Для тебя я восстану из пепла (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

– Разве тебя не смущает необходимость ждать?

– А почему она должна меня смущать? – удивлённо вскинув брови, спросил он. – Откуда у тебя такие мысли? Разве я давал тебе повод думать, что мне требуется от тебя физическая близость так скоро? Наоборот, я всячески старался дать понять, с каким трепетом отношусь к тебе…

– Точно, так и есть, – вздохнула я. – Девчонки болтают всякое, вот я и накрутила себя. Даже чувствуя, что ты другой, всё равно накрутила. Я такая глупая!..

– Нет, Лада, ты вовсе не глупая. – возразил Глеб. – Ты правильно опасаешься. Доверять первому встречному крайне неосмотрительно. Бросаться в омут с головой – тоже. Поэтому я хочу, чтобы ты дала мне шанс и мы познакомились поближе, а уже потом ты принимала бы какие-либо решения. Я буду ждать столько, сколько времени тебе потребуется, не стану настаивать на чём-либо, обещаю. Но, пожалуйста, не бойся говорить мне прямо, что тебя беспокоит, и не слушай никого. Двое людей вполне способны разобраться в отношениях без стороннего вмешательства.

Настроение сразу поднялось от его слов. Это же Глеб! Мой Глеб! Удивительный, необыкновенный, тонко чувствующий все мои страхи и сомнения Глеб! Ему важны мои мысли и чувства. И я знала, что могу ему доверять.

Он протянул мне руку, и я без сомнения взялась за неё. Неважно, что думают другие, неважно, что они говорят. Я хотела верить Глебу. И я верила, что он меня не обманывает. Несмотря на колкие взгляды других девчонок, несмотря на обидные шепотки за спиной, которым я не позволяла отравить нечто прекрасное и нежное. Свою первую любовь.

***

Сейчас

Кажется, мир застывает в ожидании вестей. Я прячу Бимо в раздевалке, приношу две тарелки: для воды и еды, обустраиваю грустному пёсику лежанку. Посетителей мало, поэтому мне даже толком не у кого выспросить про пропавших спасателей.

К обеду Бимка начинает скулить за закрытой дверью, вызывая у меня панику. А в следующее мгновение я испытываю облегчение: дверь столовой распахивается и внутрь вваливается человек десять, включая группу пропавших спасателей и самого Глеба.

Я не знаю, куда себя деть, испытывая одновременно и смущение, и радость, и полное, абсолютное непонимание того, как должна себя вести рядом с ним на людях. Хочется броситься к нему на шею и никогда не отпускать, но я сдержанно стою на выдаче, наполняя тарелку за тарелкой и прислушиваясь к разговорам.

Когда передо мной возникает Глеб, губы сами по себе расплываются в улыбке. Мужчина улыбается в ответ:

– Здравствуйте, Влада, – говорит он мне. – Спасибо, что позаботились о моём псе.

– Здравствуйте, Глеб Денисович, – церемонно отвечаю ему, окидывая взглядом сидящих за столом посетителей. Глеб в очереди последний, и я открываю проход в зону кухни и говорю: – Не за что. Бимо просто чудесный, и он действительно очень расстроился. Вам стоит скорее показаться ему.

Глеб усмехается:

– Тогда ведите!

Он проходит мимо, скрываясь за выступом стены, отрезающим зону выдачи от кухни. Я возвращаю на место ограничитель, окидываю взглядом людей и вижу Марину. Она, нахмурившись и поджав губы, недовольно смотрит на меня. Я торопливо шмыгаю за выступ, скрываясь от её взгляда. И тут же врезаюсь в тело Глеба.

Мужчина сгребает меня в объятия. Я оказываюсь прижатой к стене, пока наглые горячие губы зацеловывают моё лицо, а наглые грубоватые ладони бесцеремонно ощупывают моё тело.

– Я боялась за тебя, Глеб, – шепчу ему. Звучит так, словно говорю обиженно, но больше – со страхом. И мужчина понимает всё правильно:

– Пришлось рыскать по ущелью, а там связи нет совсем. Чтобы не терять времени зря, решили заночевать там же, в палатке. С рассветом продолжили поиски, и всё обошлось. Нашли ребят относительно целыми, у одного перелом ступни, перемёрзли, испугались, но теперь с ними точно всё будет в порядке.

– А ты? – дрожит мой голос. – Ты в порядке? Мне было страшно, что ты не вернёшься…

– Со мной всё хорошо, Лада. – торопливо заверяет он, скрепляя слова пламенным поцелуем. – А теперь всё ещё лучше. И будет ещё лучше, если ты согласишься прийти после работы ко мне.

Я внимательно всматриваюсь в его глаза и спрашиваю:

– А как к этому отнесётся Марина Сергеевна?

Брови Глеба удивлённо взлетают вверх, складываясь в аккуратные треугольнички. Он чуть заметно хмурится и спрашивает:

– А нам есть дело до мнения посторонних людей? Не вполне понимаю, почему меня должно заботить чьё-то отношение к моим отношениям. Мужчина я холостой, обещаний никому не давал…

– Я приду. – торопливо перебиваю его.

– Хорошо, – кивает он. – Натоплю баню и приготовлю ужин к твоему приходу. – Он упирается лбом в мой лоб. – Не задерживайся, ладно? Не хочу ещё больше оттягивать то, что планировал делать с тобой ещё прошлой ночью.

Глеб с усмешкой отталкивается от стены, отходит от меня. К щекам приливает жар от его невысказанного обещания. Сердце в груди колотится так, словно выскочит прямо сейчас. Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и наблюдаю за радостью встречи Бимо с хозяином, с его человеком. Хочется так же, как и пёс, высунуть язык и повиливать задом от счастья, как бы жалко это не выглядело со стороны.

Я неуклюже опускаюсь на колени рядом с Глебом, тискающим довольного питомца, и мужчина одной рукой обнимает меня, а Бимо тычется носом в мою ладонь.

– Вся семья в сборе, – шепчет Глеб, прижимаясь щекой к моей макушке. – Как же хорошо!

В глазах дрожат слёзы, но я изо всех сил стараюсь их не пролить. Лишь сильнее льну к крепкому мужскому телу, кутаясь в его жар и наполняясь счастьем этого неповторимого момента.

10. Глеб

Едва стрелки часов переваливают за семь вечера, меня начинает потряхивать от нетерпения. Закончив строчить отчёты о проведении поисковых работ, я вернулся домой и не знал, чем себя занять. От нечего делать я впервые за долгое время провёл тщательную уборку во всех комнатах, скрутил, чтобы позже хорошенько выбить на снегу, ковры, поснимал на стирку посеревшие от времени тюли, даже вычистил печь.

Минуты тянулись бесконечно. Я приготовил ужин, включил какой-то дурацкий фильм, надеясь скрасить остаток времени до прихода Лады, но не мог усидеть на месте. Отправился навести порядок в бане, перемыл все полки, полы и стены, натаскал воды побольше, подготовил свежие полотенца и простыни.

И вот, уже не зная куда себя деть, я застываю у калитки, выжидательно глядя в сторону дороги. Бимка носится вокруг, очумевший от кучи интересных дел, которые я собирался переделать уже давно, да всё откладывал. Меня мало заботит эстетическая сторона вопроса, но для Лады мне хочется создать некое подобие уюта вокруг. Как минимум навести порядок и чистоту.

Опираясь руками на шаткую калитку, я размышляю, в частности, о том, как долго мыльный пузырь моего внезапного счастья получится беречь от проколов и как отреагирует Лада, когда узнает правду. Решит ли она, что я воспользовался её беспомощностью, соблазнил, заведомо зная, как действовать?.. Подумает ли, что я решил отомстить за наше прошлое – то прошлое, в котором я хотел бросить весь мир к её ногам, как мог, как умел, но она, как оказалось, не нуждалась в этом. То, что я принимал за чистую монету, было жалкой подачкой, девичьим любопытством, последним курортным романом перед вступлением во взрослую жизнь с замужеством на правильном, в отличие от меня, парне, рождении законных наследников – голубых кровей, не иначе; с огромным состоянием, дорогостоящей недвижимостью, приносящими стабильный доход фирмами, дорогущими ресторанами, тряпками из бутиков. Моя сказочная девочка-мечта предпочла привычный мир раю в шалаше, который предлагал я, ничего удивительного, если хорошенько пораскинуть мозгами.

Оттого происходящее здесь и сейчас вызывает отторжение, недоверие, потерю чувства реальности. Словно долбанный сюр, в котором Лада, как богиня с небес, снизошла в мир простых смертных и не морщит нос при виде деревенского клозета. Насколько я идиот, если рассчитываю, что так будет всегда? Что она когда-либо осознанно выберет меня, что снова не сбежит в свою прекрасную жизнь, лишенную забот и хлопот?