Пьесы: Оглянись во гневе. Комедиант. Лютер - Джон Осборн

Джин. А вот еще пишут…

Билли. Ему везет. Мне тоже везло. Серьезно, я тоже был не промах.

Джин (читает). «Лейтенант Пирсон, Лестерского полка, находился с сержантом Райсом почти до самого момента его пленения. Он сказал, что Райс убил не менее семи нападавших».

Билли. Как ты сказала — Пирсон?

Джин. «Вероятно, у него кончились патроны, когда он оказался в окружении. Молодой Райс был не из тех, кто сдается». (Пауза.)

Феба. Не хочу, чтобы Арчи огорчался. Еще ему не хватало. Мало у него других неприятностей. Он и так их никогда не расхлебает.

Билли. Каких-нибудь два дня — и Мик сидит здесь с нами и сам обо всем рассказывает.

Феба. Помню, в детстве мама пообещала сводить нас на сказку, а потом что-то случилось и она не смогла. Не помню почему, наверно, денег не было. Тогда на галерку пускали за шестипенсовик. Бедняжка мама, она нас повела туда позже, но дорого яичко к Христову дню. Никакого удовольствия уже не было. Уже перегорело. Неделями мечтала, как пойду на сказку. Нет, нельзя загадывать вперед. Потом одно расстройство. Вот и Арчи так же. Любит вперед загадывать. А потом ничего не выходит.

Билли. Дурак он.

Феба. Слишком он хороший человек, вот его беда. Люди не умеют этого ценить. Давайте закончим бутылку. Арчи еще принесет, когда вернется.

Билли. Старому конец. Крышка. Я ему давно говорил. Не хочет слушать. Никого не хочет слушать.

Феба. Арчи все хочет по-своему делать. Публике что надо — немного нервы пощекотать, да чтоб подешевле. (К Джин.) Давай выпьем пополам что осталось. Мы все должны — как это говорится?..

Билли. Не знаю, о чем ты.

Джин. Идти на компромисс?

Феба. Она знает, что я хочу сказать. Правильно, милая. Вот так тянешь, надрываешься, а потом приходит время, когда сил уже ни на что нет. Это даже не поражение, а впрочем, может, и поражение. Просто здравый смысл. (К Джин.) Он тебе что-нибудь сказал?

Джин. Что именно?

Феба. Ну, что-нибудь. Он ведь мне ничего не рассказывает, говорит: «Не волнуйся» — и больше ничего. Фрэнк сказал, что труппа в субботу только половину жалованья получила и что рабочие сцены, должно быть, уйдут от него, потому что…

Билли. Он обещал принести мне сигарет. Я бы и сам их давно купил. Наверно, сидит в «Роклиффе».

Феба. Я дверь боюсь отворить, когда звонят, вдруг там полицейский еще с какой-нибудь повесткой?

Джин (протягивая сигареты Билли). Возьми мои.

Билли. Гнусный притон.

Феба. Куда уж хуже, когда дверь боишься открыть.

Билли. А полицейский еще явится, не беспокойся.

Феба (устало, без раздражения). Да не перебивайте же, я с Джин разговариваю.

Билли (к Джин, кротко). Спасибо, дорогая. (Разворачивает газету.)

Феба. Ну вот, расстроила старика.

Джин. Нет, ничего. Он газету читает. Да, дедушка?

Билли. Мм?

Феба. Ладно, не будем себя растравлять. В газетах пишут, что Мик скоро вернется, там-то уж такие вещи знают. A это главное. Выпей, дорогой.

Билли. Спасибо, не хочу.

Феба (к Джин). Налей ему стакан. Вон чистый. Он все преувеличивает, да, папа? Все преувеличивает, но в общем он прав. И насчет Арчи тоже. Ни один враг не принес ему столько вреда, сколько он сам.

Джин. Возьми, дедушка.

Билли. Спасибо, Джин, после выпью.

Джин. Не надо после. Лучше сейчас. Надо отпраздновать. Давай. Выпьем за Мика.

Феба. И правда, чего тоску разводить? Маловато только. Ничего, Арчи там долго не засидится.

Джин. Фрэнк с ним пошел. Он не задержится.

Феба. Конечно, Фрэнк позаботится, чтобы он не опоздал. Фрэнк — разумный мальчик, не всегда, конечно, но бывает. (К Джин.) По-моему, ты единственный разумный человек из всех нас.

Джин. А вот дедушка вряд ли так считает.

Билли. Такая же чокнутая, как все.

Феба. Он как дитя неразумное. Вечно планы. Недавно только и говорил, что о представлении с переодеванием в женское платье. Собирался заработать миллионы. Но, пока номер готовился, идея уже устарела. Сейчас — рок-н-ролл. Горе с ним. И с женщинами у него та же история. Они устают от него. Больше двух раз не заявляются сюда.

Билли. Ты не можешь немного помолчать?

Феба. Не нравится, когда я говорю об этом. Как будто она не знает, что здесь всегда творилось.

Билли. Ну и нечего мусолить одно и то же.

Феба. Что она, не от мира сего?

Билли. Не желаю об этом слушать, да и она, наверно, тоже.

Феба. Ну ладно, ладно вам.

Билли. Она общается с приличными людьми. Зачем ей выслушивать твое нытье?

Феба. Конечно, незачем.

Билли. Я и говорю: вы понятия не имеете, что такое — прилично себя вести. Оставь девочку в покое, у нее своих забот хватает.

Феба. Я, ей просто рассказывала…

Билли. А я тебе говорю — не надо. Ничего ты ей толкового не расскажешь. Так что помалкивай.

Джин. Дедушка, не надо…

Билли. Ты почему в Лондон не возвращаешься?

Джин. Не надо ругаться…

Билли. На что мы тебе нужны?..

Джин. Да не хочется мне в Лондон…

Феба. Я просто с ней про Арчи говорила. Ты, надеюсь, еще не уезжаешь?

Джин. Конечно, нет.

Феба. Что я такого сказала? Просто к слову, что Арчи не везет.

Джин. Вот… (Ставит маленькую бутылку джина на стол.)

Феба. А если и помянула про женщин, так просто потому, что и с ними у него то же самое получается. Я никогда особенно на это внимания не обращала. Даже когда молодая была. Ну, а мужчины — они другие. Для них это важнее. Смотри, что она делает!

Джин. Я подумала, что лучше запастись, если папа придет поздно.

Билли. Ты что же думаешь, у тебя денег куры не клюют?

Джин. Только не будем открывать, пока не поедим чего-нибудь. Вы же, кроме чая и сигарет, крошки во рту не держали.

Феба. Душа ничего не принимает. Правда, дорогая.

Джин. Я сама тебе приготовлю.

Феба. Не надо, не могу. Садись.

Джин (поднимаясь). Давай без разговоров…

Феба. Джин, прошу тебя, не могу я! Не хочется.

Джин. Но нельзя же совсем не есть! Если голодать…

Феба (тихо смеется). Нельзя голодать, говорит. Ну, насмешила.

Джин. Ты так долго не продержишься.

Билли встает, напевая «Пасть времен», и уходит налево.

Феба. Нельзя голодать, говорит. Вы слышали? Куда он делся?

Джин. На кухню пошел.

Феба. Человеку не только есть надо. Ему еще много чего нужно, очень много, ты даже не представляешь, как много, хоть ты и образованная. Откуда ты можешь все это знать?

Джин. Значит, знаю. Жизнь — штука трудная. Но будь умницей, тебе же надо как-то держаться.

Феба. Не тебе мне это говорить, Джин.

Джин. Прости, милая. Я не хотела тебя обидеть.

Феба. Не тебе мне это говорить! Ты хорошая девочка, Джин, и я очень тебя люблю. Но ведь ты мне даже не дочь. Я бы поучений и от Мика или Фрэнка не потерпела, а они мне сыновья.-

Джин. Ну ладно, забудем. Забудем. Мы еще за Мика не выпили.

Феба. Не бери… Не бери на себя слишком много…

Джин. Феба, пожалуйста… Я ведь только…

Феба. Не бери на себя слишком много. Что он там делает?

Джин. Наверно, готовит себе что-нибудь поесть.

Феба. Не хочу, чтобы он там возился. Знает ведь, что не люблю, когда он туда ходит. Такой там беспорядок разводит.

Джин. На вот, выпей.

Феба. Почему Арчи не идет? Можно ведь вернуться пораньше и отпраздновать, что сын жив и скоро будет дома. Что за люди…

Джин. Успокойся, Феба, не надо устраивать скандал. Было бы из-за чего.

Феба. Это не пустяк. И вообще, при чем тут скандал? Я только сказала, что не хочу есть, а ты стала на меня нападать.

Джин. Я не нападала.

Феба. Все вы такие, что за люди…

Джин. Поверь, Феба, я совсем…

Феба. Не могу есть, меня тошнит.

Джин. Ну и не надо.

Феба. Что ты знаешь о жизни. Ничего, потому что тебя от всего оберегали. Арчи от всего тебя оберегал, хотя, конечно, в лепешку не разбивался. Ты была хорошая девочка, ни от чего не отлынивала. Сама своего добивалась, старалась вовсю и знаешь, что почем. Пожалуй, никто из нас так не знает, как ты. Да еще Мик. Ну и старик, конечно. Он-то уж точно знает. Сейчас, правда, это ему ни к чему. У него уже все в прошлом. И все равно, лучше что-то иметь в прошлом, чем вообще ничего не иметь. И другой его сын такой же — старина Билл. Брат Арчи. Сейчас он большая шишка. Солидный господин. Братец Билл процветает.