Балтийские патриоты - Константин Николаевич Буланов

позволили бы справиться, случись какой форс мажор. Учитывая же возможность появления этого самого форс мажора в любую секунду реального боя, вице-адмиралу становилось грустно. — Тут разве что Рожественский в грязь лицом не ударит. — Зиновия Петровича, назначенного главным виновником той Цусимской трагедии русского флота, о чем Макаров, естественно, не знал, отдали ему в подчинение в 1901 году. И, следовало сказать, что бывший командир Учебно-артиллерийского отряда Балтийского флота, к тому же истово любящий только и исключительно тяжелые артиллерийские корабли, оказался здесь на своем месте. Потому за бригаду «Полтав», которой предстояло стать основой броненосной эскадры, Степан Осипович был спокоен. Может Рожественский и не блистал тактическим гением, но обладал солидным опытом и уже успел изрядно покомандовать броненосной эскадрой, чтобы не растерять свои корабли в боевой обстановке. Да и стойкостью он отличался отменной, как и умением держать в руках подчиненных, что виделось непременным положительным фактом для того, кто должен был держать удар основных сил противника. — А вот Александру Николаевичу придется несладко. — командующий перевел взгляд с «Полтавы» на «Сисой Великий», которым Паренаго, получивший в 1899 году звание контр-адмирала, командовал без перерывов аж пять лет, начиная с 1894 года, отчего знал свой флагманский корабль, что называется, вдоль и поперек. Он же во время прошлогодних учений вставал во главе броненосной эскадры, когда та совершала разворот на 180 градусов все вдруг, отчего замыкающий мателот становился флагманом. И теперь именно этому броненосцу предстояло стать флагманом отряда «ветеранов», в который вливались оба прибывших тарана и черноморский «Ростислав». Сам же Степан Осипович, получивший во время недавних военных конфликтов немало возможностей понаблюдать за морскими баталиями, облюбовал для себя броненосный «Богатырь». Этот крейсер ни в коем разе не должен был вставать в одну линию с броненосцами или вести их за собой. Нет, отныне флагману предстояло пребывать в стороне от падающих снарядов и руководить теми, кто непосредственно находился на первых ролях противостояния. Только так виделось возможным сохранить управление всей эскадрой и не отвлекаться лишний раз на грохот разрывающихся за броней рубки снарядов.

Но если с десятком броненосцев еще виделось возможным сладить, то свыше полутора сотен вымпелов судов и кораблей всех прочих видов, типов и размеров заставляли вице-адмирала выть на Луну, фигурально выражаясь. Крейсера, в том числе пограничные, канонерки, минные транспорты, контрминоносцы, миноносцы, переделанные в тральщики миноноски и вдобавок новейшие подводные лодки, не говоря уже о десятках вспомогательных судов. Натуральное вавилонское столпотворение творившееся в Дальнем и Порт-Артуре даже без военных действий отнимало столько внимания, что Макаров натурально молился на собственный штаб, ежедневно разгребающий тонны бумаг, выдавая командующему на подписание лишь несколько десятков документов. Но здесь и сейчас все эти воспоминания последних месяцев резко отошли на второй план, поскольку там, в ночной тишине разнесся гром орудийного выстрела, ознаменовавшего прибытие гостей, коих ожидали уже вторые сутки.

Даже после смерти Иениша его люди продолжали эффективно работать на зависть всем. Именно от них, точнее от пограничников, поступили данные о захвате японцами русских судов в Фузане без объявления войны. Подобное поведение, следовало отметить, находилось далеко от понятий чести. Но с учетом того перевеса в силах, что удалось отечественному флоту создать на Дальнем Востоке, у японцев попросту не имелось иного выхода, кроме как нанести первый неожиданный удар. И он вполне мог бы быть осуществлен, не сработай разведка на опережение. Во всяком случае для себя Степан Осипович полагал, что за частным пароходством «Иениш и Ко», скрывалась именно русская разведка, поскольку не видел иной причины осуществления его сотрудниками тех или иных действий. Впрочем, ныне этот факт тоже отходил на второй план, позволяя выйти на первые роли тем, кто готовился под началом вице-адмирала непосредственно стрелять по противнику.

Сам будучи многие десятилетия назад организатором ночных минных атак, Макаров не сомневался, что его японский визави несомненно постарается сократить количество русских кораблей линии подобным методом. Именно по этой причине вот уже которую ночь все крупные корабли выставляли у своих бортов противоторпедные сети, а десять устаревших крейсеров, большей частью входивших в состав 1-го и 2-го дивизионов сторожевых судов и полдюжины небольших пограничных крейсерков, некогда являвшихся дивизионерами типа «Казарский», были выдвинуты на границы залива, дабы не позволить японцам добраться до столь ценных броненосцев. Но и они являлись лишь частью тех сил, что уже были подготовлены для встречи противника. В то время как ветераны флота должны были отыграть роль наковальни, все наличествующие быстроходные крейсера 2-го ранга примеряли на себя обязанности молота. Кого-либо более крупного Макаров поостерегся выдвигать из залива на ночь глядя, во избежание обидных потерь. А собственные контрминоносцы придержал, опасаясь открытия по ним дружеского огня, что в ночном бою могло случиться абсолютно легко. И вот теперь ему только и оставалось, что вслушиваться в нарастающий гул артиллерийской канонады, да ожидать первых сведений от телеграфистов. Впрочем, того же самого ожидал и командующий Объединенным флотом Японии, вдобавок лишенный возможности хотя бы на слух определять, что же происходит там, куда по его приказу убыли абсолютно все миноносные корабли вышедшие вместе с основными силами.

Потери, понесенные японским флотом в войне с Империей Цин, а также в последующие годы, в конечном итоге даже смогли сослужить неплохую службу морякам. Так или иначе, успехов моряки добивались, отчего обвинять их в полной некомпетентности или пустой растрате средств, не представлялось возможным. Да и грандиозная кораблестроительная программа русских изрядно поспособствовала увеличению, так сказать, оборонного заказа.

Естественно, не могло идти и речи о том, чтобы заказать в Англии еще полдюжины первоклассных броненосцев или броненосных крейсеров. Кто бы что ни думал, а деньги в казне Японской империи из воздуха не появлялись. Каждая попавшая в нее иена в полном смысле этого слова была пропитана потом и кровью простых людей нещадно эксплуатируемых, как государством, так и олигархическими кланами. Зачастую дело доходило до того, что работникам вообще запрещали покидать территорию завода или фабрики, а беглецов отлавливала полиция и возвращала назад, где бедолаги должны были до конца своих дней трудиться на благо хозяина за сущие копейки. Именно поэтому при наборе переселенцев на континент или необитаемые острова у государства не было отбоя от желающих. А в результате внесенных в историю изменений, дела в плане финансов у Японии обстояли еще хуже. Изначально меньшая сумма контрибуции от Китая, нежели полученная в иной истории, отсутствие поступлений в бюджет от тех тысяч рыбаков, что более не рисковали браконьерствовать в русских водах, ежегодно выплачиваемые проценты по заметно большим суммам кредитов и потери в отгремевшей