Ангел из прошлого 1 - Лусия Эстрелла

– Радуешься, я вижу, – Алена прохаживается перед ней. Она высокая и давит на нее своим взглядом – это ощутимо почти физически.

– Ты ведь не просто так здесь появилась, – продолжает она. – Тебе он нравится, да? Хочешь отнять его у меня?

– Кто? – до Симы с трудом доходит смысл сказанного.

– Это мой жених, мой! – шипит Алена, наседая на нее. – И если ты отсюда не уберешься, будь уверена…

Она замолкает. Сима приоткрывает глаза – до этого она от страха зажмурилась. В дверях стоит Назарий со сложенными руками на груди.

– Продолжай, – приказывает он.

Алена не продолжает. Толкнув Симу, она уходит, гневно стуча сапогами на шпильках о плитку. Видимо, она одаривает и Назария нелестным взглядом, из-за чего-то тот только морщится.

– Ты в порядке? – он поспешно закрывает дверь после ухода незваной гостьи и подходит к Симе. – Она снова к тебе цеплялась? Я и не знал, что она здесь – видимо, папаша ее впустил.

– Она приходила извиниться… – Сима не смотрит на него.

– Надеюсь, ты ей не поверила – фыркает Назарий. – Это еще та хитрая лиса. Не знаю, зачем я ей нужен, ведь у меня нет ни денег, ни фирм, ни золота, мне нечего ей дать. К тому же она богата и ни в чем не нуждается.

– Она и правда твоя невеста? – решает уточнить Сима.

– Типа того, – снова фыркает он. – Но я думаю, ты понимаешь, что все это фикция – мне ее навязал отец. Не обращай на нее внимания – это временно. Скоро мы от нее избавимся.

Сима поводит плечами. В который раз ей становится здесь неуютно. В этом доме слишком холодно – все почему-то ссорятся, друг друга обижают, грызут, пытаются обхитрить… И при этом здесь пусто, как на кладбище.

– Поскорее бы папу найти, – вырывается у нее.

– Согласен, – поддерживает ее Назарий. – Но не беспокойся. Для этого у тебя есть я.

– Я вот чего боюсь, – решает поделиться с ним Сима. – Вдруг я его не узнаю, когда увижу? Я вроде бы помню его, но мне почему-то не удается его нарисовать. Я это делала не раз, и все у меня получался какой-то чужой человек – не мой папа.

15 глава

Назарий вполуха слушает о том, как Сима разглагольствует о своем детстве. Почему-то немного завидно, но в то же время слабо верится, что такое бывает. Как сильно ее любил отец, как он постоянно носил ее на руках, обнимал, держал на коленях, был очень нежным и любящим, ведь мама умерла при родах… Как он украсил для нее дерево конфетами, чтобы она порадовалась – для нее почему-то это осталось самым ярким в памяти, и как он был счастлив, когда она смогла стать на ноги. Ведь, кажется, она тогда еще не ходила, когда ей было уже почти 3 года. Ее отец все время что-то говорил о лечении, которое ей понадобится, и о том, что он скоро заработает много денег, чтобы ее увезти за границу. Но он часто был грустным – наверное, от того, что мало зарабатывал, иногда вообще не рисовал, просто сидел и ничего не делал. И когда Сима тогда начинала плакать – ей становилось страшно – отец неизменно вставал, брал ее на руки, никогда не оставлял ее одну, когда ей плохо. Вообще он был очень добрым, говорил с ней спокойно и ласково. Сима никогда не слышала, чтобы он кричал или с кем-то ругался. И он был очень хорош собой. Особенно яркими на его лице были глаза – большие, синие и невероятно добрые, иногда вдохновленные, горящие, иногда печальные. А еще он хорошо улыбался и любил клетчатые рубашки. Жаль, что Симе было так мало лет и она так мало запомнила…

Какая красивая утопия.

Разве такой отец бросит ребенка?

Бред какой-то. Бред и чушь.

– Возможно, его уже нет в живых, – выдавливает он. Так не хочется ему это говорить, гасить в юном сердце слабый огонек надежды. – Вот у тебя и не получилось его нарисовать, – добавляет он.

Сима поднимает голову. Ее глаза, которые только что были наполнены и преисполнены мечтами, тускнеют. В них появляется настороженность. Он тут же кусает себя за губу, жалея о поспешных словах. Но что поделаешь, все равно рано или поздно придется развеять все ее мечты и показать настоящую реальность, в которой она может стать счастливой.

– Нет, он жив, – тихо говорит она. – Я так чувствую. Я знаю.

– Может быть, ты просто его выдумала? – предполагает он, скручивая в узел совесть-предательницу.

Сима вскидывает на него глаза с длиннющими ресницами. В них сплошное непонимание, которое вот-вот перерастет в ужас.

– Ну, своего отца, – поясняет он. – Вообразила себе его и поверила в то, что он был.

Сима вздрагивает на последнем слове.

– Нет, – говорит она. – Я не могла его придумать. Он действительно был, я помню.

– А может, тебе приснился сон о нем?

– Не говори так… – взрывается она тихими слезами. Ее бледные щеки горят, выдавая внутренний жар. – Иначе мне жить не зачем! Я только и живу ради того, чтобы его найти, а что будет потом, я не знаю.

Назарий срывается с места и подходит к ней.

– Да ты что, совсем что ли – жить ради какого-то призрачного отца! Ну, допустим, он живет где-то, не беспокоится о тебе и совсем тебя не любит, что тогда?

Сима не отвечает. Слезы сбегают по ее щекам, но нет никаких эмоций на лице. Медленно, будто ее разбил радикулит, она направляется к двери. Ее трясет, что видно невооруженным глазом. Назарий одновременно сочувствует ей, но больше не жалеет о сказанных словах. Хватит жалости. А Сима пусть себе идет. Отсидится в комнате, поплачет еще и успокоится. А потом – смирится. Что ей еще останется делать?

Но Симе не дали уйти. Пока Назарий растерянно смотрел ей вслед, раздвижная дверь открылась, и в кабинет нагрянул отец. Девушка замерла на месте. С приходом отца в воздухе запахло грозой.

– Что, уже сдулась? – произносит он с насмешкой в голосе. – Говорить умеешь хорошо, а где же результат?

– Я везде протерла пыль, как вы и сказали, – поникшим голосом отвечает Сима, прежде чем Назарий попытался сказать хоть слово – нет, он не собирался отдавать девушку на растерзание! Но она как будто его уже не боится.

– А чего ревешь, пыль в глаза попала? – тот продолжает ее насмешничать. – Или работа оказалась не по силам?

– Все в порядке, – Сима быстро проводит рукой по