Для плохиша она — исключение - Яна Полунина

если она покажет зубы, они будут заостренные, как у ожившего ужастика. По крайней мере, мой личный кошмар точно выглядит порванными хорошими книгами.

Веник стал мести, и я как остервенелая вырвала его из рук девочки.

– Не надо. Я сама!

Слышала шушуканье.

– Кристина, ну что ты? С тобой все в порядке? – добродушно заглядывала мне в лицо хвостатая. Глаза – две льдины.

Вокруг замелькали телефоны, студентки стали снимать, как я собираю разорванные листья, как складываю себе на колени. Как мои руки дрожат от сырости и эмоций.

Но я не могла иначе. Я всегда уважала книги. Они не должны быть жертвами войны между людьми. Я не могу сгрести их в совок и выкинуть на помойку. Я склею все, что смогу. Я дам им новую жизнь.

– Кажется, она ненормальная, – предположил кто-то.

На что хвостатая тут же ответила:

– Не говори так!

Притворная забота. Лучше бы она открыто скалилась.

Как же я ошибалась, когда подумала, что в ЭСА люди куда открытей и проще. Нет, хвостатая просто была актрисой высшего уровня.

– Она плачет? – спросил кто-то.

– Это дождь, – хмуро заметила я, но никто меня не слушал.

С мокрых волос из-за наклона вниз катились по лицу капли воды. Воды, не слез. Не слез, я сказала! Не плачь. Нельзя.

Вдруг мои руки кто-то сгреб в свои огромные.

– Пошли, – потянул вверх.

Ярый.

Он почему-то расплывался в моих глазах.

– Я куплю еще одни.

Мои ноги все еще оставались на месте. Я хотела присесть вниз снова, чтобы продолжить, но парень не дал.

– Я куплю точно такие же.

– А что будет с этими?

– Выбро… – начал он, а потом вдруг оборвал сам себя: – Я попрошу собрать. Не выкинем, не переживай.

И будто по мановению волшебной палочки появился парень, который очень расторопно и быстро стал собирать разорванные листы.

Ярый потянул меня за собой, и я, не видя дороги, пошла. Ноги – ватные столбы. Глаза – запотевшие стекла. Воздух – раскален эмоциями.

Глава 9

Я вяло отмечала про себя, что мы идем по коридору женской общаги.

Ярый толкнул дверь в нашу комнату. Она почему-то была открыта – это я отметила про себя скорее краем сознания, но тут же связала это с ведром синей краски, что упало на Ярого.

Не на меня. А должно было.

Контрольный удар, чтобы меня добить.

Словно синий халк, Ярослав мгновенно и очень натурально зверел. Зарычал, словно дикое животное в капкане, и я вздрогнула.

– Кто? – крикнул он.

Но в общаге, казалось, не осталось ни одного человека.

Я догадывалась кто. Думаю, он тоже не был дураком.

– Так не пойдет, – мотнул головой он, а с его подбородка падали ярко-синие, как южное небо, капли.

Эти частички краски почему-то особенно запомнились мне. А потом понеслось! Ярый протащил меня через опустевший холл, бурча:

“Знает, что я девчонок не трогаю”. Потом выскочил на улицу, взял из-за двери зонт и распахнул. Надо мной!

А по нему теперь стекали не только капли краски, но и дождя. Рубашка окрасилась в сине-голубые разводы.

– Не везет тебе сегодня с рубашками, – вырвалось у меня.

Не знаю, зачем я это сказала.

Ярослав остановился, глядя прямо перед собой. Несколько секунд его лицо оставалось сосредоточенно злым, а потом вдруг расслабилось, а из горла вырвался сдавленный смешок. Потом еще один и еще один. А после он засмеялся так раскатисто и заразительно, что мои губы сами дернулись в улыбке.

Зонт задрожал. Небо возмущенно громыхнуло, а потом на горизонте сверкнула молния.

Мы ворвались в мужское общежитие. Оставляя лужи, поднялись по лестнице. Я не запоминала, куда мы поворачивали, но в памяти ясно отложилась эбонитовая дверь.

И только когда она закрылась за мной, я поняла, что оказалась в логове Ярого.

Досмеялась!

Да тут настоящие хоромы! Темные полы, темные стены, но ярко-желтое кресло и стеллажи, красные подушки и ковер, голубые шторы. Все это было так интересно подобрано и обыграно, что становилось понятно: работал талантливый дизайнер. Тут даже были домашние растения! Кстати, росли они буйным цветом и прекрасно себя чувствовали.

– Раздевайся, – прервал мое изучение апартаментов Ярый.

Хам и провокатор! Он издевается, смеется надо мной или серьезно?

– Ты хотел сказать «располагайся», да? – Я рассмотрела поворот в другую комнату.

Ого, сколько тут площади? С другой стороны, что я удивляюсь, мне же рассказывали, кто главный спонсор академии.

– Хочешь – называй это так.

И тут вдруг из того самого поворота, который я рассматривала, вышел представительного вида мужчина. Элегантная проседь в висках, ухоженный до кончиков ногтей, он имел взгляд матерого хищника. А еще у него в руках была металлическая дубинка, которой он с размаху ударил Ярого под коленями, пока тот не видел.

– Ах! – Я закрыла рот руками, импульсивно отступив на шаг. – Вы что делаете?

Ярослав упал на колени и обернулся. Он не выглядел ни капли удивленным – наоборот. Со злым смешком встретил взгляд мужчины и его действия.

Я думала, что он сейчас набросится в ответ, но он лишь встал, отряхнул колени и повернулся к мужчине:

– Привет, отец.

– Не называй меня так. – Мужчина мазнул взглядом по Ярославу, а потом по мне. – Скажи этой курице убираться отсюда.

– Кристина останется. – Ярослав как ни в чем не бывало повернулся ко мне: – Знакомься, это мой отец – Николай Георгиевич. Папа, это моя невеста – Кристина.

– Твоя херина. Встанешь сам на ноги, тогда и будешь мяукать “моя”. А пока ты – мой. Я говорю, ты исполняешь, – Мужчина по-бандитски закинул биту на плечо и заставил ее подпрыгивать от нетерпения, будто в любой момент собирался ей треснуть сына.

Я наконец смогла моргнуть. Боже, ну и отец же у