Балтийские патриоты - Константин Николаевич Буланов

Так, если в иной истории основной проблемой военного Порт-Артура смело можно было назвать перенаселенность, а гражданского Дальнего — отсутствие столь необходимого населения, то ныне слившиеся воедино торговый город и военно-морская база изрядно способствовали развитию друг друга. Уж что-что, а строить в Министерстве финансов умели, отчего уже к 1900 году все без исключения офицеры и специалисты смогли решить жилищный вопрос. Простые солдаты и матросы также не остались обиженными — отдав устройство гражданского сектора, в число которых входили и съемные квартиры, гражданским же, флот смог сосредоточиться на устройстве быта десятков тысяч нижних чинов. А поскольку не было нужды вписывать новые постройки в план уже существующего города, застройка происходила не столь хаотично, как в Порт-Артуре. Так в западной части, близ зарождающегося военного порта, вырос целый квартал из трехэтажных казарм, отделенный от коммерческой части города сотнями доходных домов, что заняли собой третью часть Дальнего. На том же полуострове, где воздвигалась причальная стенка для крейсеров и броненосцев, велось активное строительство полноценного судоремонтного завода и двух сухих доков, один из которых был способен принять крупнейшие из ныне существующих пароходов. Здесь же располагались склады пароходства «Иениш и Ко», благо строящийся филиал «Невского судостроительного и механического завода» принадлежал как раз им. Но, в нагрузку за право строить и ремонтировать корабли для военно-морского флота, «Иениш и Ко» было вынуждено вдобавок организовать устройство полноценного сталелитейного завода. Хорошо еще, что деньги под эти действительно дорогие проекты частично были ссужены пароходству Русско-Китайским банком под не самый грабительский процент.

Параллельно со строительством города активными шагами шло углубление бухты и устройство оборонительных батарей. Напрочь раскритиковав планы дноуглубительных работ рассчитанных аж до 1910 года, император урезал осетра втрое, пообещав всем не справившимся с задачей всевозможные небесные кары лично от себя. Под это дело он даже позволил вывезти с Балтики в Дальний все землечерпалки, что остались не у дел после отмены постройки военного порта в Либаве. Но даже с учетом привлечения китайцев, изрядно набивших руку на этом деле близ Шанхая, и закупки дополнительных драг, дело продвигалось с немалым скрипом. Помогало военным тут лишь то, что Витте тоже требовался порт, куда могли проходить глубокосидящие океанские пароходы, и потому большую часть работ и, соответственно, затрат флоту удалось свалить на Министерство финансов. В результате тот же Порт-Артур и вовсе оказался обойден стороной в этом плане и потому без особых проблем мог принять лишь миноносцы, канонерские лодки да бронепалубные крейсера. Любой же эскадренный броненосец, умудрившийся в прилив пробраться на внутренний рейд, мог чувствовать себя относительно спокойно разве что в искусственном Восточном бассейне. Да и там при сильных отливах подобные корабли ложились килем на дно, благо оно было илистым и потому обходилось без повреждений. Но зависимость боеготовности всего флота от приливов и отливов была, мягко говоря, неприемлема. Во всяком случае, для Макарова, который, получив в свои руки, по сути, новый, Тихоокеанский флот, не давал спуску никому.

Но, флот флотом, а вся береговая инфраструктура, включая устройство оборонительных позиций, находились под патронажем вице-адмирала Алексеева, с которым Степан Осипович далеко не всегда находил общий язык. Тем не менее, там дела тоже не стояли на месте. Так, отказ от идеи организации круговой обороны Порт-Артура и перенесение оборонительных рубежей на перешеек Цзиньчжоу, являвшегося уменьшенным аналогом Перекопского в далеком от этих земель Крыме, позволили сэкономить изрядные средства, тут же направленные на усиление батарей береговой обороны обеих военно-морских баз и ряда заливов по границе всего Квантунского полуострова. Естественно, при этом никто не собирался тут и там возводить неприступные крепости. Лишь наиболее удобные для высадки десанта бухты обзавелись батареями береговой обороны, состоящими из пары 152-мм орудий и такого же количества 75-мм, находящихся под прикрытием роты морских пехотинцев, что образовывали собой небольших размеров форты. Задачей этих орудий была не столько борьба с крупными кораблями противника, сколько повреждение или уничтожение мелкосидящих судов и кораблей, способных, как высадить на берег пехоту, так и провести траление. Для больших же дядей с началом боевых действий в районе этих бухт и заливов должны были выставляться минные поля, как и в районе тех групп островов, на которых японцы вполне могли обустроить свои маневровые базы для организации блокады всего Квантунского полуострова.

И даже Порт-Артур ныне не мог похвастать наличием серьезных орудий. Став второстепенной базой для легких сил, он получил лишь устаревшие шести- и девятидюймовки, снятые со старых броненосцев, крейсеров и канонерок во время их перевооружения. Здесь же остались не менее старые мортиры, установленные еще в 1898 году. Да и то по той простой причине, что демонтировать их стоило денег. Все же самое современное и тяжелое вооружение, что не удивительно, оказалось размещено вокруг залива Талиенван. Причем здесь моряки смогли оторваться по полной и впервые установили башенные орудийные установки, к чему так стремились многие годы и чему эти же многие годы активно сопротивлялось военное ведомство, не желавшее тратить на причуды моряков баснословные средства. Естественно, в условиях дефицита всея и всего, как то: время, финансы, производственные мощности, боеприпасы, на цели фортификации, помимо новейших 152-мм и 254-мм орудий, установленных как раз на столь привычных открытых батареях, пришлось выделять то, что имелось под рукой. А под рукой к этому времени имелись барбетная и башенная установки, демонтированные с «Императора Александра II» и «Императора Николая I» соответственно. Вместо них оба броненосца получили по новой башне с новыми же десятидюймовками, а прежние главные аргументы двух «самодержцев» посредством хитроумных инженерных приспособлений оказались смонтированы на западной и восточной оконечностях едва ли не единственного равнинного участка южного острова Саншандао. Находилось это «плато» на севере перемычки соединяющей в единый остров два каменистых куска суши, так что в результате обе башни могли вести огонь, как в сторону материковой части, достреливая до самого берега, так и в сторону моря, грозя уничтожением любому сунувшемуся к ним на расстояние в 49 кабельтов. К сожалению, имеющееся ограничение вертикального угла наводки станков этих орудий и сила пороховых зарядов не позволяли добивать на дальности действия наиболее современных корабельных орудий крупного калибра. Но зато всякий желающий пустить в ход пушки среднего калибра, непременно попадал в зону досягаемости аж четырех двенадцатидюймовок. Зато модернизация систем подачи снарядов, заряжания и наводки позволили довести скорострельность практически до уровня современных 40-калиберных орудий. Причем обе установки оказались завязаны на одну крепостную центральную систему управления артиллерийским огнем, которая как раз находилась на самой высокой точке острова, отчего тем,