Для плохиша она — исключение - Яна Полунина

И как сказать маме, что этот парень совсем из другого универа? И что я сама теперь учусь в ЭСА?

С другой стороны, я же числюсь еще в родной альма-матер, верно? Не совру, если просто промолчу.

Но кто хоть раз пытался утаить что-то от мам, знает: так просто они не сдаются. Никогда.

– Смотри, как хорош! – Мама с ладошкой на груди следила, как ловко Ярый справился с просыпающимся дебоширом и обездвижил его. Даже кляп в разинутый было для матных возмущений рот вставил.

Я еле заметно кивнула. Правда хорош.

Если бы не он, не знаю, как бы мы с мамой справились, когда сосед вдруг очнулся на балконе и начал стонать, а потом вдруг зашипел, как кошка. Наверное, максимум, на что меня хватило бы, – это залаять на него, вот и вся защита. Потом мы с мамой позорно бежали бы. Хотя нет, это у нас называлось бы стратегическим отступлением. Вот только сосед, если бы не свалился, точно разнес бы полквартиры. А на что ремонт делать, особенно учитывая то, что я лишилась стипендии?

Все-таки стоило признать, что и от Ярослава была польза. Если считать, сколько я от него убытков понесла, то можно сказать, что мы вышли на ноль.

– А мышцы какие! Если бы в мои годы ботаники выглядели так, то все девочки шли бы не в швеи, а налегали бы на математику и физику! – продолжала толкать меня локотком мама, загадочно поглядывая.

– Мам, посмотри, не приехала ли полиция, – попыталась перевести тему.

– Нет никого, у нас же окна пропускают звук, я и так слышу. А ты не увиливай от темы. Скажи, парень, который расхвалил мой борщ, твой?

– Нет, – твердо ответила я. – Не дай бог!

Говоря это, я уже отвернулась от балконной двери, поэтому не видела, что она открылась. Только когда она с шумом грохнула, будто возмущенная моими словами, я поняла: Ярый все слышал и остался недоволен.

Да и мне-то что? Я правду сказала.

– Марина Валентиновна, ваш борщ правда творит чудеса. Смотрите, как после него удалось победить врага! – Ярослав гордо показал на скрученного простыней соседа. Тот сидел будто в смирительной рубашке и на глазах засыпал.

– Спасибо! – Мама многозначительно посмотрела на меня. – Что бы я без вас делала…

И тут в дверь постучали.

– Полиция!

Пока разобрались, запротоколировали, прошла пара часов. Соседа увезли на скорой, мы засобирались, когда мама вдруг сказала:

– Может, останетесь у меня?

– Нет, конечно! – возмутилась я.

– А почему бы и нет! – согласился, провокационно глядя на меня, Ярослав.

Маму, похоже, теперь не переубедить в характере наших отношений.

– Сегодня общагу закрывают раньше. Ты забыла? – вдруг посмотрел на меня совершенно серьезно Ярый. Будто и не соврал ни слова.

Я скосила глаза вниз в темноту. С моей софы, где я обычно спала, были едва видны очертания Ярого. Он спал в позе фараона – сложив руки в замок на груди, вытянутый в струну, на спине.

Мама все-таки добилась своего – ведь это мама. Сначала она попросила помочь ей выдавить краситель, потом порезать бисквит, так как у нее дрожат руки, потом замесить мастику, а потом и вылепить машинки. То, как Ярослав их лепил, – это отдельная тема для разговора. Даже позитивно настроенная мама мило сообщила, что такое уникальное творение оставит себе – просто не может отдать заказчику. Зато разноцветные кружочки авторства парня гордо украсили торт.

Так мы засиделись допоздна, и счастливая мама собралась отдать Ярославу, как дорогому гостю, свой диван. Парень же показал себя с хорошей стороны: не колеблясь отказался раз сто, в итоге лег спать на пол под пледиком, головой на медведе.

Мама захрапела, и вдруг Ярослав шепнул:

– Откуда медведь?

Я вопроса не ожидала, поэтому была застигнута врасплох, а потому выдала правду:

– Подарили.

И тут же Ярый решил почему-то, что медведь ему не нужен, а спать на ровном полезно для здоровья.

– Пылесборник, – фыркнул он.

Я отвернулась к стене, боясь, что он увидит каким-то образом мою улыбку. Ярый что, ревнует, что ли?

После этих мыслей я улыбалась как дурочка еще полчаса, глядя в стену и прислушиваясь к его дыханию. Сон не шел до самого рассвета, поэтому, когда мама встала, я тут же вскочила следом за ней.

В универ мы вернулись с полными животами. Мне казалось, что эта ночь изменила что-то между нами. Что-то невидимое связало нас, мы словно стали лучше понимать друг друга. Я увидела его отца, он – мою маму. Даже был в моем съемном доме и прогнал беду в виде соседа.

Может, этот Ярый не так уж и плох? Может, я зря думала про него глупости?

Мы припарковались у наших чемоданов, спрятанных под брезент. Ярослав взял обе ноши и повез, а я так странно себя чувствовала. Ощущение, что тело стало невесомым, а настроение – заоблачным.

Парень быстрым шагом шел к корпусу общаги, уверенный, что тренер уже поднял шум. И будто в воду глядел: на крыльце главного корпуса собралась толпа.

Вдруг от кучки парней отделился блондин и зло посмотрел на нас. Парень с коротким ежиком волос и татушкой на шее вдруг выкрикнул:

– Ярый, ты могуч! Я не зря на тебя ставил! Ты все-таки провел с ней ночь.

Я споткнулась.

Ярослав дернулся от слов, обернулся на меня и посмотрел широко открытыми глазами. Я бы даже сказала – испуганными, если бы это был не такой придурок, как он. Этот ничего не боится. Я забыла, что ему нельзя верить.

– Крис, нет…

Я выставила руку вперед, не желая ничего слушать. Так и знала. Знала же. И все равно купилась.

С выставленной вперед рукой, словно со щитом, я приблизилась к Ярому и выдернула чемодан из его рук так, чтобы мы не соприкоснулись. Будь моя воля, и вещи сожгла бы из-за того, что они у него, но это было бы слишком расточительно.

– Папа тоже поддельный? – шепнула я, чувствуя