 1 - Лусия Эстрелла

Но теперь – что вот это такое?

Олег не отвечает на вопрос и отходит в сторонку, освобождая проход. Назарий заходит и украдкой наблюдает за другом – как тот двигается, нет ли других странностей, намеков на болезнь.

– Ты давно у меня не был, – говорит Назарий, чтобы заполнить пустоту.

– Я недавно в центре видел Тамилу, – говорит Олег.

– Ого! – Назарий оживляется. – И что? Что дальше?

Вот, впрочем, и ответ, почему друг в таком состоянии.

– Я точно знаю, что это была она.

– Да я и не спорю…

– Она стояла недалеко от меня, вот прямо руку протянуть ― и дотронулся бы.

– Так в чем же дело? Ты поговорил с ней?

– Я видел ее глаза, – настойчиво продолжает Олег. – Она посмотрела на меня. И тут же исчезла. Я бросился за ней… но не смог догнать. Вокруг были люди, но ее уже не было.

– А может, ее не было вообще? – осторожно спрашивает Назарий, начиная что-то понимать.

Олег медленно опускается на диван. Запускает руки в волосы, так и остается.

– Может, и не было, – едва слышно отвечает он.

– Может, это просто иллюзии, то, что ты хочешь видеть? – говорит Назарий, не зная, как его утешить. – И твой мозг выдает то, чего нет на самом деле.

– Но она же существует, – немного громче говорит Олег, приподнимая голову. – Как и настоящий отец Симы.

– Не будем об этом, – говорит Назарий. – Мы же решили эту тему не поднимать. Пусть она привыкает к мысли, что будет жить в моем доме. Это неплохая перспектива, если учесть, что у нее вообще никого нет.

– Есть, – говорит Олег.

– Ну и кто же, ты? – немного насмешливо говорит Назарий. Перед глазами возникает портрет, который Сима очень аккуратно, даже любовно вырисовала. А потом еще призналась, что Олег ей нравится.

– Нет. Ее отец, – упрямо говорит Олег. – Он жив.

– Откуда тебе знать? – Назарий смотрит в упор на его опущенную голову, пытается заглянуть в глаза, которые что-то высматривают на полу. – Ну, откуда? Просто поверил ей, да? Вот так, на слово? Вот уже, защитник всех сирот, – с неким презрением добавляет он и тут же стыдится своих слов.

– Прошу тебя, – бормочет Олег. – Не пытайся ей навязать своего отца. Пусть все идет своим чередом.

– А все и так идет своим чередом, – довольно отвечает Назарий. – Чтоб ты понимал, я вообще не вмешиваюсь в процесс – и то, что папаша до сих не выгнал Симу, говорит о многом. Да это вообще противоречит его сущности! Значит, он увидел в ней нечто, что его денежную душонку зацепило за живое.

Олег поднимает голову. В его глазах ужас и мольба. Такого Назарий не видел в нем ранее, это ему не присуще – раньше в его друге всегда было ровное, спокойное настроение без всяких страстей.

– Останови это, пока не поздно! Тебе же самому будет потом очень плохо, ты будешь страдать!

– Знаешь, это уже звучит, как проклятие, – Назарий передергивается. – Ты вообще какой-то странный сегодня. Мне даже как-то не по себе. Пожалуй, я пойду.

– Это не проклятие, – Олег встает вслед за ним и тянет его за рукав. – Я просто знаю, что так будет. И не хочу этого. Ни для кого из вас.

– Оставь свои душеспасительные беседы при себе, – Назарий с сомнением заглядывает в его лицо – не сдвинулся ли его друг крышей? – И вообще, ты начинаешь меня разочаровывать.

– Ты еще не начал искать Симиного отца? – вполне серьезно спрашивает Олег.

– Ну, как бы, я в процессе, – сдержанно улыбается Назарий, направляясь к двери.

– Ты попробуй, хотя бы просто поговори с ней об этом, – напутствует тот. – Это важно.

– Да, обязательно, – кивает Назарий, закрывая за собой дверь его однушки. Даже нет сомнений – с душевным состоянием Олега все не очень хорошо.

Постояв немного на лестничной площадке, он спускается вниз. Остается только надеяться, что эти странные волнения в Олеге вызваны случайной встречей с Тамилой, а не старой болячкой.

19 глава

Назарий резко просыпается от того, что его как-будто кто-то дергает за плечо. Но в комнате никого нет. Он постепенно приходит в себя. В доме не все в порядке – слышатся какие-то посторонние полузадушенные звуки. Они становятся все громче, как будто кто-то рыдает навзрыд, но скорее всего, это продолжение сна.

Назарий откидывается на подушку, но не может уснуть – звуки реальны. Первая мысль – отец. Но он не настолько садист, чтобы среди ночи разбудить девушку и сказать, а еще хуже, сделать ей что-то плохое. К тому же, сегодня он остался ночевать на работе, его попросту нет дома…

По коже пробегают мурашки, хотя Назарий не из боязливых. Темнота комнаты наполняется жутью, а мысль о том, что надо выйти в темный коридор, преодолеть лестницу, попасть в не менее темный холл, загоняет мысли в тупик. Он как маленький мальчик сейчас. Становится страшно от этих звуков ― это что-то потустороннее. Или прав был Олег, и самое худшее из его пророчеств начинает сбываться?

Отругав себя последними словами, Назарий влезает в тапки и выплескивает себе в лицо оставшуюся в чашке воду. Холод делает его мысли трезвыми, и он уже мчится по коридору, освещая себе путь телефонным фонариком, бежит по привычным ступенькам, где нет ничего опасного или страшного, на всем лету врывается в комнату Симы и включает свет.

На кровати как будто произошла нешуточная битва: одеяло, подушка скомканы и лежат поверженные где-то в ногах. Девушка сидит на полу, завернувшись в простыню. Ее волосы всклокочены, лицо залито слезами, а в глазах такое отчаяние, будто произошло что-то и впрямь очень страшное. Она тихо всхлипывает, вздрагивает, глядя в одну точку, видно, что у нее не осталось сил больше плакать и даже встать с холодного пола.

Назарий выключает фонарик и включает свет. В комнате больше никого нет, окна закрыты, шторы на месте. Назарий пытается поднять Симу, усадить на кровать, но девушка убирает его руки и вообще не смотрит на него, блуждая безумным взглядом по комнате.

– Сима! – он зовет ее, легонько встряхивает, чтобы она пришла в себя, если это еще возможно. – Ну же, что случилось, расскажи! Это я, Назарий, ты что, меня не узнаешь?

– Снова они, – шепчет она, снова прорываясь в рыдания, но уже тихо, почти беззвучно. – Почему я снова это вижу! Когда же это закончится, когда?

Она закрывает руками лицо и сидит, покачиваясь. Ее можно посчитать хорошей актрисой, настолько это было красиво, эмоционально и с пафосом, но кажется, это