Лобная местность - Руслан Николаевич Карманов

стандарты? – не без гордости ответил американским журналистам Иван Петрович, по сути намекнув им на то, что какой захотим, такой в городе Л. и установим памятник Иванушке-дурачку.

Целый месяц большую часть рабочего дня опальный мэр отвечал на вопросы журналистов. Городским хозяйством продолжала руководить его помощница Василиса Перемудрова, а пресс-секретарь Глаша Стожкова не покладая рук вела страницы начальника в социальных сетях.

После публикации Андрона Лекалова в «МП» и сотен новых интервью мэра Несмышляева на его аккаунты народ стал липнуть тысячами.

Но была у популярности и изнанка. Иван больше не мог встречаться по субботам с Василисой в ее коттедже. Папарацци буквально следовали за ним по пятам, пытаясь запечатлеть его в разных ситуациях – вот Несмышляев пьет кофе, вот он садится за руль видавшего виды автомобиля, а вот ковыряется пальцем в носу. По этой причине ролевые игры Ивана с любовницей пришлось отложить до лучших времен. Зато возобновились бешеные «скачки» в кабинете мэра.

Что тут поделаешь. Путь в народные герои требует жертв.

Несмышляеву, конечно, было невыразимо приятно оттого, что он, словно по щучьему велению, стал одним из самых популярных чиновников в стране, не являясь даже федеральным министром. Для сравнения, на аккаунт губернатора Секирова было подписано меньше миллиона человек, а на мэра Ивана Несмышляева уже в 40 раз больше. И народ все прибывал и прибывал на виртуальную поляну мэра-патриота…

Благодаря счастливой идее установки в городе Л. памятника Иванушке-дурачку мэр Иван Несмышляев не просто вляпался в историю, он в нее ворвался словно на огненной ракете. Почти как первый в мире космонавт – улыбчивый парень Юрий Гагарин. Русские долго запрягают…

Однако долго радоваться триумфу Ивану Петровичу не пришлось. Городской Совет депутатов не поддержал инициативу мэра об установке в городе Л. памятников Иванушке-дурачку и Антону Чехову, как не убеждал глава города в необходимости осуществления масштабного и прорывного для развития муниципалитета проекта.

Противников принятия решения в горсовете оказалось всего на три человека больше, чем сторонников. Если быть точнее, то пятеро депутатов из 21-го на заседание вовсе не пришли, еще пятеро во время голосования воздержались. Против установки монументов подняли руки семь народных избранников. И только квартет депутатов поддержал инициативу мэра.

Не сложно было предположить, что причиной блокировки инициативы мэра стал звонок председателю горсовета Николаю Манкину из областной администрации. Старик Манкин был труслив и податлив, как глина, а мнение губернатора было для него законом. Если бы, скажем, губернатор предложил ему развестись, то бывший агроном Николай Гаврилович Манкин и тут бы не ослушался представителя высшей власти, хоть и прожил вместе со своей дорогой и любимой супругой Серафимой Никитичной более 40 лет. Председатель Манкин накануне заседания довел до сведения большинства депутатов горсовета высочайшее мнение по данному вопросу, и инициатива мэра была отклонена. Даже самая могущественная женщина в городе Л. Василиса Перемудрова была бессильна изменить соотношение сил на заседании горсовета, когда в дело лично вмешался губернатор Секиров. Или не особенно и старалась? История пока о том не ведает.

Иван Несмышляев воспринял отказ от установки памятника как временную трудность, которую они непременно преодолеют вместе со своей заместительницей Василисой Перемудровой благодаря влиянию на умы депутатов передовой российской и, быть может, мировой общественности.

Иван был уверен, что с таким защитным оберегом, как великая народная слава, ему ничего не страшно. Ни губернатор Секиров, ни опала, ни тюрьма…

Как же он ошибался. Живи тихо – не увидишь лиха, а назвался груздем – полезай в кузов.

Поэтому и был так подавлен Иван Петрович во время ареста, когда за ним пришли люди в масках с автоматами и увезли на допрос к следователю Чеботареву.

«Василиса же говорила, что меня не посадят, что Бог поможет, что в случае чего и на губернатора найдется управа. Все-таки не 37-й год. Вся общественность поднимется», – очень часто вспоминал слова любовницы Несмышляев на шконке в СИЗО.

Жизнь – не камень: на одном месте не лежит, а вперед бежит. Сегодня ты на коне, а завтра по уши в дерьме. Еще совсем недавно мэр рассуждал в беседах с журналистами об особенностях национального характера, а теперь готовился преподавать Историю сидельцам хаты «восемь-пять». Иначе в «натуре» можно было получить по жбану.

ГЛАВА XV

Вульгарная историография

Интересные загоны-разговоры арестантов в камере на вес золота. Когда сидельцы в хате СИЗО узнали, что их сосед Иван Несмышляев настоящий историк, то дали, мягко говоря, ему наказ поделиться знаниями с коллективом.

– Так какого периода история вас интересует? – переспросил сокамерников мэр Несмышляев.

– Хорош умничать, Ваня, – сказал старший по камере Валера Качин. – Пятый век до нашей эры, пятый срок до старой веры. Ты про войну загоняй, где русские всех супостатов насадили на кукан – фашистов, наполеоновцев, панов польских…

– А с кем из них мы раньше воевали? – поинтересовался владелец угольных шахт, яхт и недвижимости в Альпах долларовый миллиардер Игорь Евгеньевич Полесов. В школе будущий олигарх учился плохо, что не помешало ему войти во вторую сотню списка «Форбс» самых богатых людей страны. Пронырлив он был с детства, с юности фарцевал импортными шмотками, а по окончании политехнического института женился на дочери директор угольного разреза. В СИЗО 62-летний Полесов попал после того, как на одном из его предприятий произошла трагедия: взрыв в шахте унес жизни 50 горняков. Личная нажива была для Полесова куда важнее, чем траты на создание для шахтеров безопасных условий труда. На том олигарх и погорел, хотя еще за полгода до ареста на одном из онлайн-совещаний лично хвалился Президенту страны высокими показателями угледобычи на шахтах сибирского региона, откуда Полесов и выколачивал доллары на безбедную старость всем своим потомкам.

– Раньше – с польскими интервентами, – негромко ответил мэр на исторический вопрос олигарха.

– Так задвигай про них, а потом про этих козлов безрогих – гитлеровцев с наполеоновцами, – бодрым голосом произнес Чечен. – Мы не торопимся.

Торопиться и правда было некуда. И дипломированный историк Иван Несмышляев по вечерам стал читать лекции сидельцам. Про войну, так про войну. Про наполеоновцев – так про наполеоновцев, хотя это слово резало слух Ивана. Гитлеровцы – не резало, половцы – тем более, а наполеоновцы – более чем. Несмышляев с юношеских лет с теплотой относился к Бонапарту, прочел тонны воспоминаний его соратников от Коленкура до маршала Мармона, а теперь был вынужден общаться с теми, для кого что Гитлер, что Наполеон – «козлы безрогие». А что делать, если народ в хате требует базара за Историю. По два часа в день после ужина Иван Петрович «загонял» сокамерникам истории об основных войнах Российского государства.

Например, о Ливонской войне.

– Целью этой войны был выход Русского царства к Балтийскому морю и обеспечение торговых и политических связей с