Камера - Джон Гришем

Над зданием хорошо потрудились реставраторы. Вестибюль «Бринкли-Плаза» сверкал благородной бронзой и розовым мрамором. Стены кабинетов отделения фирмы «Крейвиц энд Бэйн» были обшиты дубовыми панелями, полы устланы мягкими персидскими коврами.

Хорошенькая молодая секретарша провела Адама в угловой офис Бейкера Кули, управляющего филиалом. Пожав друг другу руки, мужчины восхищенными взглядами проводили направившуюся к двери изящную фигурку.

— Добро пожаловать на Юг, — сказал Кули, опускаясь в глубокое кожаное кресло.

— Благодарю. Насколько я понимаю, с Гарнером Гудмэном вы уже говорили?

— Вчера, и дважды. Он объяснил мне ситуацию. В конце коридора находится небольшая комната для совещаний, с компьютером и телефоном. Она в вашем распоряжении.

Адам кивнул и осмотрелся.

— Какого рода дела вы здесь ведете? — спросил он.

— Судебных разбирательств почти нет, а в уголовных процессах мы не участвуем, — быстро ответил Кули, как бы давая понять, что преступникам вход в эти роскошные чертоги заказан. Адаму вспомнились слова Гудмэна: «Контора похожа на дорогой бутик». — В основном коллеги обслуживают интересы крупных корпораций. Среди наших клиентов несколько солидных банков, а еще мы поддерживаем тесный контакт со структурами местного управления.

От такого масштаба дух захватывает, подумал Адам.

— История фирмы насчитывает сто сорок лет, мы — самая старая в Мемфисе юридическая контора. Создана она в начале Гражданской войны. Были взлеты, были падения, а кончилось все тем, что руководство решило объединиться с парнями из Чикаго.

В словах Кули звучало нечто похожее на гордость, как если бы впечатляющая родословная имела какое-то отношение к юриспруденции последнего десятилетия двадцатого века.

— Сколько у вас юристов? — Адам изо всех сил пытался поддержать абсолютно никчемный разговор.

— Дюжина. Одиннадцать младших сотрудников, девять клерков, семнадцать секретарш. Десять человек вспомогательного персонала. Для наших краев весьма приличный штат. С Чикаго, конечно, его не сравнишь.

«Тут ты прав, старина», — мелькнуло в мозгу Адама.

— Давно мечтал побывать у вас в гостях. Надеюсь, я не помешаю?

— Никоим образом. Боюсь только, что серьезной помощи мы вам не окажем. Специфика клиентуры, горы бумаг… Последний раз я был в зале суда лет двадцать назад.

— Не беспокойтесь. Мне обещал содействие Гудмэн.

Поднявшись из кресла, Кули потер руки: похоже было, он просто не знал, куда их спрятать.

— Ну что ж, вашей секретаршей будет Дарлен. Она даст вам ключи, укажет место на стоянке, объяснит систему телефонных номеров, сообщит коды допуска к копировальной технике. Оборудование у нас самое современное. Если вам потребуется ассистент, подойдите ко мне. Мы кого-нибудь обязательно найдем и…

— Спасибо, думаю, что обойдусь.

— Тогда предлагаю взглянуть на ваш кабинет.

Следом за Кули Адам вышел в пустынный коридор. Воспоминание о чикагском офисе заставило его улыбнуться: там в коридорах вечно толкались сотрудники, тихо шелестели ксероксы, слышался перезвон телефонов. Десять часов в день контора напоминала сумасшедший дом, покой и уединение царили лишь в библиотеке да кабинетах, которые занимали партнеры. Здесь же торжественность обстановки наводила на мысли о кладбище.

Распахнув в конце коридора дверь, Кули нащупал кнопку выключателя.

— Что скажете? — Правой рукой он сделал широкий жест. Длинная комната с роскошным полированным столом и расставленными вокруг него стульями показалась Адаму огромной. В углу было оборудовано рабочее место: компьютер, телефон, небольшой стеллаж, вращающееся кресло. Адам подошел к стеллажу: новенькие, ни разу, по-видимому, еще не раскрытые юридические справочники, несколько подшивок. Он шагнул к окну, раздвинул полоски жалюзи:

— Неплохой вид. — Тремя этажами ниже в толпе пешеходов на Мейн-стрит деловито расхаживали голуби.

— Надеюсь, вас устраивает?

— Более чем. Тут я никого не потревожу.

— Ради Бога, не стесняйтесь. Если что-нибудь понадобится, скажите секретарше или наберите мой номер. — Кули медленно двинулся к Адаму, лицо его посерьезнело. — Да, есть один момент…

— Я весь внимание.

— Пару часов назад сюда звонил местный репортер. Сам я с ним не знаком, но он, по его же словам, следит за делом Кэйхолла в течение уже ряда лет. Хотел узнать, не занялись ли этим делом и мы. Я предложил ему связаться с Чикаго. Наш филиал не имеет к Кэйхоллу никакого отношения. — Он протянул Адаму листок бумаги с именем и номером телефона.

— Хорошо, я с ним встречусь.

Кули сложил на груди руки.

— Послушайте, Адам, наши юристы даже дороги в суд не знают. Мы обслуживаем корпоративных клиентов и получаем за это хорошие деньги. Рекламная шумиха нам ни к чему.

Адам молча кивнул.

— Мы никогда не брали в производство уголовное дело, тем более такого масштаба.

— Опасаетесь, грязь пристанет?

— Этого я не говорил. Но здесь все по-другому. Здесь не Чикаго. Среди наших лучших клиентов — банки с прочной репутацией. Мы очень заботимся о своем имидже и не хотим терять клиентуру. Понимаете, о чем я?

— Нет.

— Бросьте, вам все понятно. Мы отказываемся защищать преступников и чрезвычайно дорожим сложившимся о нас общественным мнением.

— Отказываетесь защищать преступников?

— Категорически.

— Но представляете интересы крупных банков?

— Не стоит, Адам. Вам ясно, к чему я клоню. Сфера нашей деятельности весьма переменчива. Компании сливаются, распадаются, терпят банкротство, так что динамики хватает. Юридические фирмы ведут ожесточенную конкурентную борьбу. Черт побери, всем нужны банки!

— И вы боитесь, что мой клиент бросит тень на ваших.

— Адам, вы из Чикаго. Пусть каждый займется своим. Дело Кэйхолла — за Чикаго, Мемфису о нем ничего не известно, о'кей?

— Ваша контора является частью «Крейвиц энд Бэйн».

— Да, однако мы нисколько не выиграем, если наше имя окажется связанным с именем такого подонка, как Сэм Кэйхолл.

— Сэм Кэйхолл — мой дед.

— Ч-ч-черт! — Руки Кули упали вдоль бедер. — Вы лжете!

Адам сделал шаг вперед.

— Я говорю правду. Если она вас не устраивает, звоните в Чикаго.

— Это ужасно! — Повернувшись, Кули направился к двери.

— Звоните!

— Очень может быть, — пробормотал управляющий и прикрыл за собой дверь.

Добро пожаловать на Юг, подумал Адам, опускаясь в кресло и глядя на пустой экран монитора. Желудок свело острым спазмом: сегодня он еще так и не ел. Было уже почти четыре часа дня. На него навалилась усталость.

Положив ноги на телефонный столик, Адам прикрыл глаза. День казался бесконечным: дорога в Парчман, процедура у ворот, непредвиденное знакомство с Лукасом Манном, Скамья и ощущение страха от предстоящей встречи с клиентом. А впереди еще одна беседа, звонок репортеру. Плюс ко всему для Мемфиса он стал персоной нон грата. Немало для восьми-то часов!

Что же ждет его завтра?

Они сидели на мягкой кушетке, попеременно запуская руку в глубокое блюдо с поп-корном. Босые ноги обоих покоились на кофейном столике, рядом с двумя бутылками вина. На полу валялось полдюжины пустых картонок из китайского ресторанчика. Лениво пошевеливая пальцами, оба смотрели в телевизионный экран, призрачным светом заливавший темную комнату. Правая рука Адама сжимала плоскую панельку управления.

Ли была неподвижна. В глазах ее стояли слезы, но женщина молчала. Видеозапись пошла по второму кругу.

Когда со сведенными за спиной руками на экране возник Сэм, Адам нажал кнопку «пауза».

— Где ты находилась в момент его ареста? — не глядя в сторону тети, спросил он.

— Здесь, в Мемфисе, — негромко, но твердо ответила та. — Я уже несколько лет жила с мужем, сидела дома. Фелпс позвонил и сказал, что в Гринвилле был взрыв, погибли по крайней мере два человека. Похоже, действовал Клан. Он велел мне обязательно посмотреть полуденный выпуск новостей, но я испугалась. Через пару часов раздался звонок от матери. По ее словам, отца арестовали рядом с местом взрыва и отвезли в тюрьму.

— Как ты на это реагировала?

— Не помню. Остолбенела. Чуть позже позвонил Эдди, передал, что отец приказал ему отправиться в Кливленд и отогнать машину. Эдди повторял: «Он все-таки сделал это, он сделал это!» Потом брат расплакался. Я тоже начала плакать. Меня охватил ужас.

— Но машина исчезла.

— Да. Никто ничего не узнал. Ни на одном процессе о ней не сказали ни слова. Мы боялись, полиция выяснит и привлечет Эдди как соучастника, но этого не случилось.

— А где был я?

— Дай подумать. Вы жили в маленьком домике в Клэнтоне. Уверена, что ты был рядом с Эвелин. Тогда она не работала.