Парадокс одиночества. Глобальное исследование нарастающей разобщенности человечества и ее последствий - Норина Герц

Аде Эрос переехал в квартиру с тремя спальнями со своими двумя сыновьями в 2018 году и очень хотел научить их плавать в бассейне Royal Wharf. Однако вскоре он узнал, что его семья, как и другие 17 % арендаторов, получающих субсидии на аренду, не будет иметь доступа к главному зданию и его удобствам. «Мы как бедные родственники», – сказал другой житель.

В комплексе Baylis Old School в Южном Лондоне происходила аналогичная форма сегрегации. На этот раз это была игровая площадка, на которую не пускали малообеспеченных жителей с помощью густой непроходимой живой изгороди, отделяющей кварталы, предназначенные для социального жилья, от «общественных» игровых площадок. Такие родители, как Сальваторе Ри, житель доступного квартала, испытали боль, наблюдая, как другие дети играют в пространстве, которое было запрещено ему просто из-за того, что его семья жила не в том доме.

«Мои дети дружат со всеми другими детьми в этом районе, но они не могут присоединиться к ним»,

– объяснил он.

В обоих этих случаях после значительного общественного резонанса политика сегрегации была отменена. Тем не менее, во многих случаях меры по скрытому исключению определенных жителей, в том числе детей, остаются в силе.

В комплексе Westbourne Place на другой стороне города субсидируемые арендаторы, некоторые из которых пережили трагический пожар в здании Grenfell Tower, на момент написания статьи все еще не допускались к общественным садам, на которые выходит вид из их собственных квартир. «У моего 7-летнего сына есть лучший друг в классе, который живет на той частной стороне, – говорит местный житель Ахмед Али, – они вместе учатся в школе, но не могут вместе играть. Частные жители имеют доступ ко всему, они могут использовать все ворота, и они все время проходят через нашу сторону, они выгуливают своих собак здесь. Это открытая дискриминация. Мы работаем, мы платим за обслуживание, мы платим за аренду, мы не заслуживаем такого обращения».

Это не только британский феномен. «Бедные двери» – отдельные входы для жителей доступного жилья в более богатом комплексе – появились в Нью-Йорке и Вашингтоне, как и в Лондоне. Вплоть до 2015 года застройщики в этих американских городах фактически получали налоговые льготы или ослабленные ограничения на зонирование за сдачу определенного процента своих квартир по рыночной цене в качестве субсидируемого жилья для малоимущих, даже если в их зданиях жильцы разделялись и несмотря на то, что предполагаемой целью такого развития была большая интеграция и инклюзивность. Застройки с отдельными игровыми площадками для арендаторов рыночного и социального жилья также были обнаружены в Ванкувере, втором самом дорогом городе Северной Америки для жилья. В данном случае после негативной реакции застройщики пошли на уступку: не объединять игровые площадки (что, по их утверждению, было «неосуществимо»), а разделить их таким образом, чтобы дети, играющие на одной площадке, не могли видеть детей на другой.

Есть что-то особенно шокирующее в том, что детям физически запрещают играть вместе. Действительно, это вызывает тревожные образы, как исторические, так и современные – от апартеида в Южной Африке до детей, которых мы видели по разные стороны американо-мексиканской границы, пытающихся играть вместе на качелях, перекинутых через ограждение из сетки и колючей проволоки между ними. Проблема в том, что, если прямо не запретить или не штрафовать за это, сегрегация будет часто стимулом рынка. Подумайте о вечной популярности частных школ, частных университетов, частных поместий, частных лимузинов, особых броней в парках развлечений, эксклюзивных уровнях обслуживания в ресторанах и отелях, первоклассных поездках или VIP-секциях клубов. Реальность такова, что

богатые часто платят больше, чтобы отделиться от масс. Так было всегда.

Мы должны задать себе вопрос: при каких обстоятельствах такие исключающие меры неприемлемы? Как морально, так и по личным интересам. Поскольку, как мы видели ранее, мы все расплачиваемся, когда люди чувствуют себя обделенными. Мы также видели ситуации, что, когда люди не знают друг друга, с большей вероятностью могут развиться ненависть и страх. Помните, что самые сильные антииммигрантские настроения часто обнаруживаются в районах с наименьшим количеством иммигрантов – в районах, где люди гораздо реже сталкиваются с иммигрантами лично, взаимодействуют с ними, устанавливают с ними отношения. Если дети из разных социальных групп по уровню дохода, происхождению и национальности не могут играть вместе даже в своих собственных кварталах, не обрекаем ли мы себя тем самым на еще большую фрагментацию и социальное расслоение?

Чем больше различий, тем ближе люди

В социологии долгое время господствовало убеждение, что чем разнообразнее сообщество, тем меньше его члены доверяют друг другу, но недавнее исследование в Лондоне – «возможно, самого этнически разнообразного мегаполиса на планете» – развеяло этот миф. Хотя такое влияние на уровень доверия может иметь место, когда небольшие части этих сообществ не взаимодействуют друг с другом, исследователи обнаружили, что чем больше различных этнических групп вступает в контакт друг с другом, тем сильнее становится социальная сплоченность. На самом деле, в «этнически неоднородных районах», заключили исследователи, «те, кто сообщает о частых контактах с людьми по соседству, значительно больше доверяют людям в целом, включая незнакомцев, а не только людям в их непосредственной близости», чем те, у кого мало или совсем нет межличностных контактов, независимо от того, к какой этнической группе они принадлежат.

Если коротко, ежедневное общение лицом к лицу с людьми, отличными от нас, позволяет легче понять, что у нас общего, а не сосредотачиваться на том, что отличает нас друг от друга. Чтобы этот одинокий век стал менее одиноким, нам нужно больше контактов, а не меньше.

Вот почему одной из самых тревожных тенденций, когда речь идет о нашей городской среде в последние годы, было сокращение выделения государственных средств на места, где мы все можем общаться, будь то молодежные центры, библиотеки, общественные центры, парки или игровые площадки. Тенденция, которая усилилась, поскольку правительства сократили расходы после финансового кризиса 2008 года и последующей рецессии.

В Великобритании треть молодежных клубов и почти 800 публичных библиотек закрылись после финансового кризиса 2008 года. По всей стране 41 % центров дневного ухода за взрослыми – спасательный круг для пожилых и уязвимых, одних из самых одиноких людей в обществе – закрылись в течении десятилетия после кризиса. Только в период с 2017 по 2019 год общественные парки – места, в которых более века прогуливались и знакомились люди всех мастей – потеряли 15 миллионов фунтов стерлингов местного финансирования.

Аналогичная картина и в других местах. От Болтона до Барселоны, от Хьюстона до Гавра, от Канзаса до Калифорнии, сообществам по всему миру не хватает необходимой социальной инфраструктуры. И эта проблема, как правило, острее в городах, чем где-либо еще.

Чтобы люди чувствовали себя едиными, нужны хорошо финансируемые