И сгинет все в огне - Андрей Шварц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Талин тоже учится в этом классе, и он борется с порывом так же сильно, как и я, может быть, даже больше. В какой-то момент он издает стон, а в другой – усталый вздох. Я догоняю его после окончания урока, и мы идем бок о бок через двор, наши ноги аккуратно хрустят по опавшим листьям.
– Скажи, для тебя этот урок был таким же мучительным, как и для меня? – говорит он. – Скажи, что я не один.
Я знаю, что он тянется ко мне, но почва здесь ненадежна. Я хочу согласиться с ним, но так, чтобы это не вызвало подозрений. Поэтому я уклоняюсь.
– Я так понимаю, ты не в восторге от здешних методов преподавания истории Маровии?
– Нравится ли мне, когда меня кормят дерьмом и говорят, что это торт? Нет, спасибо, я не любитель такого. – Он поднимает голову к небу. – Это будут долгие два года.
– А в вашем королевстве все ученые говорят правду?
– Нет, наши ученые тоже лгут, – признает он, пожимая плечами. – Но они гораздо менее самоуверенны в этом. И еще смешнее. – Он поворачивается ко мне, приподняв одну бровь, когда его умные карие глаза изучают меня. – Я должен признать, однако, что ты меня удивляешь. Девушка, которая идет на Мариуса Мэдисона с ножом и признает, что лекция по истории Маровии – ложь? Ты уверена, что тебе действительно место здесь?
Я продолжаю улыбаться, даже когда внутренне съеживаюсь. Я показала слишком много, и он приблизился вплотную к истине.
– Мы в Нью-Кеншире ценим скептицизм и независимость, – говорю я, потому что, если он собирается отметить меня как аутсайдера, я могу также подыграть этому. – Мы часть Республики, но делаем все по-своему.
Талин издает одобрительный смешок.
– Забавно. Когда я прибыл сюда, я предположил, что вы, маровианские Волшебники, все одинаковые. Но теперь я вижу, насколько вы на самом деле разделены и отличаетесь друг от друга. – Иерархии внутри иерархий, касты внутри каст. Он видит то же, что и я, даже если я не могу этого признать. – Могу я попросить вас об одолжении, леди Девинтер?
– Можете.
У него на лице появляется кривая улыбка.
– Вы не прогуляетесь со мной после занятий? Я думаю, что мне нужен еще один «инакомыслящий» для беседы, чтобы не сойти с ума окончательно.
Я улыбаюсь в ответ, на этот раз искренне.
– Думаю, что могу составить компанию.
Наконец на последнем занятии в этот день я получаю то, чего так ждала.
Основы работы с глифами. Пятьдесят человек встречаются в широком открытом амфитеатре на западной стороне кампуса, располагаясь на многоуровневых скамейках вокруг возвышенной сцены. Фил тоже в этом классе, вместе с Десмондом, так что я сажусь рядом с ними. Они достали свои локусы. Фил держит в руках красивый старомодный набор палочек из сандалового дерева с выгравированным на ручке гербом Дома Поттсов, тогда как у Десмонда есть пара зазубренных обсидиановых ножей, которые тускло поблескивают на свету. Я нетерпеливо выкатываю свои костяные ножи.
– Мы наконец-то можем ими воспользоваться? – спрашиваю я.
– В самом деле? Тебе так не терпится начать высекать глифы? – спрашивает Десмонд. – Я весь день боялся этого унижения.
– Это лучше, чем засыпать на основах риторики, – стонет Фил, закрывая лицо руками. – Я не преувеличиваю. Я буквально заснула. В первый же день. Профессор Ринс решила продемонстрировать искусство риторики, прокричав мне в ухо.
– В ее защиту скажу, что это было действительно забавно, – говорит Десмонд, и Фил бьет его по руке. Ухмыляясь, он поворачивается ко мне. – Изящные локусы. Боевые?
– Моему отцу дали их в качестве церемониальной чести за службу, – лгу я, потому что настоящая правда в том, что мы вытащили их из холодных мертвых рук нарядного Волшебника после того, как напали на его караван. – Не могли бы вы откатиться на минутку назад и объяснить, почему это будет унизительно?
– Потому что никто из нас не умеет высекать глифы. – говорит Фил. – Ну, то есть мама пыталась научить меня, но она и сама-то совсем не Мастер-Волшебник…
– Мой отец может лишь вскипятить кастрюлю с водой, – говорит Десмонд, – не знаю, как он отучился здесь. Правда не знаю.
– И не похоже, что мы можем позволить себе дорогих частных репетиторов, – продолжает Фил. – В отличие от некоторых.
Я следую за ее взглядом и вижу, как он сидит на противоположной стороне амфитеатра. Мариус Мэдисон. Он одет в униформу Авангарда, хрустящий золотой костюм с оленьими головами на пуговицах. Его друг Дин, неуклюжий парень с парома, плюхается рядом с ним, почесывая курчавую бороду. Я совершаю ошибку, встречаясь взглядом с Дином, и его рот кривится в жестокой усмешке.
– Эй, новоотмеченная! – кричит он. – Ты уверена, что достаточно трезва для этого? Мне бы не хотелось видеть, как ты случайно порубишь на двадцать частей служанку!
– Нет, она милосердна, не забыл? – отвечает Мариус. Он больше не притворяется, будто он лучше Дина, больше нет. Зачем беспокоиться, когда границы уже проведены? – Она позаботится о том, чтобы девушку разорвало лишь на десять частей.
Хриплый смех прокатывается по комнате, пока Фил закатывает глаза, а Десмонд хмурится.
– Добро пожаловать в орден Нетро. Где все может стать только хуже.
Стук костяшек пальцев обрывает смех, и мы поворачиваемся посмотреть, как в амфитеатр входит профессор урока.
– А теперь успокойтесь, ученики, – со смешком говорит директор Абердин, выходя на сцену. – У вас будет более чем достаточно времени для веселья позже.
Конечно, это он. Разумеется. Даже с моей новообретенной решимостью и целеустремленностью при его виде кровь стынет в моих жилах. Я тяжело дышу через нос, впиваюсь ногтями в ладони и заставляю себя проглотить весь гнев. Прямо сейчас он не тот монстр, который убил моих родителей. Он просто профессор, который будет учить меня высекать глифы. Глифы, которые я в конце концов использую для того, чтобы убить его, разумеется, но пока он только учитель.
– Я представляю, как вам всем не терпится начать, – говорит он, подходя к деревянному столу в центре сцены. – В конце концов, именно поэтому вы здесь. Чтобы изучить древнее искусство создания глифов. Чтобы стать Волшебниками! Я помню, как в молодости приехал в Блэкуотер. Это было давно, гораздо раньше, чем мне хотелось бы признать. Я многое забыл из того времени… – говорит он с легким смешком. – Но я никогда не забуду, как был взволнован, когда впервые увидел
